Поверженный Рим - Сергей Шведов

С жалобами на жизнь он отправился к своему союзнику, магистру Лупициану. Магистр, несмотря на почтенный возраст, интереса к противоположному полу еще не потерял. По Константинополю ходили упорные слухи, что магистр пехоты, победитель в битве при Соме, неравнодушен к супруге комита Перразия, почтенной Целестине. Сам Лупициан утверждал, что его связывают с Целестиной исключительно деловые отношения. Что, в общем-то, могло быть правдой. Нельзя сказать, что Целестина уж очень изменилась за последние годы, но сорокалетний рубеж она перевалила давненько, и ее интересы из сферы любовной все более сдвигались в сферу коммерческую. Целестина отправилась было с мужем, комитом Перразием, в Медиолан, но через три года вернулась в Константинополь. Слухи о причинах ее поспешного перемещения с запада на восток ходили разные, но поскольку никакой полезной информации они с собой не несли, то Саллюстий пропустил их мимо ушей. И, возможно, сделал это напрасно. Убранство дворца Целестины ясно показывало, что его хозяйка процветает. Такого количества позолоты, картин и мраморных статуй Саллюстий не видел даже у магистра Лупициана, слывшего едва ли не самым богатым человеком в Константинополе.

Лупициан, облаченный по случаю жары в легкую тунику золотистого цвета, полулежал в кресле у фонтана, расположенного в самом центре огромного зала, предназначенного хозяйкой для приема гостей. Сама Целестина стояла у бортика и кормила рыб, запущенных в искусственный водоем исключительно для забавы. Возбужденный вид обычно спокойного и выдержанного квестора удивил Лупициана, и его левая бровь поползла вверх.

— Божественный Феодосий посылает меня в Нижнюю Мезию с поручением, — выпалил Саллюстий, падая без приглашения в кресло, предназначенное, видимо, для Целестины.

Лупициан поморщился. Они с матроной так мило проводили время за неспешной беседой, что появление квестора не могло не огорчить склонного к сибаритству магистра. И что за бесцеремонность, право слово. Тоже мне проблема. В свое время Лупициан объехал едва ли не все провинции империи и никогда не считал подобные поездки подвигом. Тем не менее магистр проявил внимание к человеку, испортившему его досуг:

— Зачем?

— Я должен отговорить викария Правиту от участия в войне с антами, — всплеснул руками Саллюстий. — Тебе не кажется, сиятельный Лупициан, что эту несложную задачу мог бы выполнить любой из моих нотариев?

— Любопытно, — задумчиво произнес Лупициан. — До сих пор империя мирно уживалась как с антами, так и с гуннами. Зачем Феодосию понадобилось будить задремавшего зверя?

— Какого еще зверя? — не понял Саллюстий.

— Кагана Баламбера, — отмахнулся от него магистр. — Однако следует признать, что время для войны выбрано удачно. Баламбер сейчас воюет с Сасанидами на Евфрате, и все его основные силы сосредоточены именно там.

— Ты меня не понял, сиятельный Лупициан, — раздраженно воскликнул Саллюстий. — Император посылает меня в Мезию, чтобы остановить вторжение в Антию.

— Боюсь, что это ты не понял божественного Феодосия, квестор, — укоризненно покачал головой магистр. — Разве викарий Правита возглавляет этот поход?

— В поход отправляются остготы во главе с рексом Винитаром Амалом.

— Вот видишь, — усмехнулся Лупициан. — А ведь имя Винитара Феодосий даже не упомянул. Ты по-прежнему будешь утверждать, квестор, что простой нотарий справится с таким поручением?

Саллюстий похолодел. Ослепленный обидой, он едва не совершил самую большую ошибку в своей жизни. И эта ошибка могла бы навсегда вычеркнуть его из списка близких к императору людей. Спасибо магистру Лупициану, который просветил своего старого друга по поводу тайных мыслей божественного Феодосия.

— Не такие уж они тайные, — усмехнулся польщенный Лупициан. — Император хочет поссорить готов и их союзников с гуннами, для этого ему и понадобился рекс Винитар.

— Но ведь война неизбежно затронет наши пограничные провинции.

— И что с того? — пожал плечами Лупициан. — Зато она ослабит готов и венедов, главных на сегодняшний день врагов империи.

— Но вместо готов мы получим на свою голову гуннов, — вздохнул квестор.

— Вот когда получим, тогда и будем решать, что с ними делать, — спокойно заключил Лупициан. — А пока, высокородный Саллюстий, тебе предоставляется возможность оказать большую услугу императору. И, будем надеяться, Феодосий сумеет оценить твои старания.

Викарий Правита чувствовал себя полным хозяином в Нижней Мезии, а потому приезд в провинцию посланца Феодосия его скорее огорчил, чем обрадовал. Готский рекс, даже перейдя на службу империи, не утратил замашек истинного варвара. Квестора Саллюстия он принял в шатре, расположенном в самом центре изготовившегося к походу вестготского ополчения. Саллюстий схватился за голову, когда увидел знакомых с детства римских орлов над легионами, сформированными Правитой. И хотя состояли они по преимуществу из готов, это не отменяло их имперского статуса.

— Ты хочешь поссорить нас с гуннами, светлейший Правита, — с порога упрекнул викария высокомудрый квестор.

Рекс Правита, долговязый, белобрысый гот, с хитрыми, но почти бесцветными глазами, воспринял упреки Саллюстия как личное оскорбление. И дал ясно понять высокомерному римлянину, что сумеет поставить его на место, если в этом возникнет необходимость. Саллюстий сразу сообразил, что хватил лишку в своих претензиях к суровому викарию, и поспешил сбавить тон.

— Так-то лучше, — усмехнулся в ответ на его извинения Правита и кивнул на пустующую лавку: — Садись, квестор, и излагай свои претензии.

Правита оказался далеко не глупым человеком. Во всяком случае, он почти сразу же разгадал замысел Феодосия. Одного он только не мог понять, зачем римляне хитрят там, где всего можно добиться грубой силой.

— Сила — это далеко не лучший способ для обуздания враждебных устремлений.

— Зато самый действенный, — засмеялся Правита, скаля чуть кривоватые волчьи зубы.

— Конечно, ты должен послать своих людей к рексу Винитару, но не в качестве римских легионеров, а как готских ополченцев, — выдал рекомендацию Саллюстий.

— Амал просил у меня две тысячи клибонариев, — нахмурился Правита.

— Исключено, — резко бросил квестор. — Римская армия не будет участвовать в войне с Антией. Таков приказ божественного Феодосия.

— А если Винитар потерпит поражение? — Холодно глянул в глаза квестора Правита. — Что скажет по этому поводу император?

— Тебе следовало обратиться за помощью к рексу Придияру, — подсказал Саллюстий.

— И вождь древингов немедленно бросится на помощь человеку, которого считает своим лютым врагом? — насмешливо спросил Правита.

Саллюстий признал, что совет викарию он дал не слишком удачный. Правита был среди тех, кто учинил расправу над готскими вождями во время похорон Оттона Балта, внезапно умершего в Константинополе. И хотя большую часть вины хитрому Правите удалось сбросить на плечи рекса Гайаны, все же врагов у него среди соплеменников хватало. Совместный с Винитаром поход против антов мог бы укрепить позиции Правиты среди вестготов, но, увы, божественный Феодосий счел неуместным вмешательство римского чиновника в ход войны.