Прыжок - Симона Лапперт

всегда находили решение, синьор, — сказал он. — Вы и в этот раз что-нибудь придумаете.

Эрнесто достал покупки из пакета, скомкал его и швырнул в эскизы. Добрый Томмазо. Он никогда не мирился с несчастьем. Он выглядел бодрым и веселым в своей желтой рубашке и с темными кудрями, которые уже начали седеть на висках. Даже когда он не смеялся, все равно казалось, что его что-то забавляло. Его любили клиенты, и ни одна важная встреча не проходила без Томмазо. Но даже его жизнерадостность сегодня не помогала.

— Отправьте всех по домам, — сказал Эрнесто. — Не хочу никого встретить, когда спущусь. Сегодня я не в состоянии отвечать на вопросы.

Томмазо кивнул.

— С вашего позволения, синьор, — сказал он, стоя уже наполовину в дверях. — Самые желанные вещи редко находятся там, где их ищут, не так ли? Возможно, вам стоит сделать то, что вы никогда не сделали бы при прочих обстоятельствах. Может, даже что-то неприятное.

Эрнесто снял крышку с шербета.

— И что бы это могло быть?

— Вам виднее, синьор, — сказал Томмазо и закрыл за собой дверь.

Эрнесто снова скинул халат на пол, взял ложку и принялся ковырять ею шербет. Конечно, он мог бы спуститься и побродить среди туристов, съесть невкусную пиццу, дать себя узнать и фотографироваться с поклонниками, однако все это он уже когда-то делал.

— Che miseria[3], — пробормотал он себе под нос.

Ему было жарко и тошно. Необходимо взбодриться. Он взял телефон, открыл сайт экспресс-доставки цветов, пролистал каталог и остановил выбор на «Bacio di primavera»[4] — букете из гортензий, васильков, пионов и еще какой-то неизвестной Эрнесто травы. Почему бы не заказать сразу два? «Buona venture»[5] тоже выглядел весьма достойно, Эрнесто и его добавил в корзину. На несколько минут ему стало лучше от сознания, что цветы уже едут к нему. Он допил сок, съел половину шербета, подобрал рубашку и брюки, оделся, зачесал влажные волосы за уши, нанес на лицо немного масла и проглотил еще несколько капель австралийской цветочной эссенции. Взяв телефон, спустился по винтовой лестнице в рабочую зону. Как он и просил, Томмазо отправил всех по домам. Только напольные часы угрожающе тикали, и в углу мастерской через каждые несколько секунд шипел утюг, который забыли выключить. Безголовые манекены в платьях и пальто возвышались среди столов — безмолвная армия, которая проиграет битву за внимание, если Эрнесто в ближайшее время ничего не придумает. Страдания вернулись вскоре после того, как доставили цветы. Как жирное пятно, которое, казалось, отстиралось, но проявилось снова, когда ткань высохла. Эрнесто набрал в вазы воды, освободил букеты от целлофана, поставил в воду, разместил вазы на рабочих столах, затем поставил одну на комод, потом обе на подоконник, унес одну на буфет и снова вернул на подоконник.

— Che diavolo![6] — воскликнул он и плюхнулся на диван. Зарылся поглубже в подушки и вытянул все конечности. Может, заказать еще один букет? Да, отличная идея. Его взгляд упал на пульт, лежавший на столике из тикового дерева. Огонек внизу плоского экрана моргнул, точно подмигнул ему. Он не смотрел телевизор уже больше двадцати лет, а этот купил специально для своих сотрудников, которые засиживались до ночи. Телевизор — вот что было ему неприятно. Даже отвратительно. Он немного помялся.

— Perché no[7], — сказал он в конце концов и взял пульт. Ему и без того было погано, так что попробовать стоило. Он не сразу разобрался, как переключать каналы.

Винни

Крутой выдался свободный урок, ничего не скажешь. Винни уже надоело держать телефон над головой. Она бы давно могла быть дома, спасибо осам. Но вместо этого уже двадцать минут стояла посреди толпы и снимала. Ей было дурно от жары, а осиные укусы болезненно пульсировали на левом запястье. Последний глоток воды она сделала на уроке химии. Винни обернулась и стала искать глазами остальных. Перед магазинчиком на углу выстроилась очередь, но Саломеи и мальчиков там не было. Наверное, они во главе с Тимо пробрались вперед. Он сказал, что принесет чипсов и чего-нибудь попить, а еще хвастался, что купит сигареты, и поручил Винни снимать все происходящее на его айфон. За это пообещал ей мороженое «Виннету» — ее любимое. Так что Винни, стиснув зубы, продолжала снимать несмотря на то, что у нее уже болели руки, челка прилипла к мокрому лбу и урчало в животе. Она стояла у самых ограждений, ей отдавили ноги и постоянно толкали, отчего видео получалось нечетким. Были те, кто смотрел на нее с осуждением, были те, кто тоже снимал, но никто не продержался так долго. Не то чтобы она этим гордилась. Она ощущала себя не в своей тарелке и сочувствовала женщине на крыше: та, похоже была в отчаянии, рвала на себе волосы, прятала голову между колен, снова подскакивала и бросалась черепицей, предметами одежды или инструментами. Винни знала, каково это, когда все пялятся на тебя, смеются или говорят гадости, а ты просто хочешь, чтобы тебя оставили в покое. Винни также знала, каково это — стоять на крыше, у самого карниза, смотреть вниз и представлять, как падаешь, как одежда трепещет от ветра и закладывает уши, как разбиваешься и всему наступает конец. Но именно поэтому она продолжала снимать. Мороженое «Виннету». От Тимо. Если она добросовестно выполнит его поручение, все может измениться. И тогда ей больше не захочется лезть на крышу или запираться в школьном туалете во время большой перемены. Неужели эта женщина тоже кого-то боится? Или чувствует себя отвергнутой? Вообще-то, она была довольно красивой, явно не из тех, кого будут травить или задирать.

— Ну, что мы пропустили? — Тимо ударил ее кулаком в плечо, телефон выскользнул из руки. Нильс, который стоял позади, успел его поймать.

— Пару черепиц и садовые ножницы, — ответила Винни. — А где остальные?

— Саломее было слишком жарко, — сказал Тимо. — Поэтому мы перекусили в парке.

Его руки были пусты, он явно ничего не принес.

— А как же мое мороженое? — спросила Винни.

Тимо забрал у Нильса свой телефон и, хлопая ладонью по губам, издал индейский клич, а потом ухмыльнулся:

— Закончилось.

— Но ты обещал, — огорченно сказала Винни.

Тимо закатил глаза:

— Радоваться должна, я, по сути, тебе одолжение сделал, ведь купальный сезон уже начался. А сегодня как раз урок в бассейне. Бэ-эм! — Он протянул руку Нильсу, чтобы дать пять. Тот опустил глаза в пол и хлопнул ладонью в ответ.

— У нас был уговор, —