Лекарь. Второй пояс - Михаил Игнатов

Открыв глаза, я увидел стражников, которые стояли с обнажённым оружием. Мне уже отлично знаком тот, что с усмешкой замер в дверях. Кирт. Ещё я знаю того, что шагнул к лежанке. Тёмно-пепельные волосы, ненавидящий взгляд: стражник, что обвинял меня сегодня в убийстве собрата Закалки.

Меч шелестнул, покидая ножны, двинулся вперёд, целясь мне в лицо. Опять. Второй раз за сегодня.

Кирт предостерёг:

– Хилден. Я не для этого провёл тебя сюда.

– Я знаю, собрат, я знаю. Но мне хочется увидеть его страх.

Страх? Я выдохнул. Тварь. Я загнан в ловушку своих же Указов. Твоя стихия или Земля или одна из её дочерей. Сколько у тебя может быть звёзд? Почти не видно цвета волос, данного при рождении… Я оборвал себя. Какая разница? Сколько бы у него ни было звёзд, но он всего лишь Воин. Мастера в поместье лишь Сирк и Домар. Среди стражи нет идущих такого Возвышения. Это я бы заставил Хилдена трястись от страха, но сейчас я беспомощен. И что хуже всего, я здесь не один.

– Господин…

Хорошо, что Лейла лежала с левого бока, я пихнул её, выталкивая из-под одеяла и заставляя соскользнуть в сторону, в угол. Едва Хилден повёл глазами, тут же выдохнул ещё раз:

– Господин. – поняв, что не помогает и такая грубая лесть, заорал: – Этому слуге нет прощения!

Подхватился с лежака, отшвыривая Лейлу в сторону, наваливаясь грудью на меч. Хилден увёл клинок, не дав мне насадиться на него. Уже хорошо. Не останавливаясь, я рухнул ему под ноги на колени, касаясь пола ладонями и лбом:

– Господин! Этому слуге нет прощения! Но он всего лишь жалкий и никчёмный слуга, его сил не хватило на большее.

Кирт рявкнул:

– Кончай орать. И про господина тоже. Так ты можешь именовать только тех, в ком течёт кровь семьи Саул. – Я не видел его лица, но ощущал по голосу, как он ухмыльнулся. – Обращайся к нам – старшие.

Дарсова тварь. Я тут же чуть приподнялся над полом и вновь впечатался в него:

– Старшие, прошу простить этого никчёмного слугу!

Всё же удобно называть себя так, словно меня самого здесь нет вовсе. Словно я прошу за другого человека. Словно и ошибки совершил совсем не тот человек, что стоит сейчас на коленях перед Воином с мечом.

И всё же спину, шею, макушку то и дело обжигало порывом ветра и язвило ощущением холодной стали: Хилден то смаковал в мыслях желание ударить меня, то едва удерживался от того, чтобы претворить мечту в жизнь. Пусть. Зато из моей позы была отлично видна комната позади меня. Лейлу уже сжимала в объятиях мама, а ещё касалась рукой штанины у колена. Мгновение и лучший амулет Первого пояса будет прижат к коже и начнёт действовать. Кирт прав: здесь нет ни одного Саул. Контракты не будут действовать. А мы не будем просто ждать, когда нас убьют. Призрак смертельно удивит тех, кто сюда пришёл. Особенно если стражники и дальше будут ни во что меня не ставить.

– Хилден, мы не за этим сюда пришли. – повторил Кирт, а затем и вовсе рявкнул: – Хилден!

Тот огрызнулся:

– Ну так действуй, не видишь я занят!

Шею тут же кольнуло. На этот раз совсем не призрачное ощущение моей боевой медитации, а настоящая сталь. Через мгновение по шее потекла кровь. Снова всё повторяется. Что за день сегодня!

Хилден рассмеялся надо мной:

– Знаешь, отброс, твоя жизнь ничего не значит в сравнении с жизнью моего брата. Эх… Он был так молод, так талантлив, а теперь его завтра зароют у стены города. Что ты можешь мне сказать напоследок?

Сказать я мог многое. Например, посоветовать спросить у Домара: нужно ли было так жадничать, гнать обратно в лес отряд, у которого фиалы с алхимией показали дно? Боюсь, после этого сталь станет обжигающей и мне придётся убивать. Или пытаться это сделать, а затем вызывать Призрака.

– Ну! Чего молчишь?!

Кровь с шеи капнула на пол, расплываясь крошечной кляксой на досках прямо перед глазами.

– Простите меня, старший! Пощадите!

Меч перестал так давить на шею. Кажется, ответил я верно. Не будь у меня закалки тела, как бы хлестала сейчас кровь? А что ещё более важно, так это вопрос: зачем они вообще сюда пришли? Их прислал Домар?

– Просто пощадить? – удивился Хилден. – Не думаешь, жалкий отброс, что прощение нужно заслужить?

– Старший, расскажите, как я могу это сделать!

Я по-прежнему упирался ладонями и головой в пол, но теперь родных заслонили чужие ноги: остальные стражники вошли в комнату. Один из них шагнул к сложенной из камешков башне, ударом снёс её до основания. Взгляд мой невольно заметался в поисках красного камня, но потом я напомнил себе, что это другая комната, а жетон Древних в моей.

Хилден хмыкнул:

– Ты же служишь в Павильоне. Неужели не понятно, что нужно бойцам в лесах?

– Старший?

– Зелья, идиот!

Заговорил Кирт:

– Я служу семье седьмой год, в Ясене уже третий, за это время в Павильоне сменилось десятка два слуг. Я точно знаю, что каждый из них воровал зелья.

– Я не ворую!

Ответ Кирта оказался полон насмешки:

– И как ты тогда собираешься заслужить прощение брата Хилдена? Проверьте!

Стражники только и ждали этого момента: тут же во все стороны полетели покрывала, одежда, на пол рухнули миски и кувшины с полки. Кто-то тут же разбил каждый из них, проверяя не спрятано ли там что-то. Болваны. Я усмехнулся, глядя на капли крови на полу. Ищите, ищите.

– Говорят, у тебя большая семья. – Хилден хохотнул, слегка пихнул меня ногой. – Или не у тебя? Ещё большие никчёмы, чем ты сам: зря переводят хлеб семьи Саул. Проверьте все комнаты!

Ещё с сотню вдохов я слушал, как по всему нашему крылу раздаются крики: стражники и впрямь обошли всех. Не слышал только звона бьющейся посуды. Трусы, которые только и могут отговариваться погибшим братом, а сами боятся гнева Симара за разрушенное добро. Ведь всё что у нас есть, дано нам семьёй Саул.

Хилден не видел моей ухмылки, когда нажал на клинок и сообщил:

– Каждую неделю ты должен приносить мне три воинских зелья. И тогда я подумаю: простить тебя или нет. Почему молчишь? Ты понял меня?

– Понял, старший.

Меч отпрянул от шеи, взамен Хилден ударил меня ногой, выбив весь воздух и заставив скорчиться от боли в попытках вдохнуть. Тварь. Действует точно так же, как когда-то главный из снежинок, Бравур: бьёт в узлы меридианов. И ведь боевая медитация и не подумала предупредить.

– Время пошло, отброс.

Когда стукнула входная дверь, выпуская последнего из стражников, мама спросила у меня:

– И что будешь делать?

– Придумаю, время ещё есть.

Мама вздохнула: