Лекарь. Второй пояс - Михаил Игнатов

– Этот ученик благодарит старшего.

– Твою семью этот старик уже отпустил. Гнев стражников за смерти товарищей этот слуга уже взял на себя, старик думает, возьмёт и всю оставшуюся грязь.

– Этот слуга благодарит старшего за мудрость.

Выпрямившись, я провожал взглядом спину старика Фимрама. Я думал, он всего лишь хочет, чтобы Маро и мама избежали жестокости и грязи ран. А выходило, что старик опасался мести стражников. Неужели он думал, что не успеет защитить их? Или… Раненые могут вести себя хуже? Использовать оружие, техники на тех, кто льёт мало зелья в рану? Почему нет? Когда понимаешь, что умираешь, что тебя может остановить? А может и этот стражник, что орал на меня, потом встретит меня на дорожках поместья. Пусть попробует. Бегать от него и тоже орать мне ещё никто не запрещал.

Я шёл к дверям в Павильон, чтобы открыть и их, создать сквозняк, когда они распахнулись сами. На пороге возник стражник с выдавленным на груди символом щита, вскинул ладонь, меня обдало тёплым ветром опасности. Я рванулся Шагом в сторону и тут же мир потемнел, я грохнулся от боли, а миг спустя мне в грудь прилетела техника, выбившая из меня весь воздух и отшвырнувшая от входа в глубь Павильона.

Стражник шагнул внутрь, рявкнул:

– Не смей выходить!

И тут же закрыл двери, оставив узкую щёлку, к которой сам и прильнул глазом.

Х-х-х… Я с трудом вдохнул, сдерживая ругательства. Теперь я знаю не только голос, но и как выглядит дарсова тварь, что тыкала в меня мечом. Так вот ты какой, Кирт. Оглядел его со спины и медленно пополз к дверям в зал, благо меня откинуло как раз к ним. Там большие окна. Какого дарса происходит?

Встать сумел только за этими самыми дверями. Но дальше шагал, держась за грудь. Ур-р-род. С ненавистью покосился на стену, туда, где у ворот в Павильон остался Кирт. Не пожалел силы в технику влить. Будь я послабее и поломал бы мне что-нибудь. Впрочем, через мгновение я вздохнул смиряясь. Сам тоже хорош. Нужно уже забыть про техники передвижения и пользоваться только тем, что «умею». Использовать Покров. А так я дважды пострадал. Сначала от своих Указов, потом от техники, а затем темнота беспамятства сделала меня беспомощным. Покров и я бы остался невредим.

Как бы я ни спешил узнать, что происходит снаружи, но в окно я выглянул сбоку и одним глазом. Не хватало опять нарваться на какую беду. Сначала я прижался к стене справа от окна. Пусто. Никого на малых дорожках сада. Посунулся чуть дальше, пытаясь увидеть кто идёт от ворот по главной. Только через мгновение понял, что нужно глядеть в другую сторону. В сторону самого обиталища Саул. Посередине, между зданием и воротами стояла большая беседка, в которую легко бы вместилось человек десять.

Сейчас в ней сидело пятеро. Не считая стражников, что выстроились вдоль дорожки и слуг, что как раз сейчас заносили в беседку подносы. Главными были именно те, кто сидел. Во главе стола, там где положено сидеть хозяину, оказался тот мужчина, Аймар, которого я видел возле Врат. Слева от него, видимые со спины, расположились Сирк и Домар. Напротив них, справа от Аймара, лицами ко мне сидели двое, которых я тоже видел возле Врат. Лир Гарой и его подчинённый Крам.

Сердце замерло, а затем зачастило. В чём причина их появления здесь? И важно ли это? Сейчас, кажется, важно другое. Что если это шанс, который мне даёт Небо?

Ну да. Я скиривился вслед своим мыслям. Вот сейчас выскочу из окна, брошусь туда и кинусь в ноги Лиру Гарою. И что я ему сообщу? На миг ярко представил себе эту картину, свои слова и тут же ощутил приближение боли. Одно дело лгать, а другое выдавать тайну, которую прямо запрещено разглашать. Похоже, если я сумею что-то сказать в действительности, то это будут бессвязные крики боли. Может и вовсе упаду без памяти, как Тогрим на воротах Гряды. Конечно, у Лира появится много вопросов о том, что я здесь делаю и что со мной происходит. Но все ответы будут в руках Саул. И приду ли я в себя? Может эта выходка станет той каплей, что заставит Домара или Сирка отказаться от всех планов на меня. И заступничество старика Фимрама мне ничем не поможет. Да и станет ли он идти против них в этом деле? Ведь я выдам тайну семьи Саул.

И даже если я сумею провернуть это с закрытыми глазами, сумев убедить себя, что я не сообщаю никакой тайны, а Домар будет всё это время молчать… Если Гарой встанет на мою сторону, возможно клан Саул, а Домар, Сирк и Симар так уж точно, понесут наказание, виру или что-то другое. Что дальше? Свобода или меня вместе с родными заберёт клан Гарой? Ведь я талант. Но после того как я при всех ему врал, а он обещал убить меня за враньё и требовал правду… Насколько большим он посчитает это прилюдное оскорбление? Смогу ли я объяснить, как мне удалось обмануть амулет правды и зачем я это сделал? Слишком много если: сам я бы, возможно, и рискнул, но на кону не только моя жизнь, но и жизнь всей моей семьи…

Сердце уже не частило, я успокоился. Нет, это не шанс, что дало мне Небо. Я уже нашёл своё место в этом поместье. Я ощущаю, Вуаль почти на грани постижения, а сегодня ночью можно и вовсе не спать, пользуясь тем, что я могу восстанавливать энергию в средоточии. Мне нужно лишь научиться использовать шесть узлов непрерывно, довести Звёздный Клинок до конца и сжимать в руках рукоять Верного при этом. Три шага. Какой-то поменьше, какой-то побольше. Но всё вполне осуществимо. Рисковать я не буду.

Вместо этого я вглядывался в лица Аймара и Лира. Если старший из клана Гарой был совершенно спокоен и почти недвижим, напоминая статую или… Я даже вздрогнул от этого сравнения. Или духа. Но этого не могло быть. У духов яркие глаза и нет стихийной окраски волос, а я отчётливо вижу почти белые пряди. Но глаза от Лира я отвёл с трудом и дальше избегал глядеть на него, всматриваясь только в Аймара.

Теперь я знал больше о нём и его семье, помнил, что он дядя, пусть и не родной Домару, а потому невольно искал сходство с ним же. И что удивительно, находил. Если Домара в приступе ненависти я прозвал «птицеголовым», за его манеру кивать, словно он клюёт что-то, то в чертах лица Аймара и впрямь чудилось что-то птичье. Он кого-то напоминал лицом из птиц. И не просто птиц, а птиц опасных, невзирая на приятного, спокойного голубого цвета пряди в волосах. Через несколько вдохов я, невольно покосившись на Лира, понял кого же он напоминал. Жулана. Ту птицу, что охраняла вход в Миражный, служа каким-то испытанием вилорцев.

У Аймара мясистый нос и такой же подбородок, чуть вытянутые вперёд казались распахнутым клювом, тонкие губы терялись на его лице. Да ещё и глубоко посаженные глаза, а главное, кожа на лице, полосой на обоих висках казалась чуть светлее остальной. Точь-в-точь как полоса окраски на голове у Жулана. Вот это да. Я покачал головой, вторя своим мыслям. Надеюсь он хотя бы характером не похож на Зверя, которого прозывают Мясником.

С грохотом распахнулась дверь. В зал ворвался Кирт, разъярённо зашипел:

– Тварь, прочь от окна.

На этот раз технику я принял на Покров. Стена, в которую я влепился, жалобно хрустнула. Спустя миг Кирт перенёсся через весь зал, дёрнул меня за плечо, оттаскивая от окна. Успокоился он только оттащив меня обратно к дверям. Я сидел возле них, а он стоял в шаге от меня в коридоре, следя сразу и за мной и за воротами в Павильон.