Найти в себе силы - Элла Фельдбуш

И впрямь, уже через пять минут погода волшебным образом изменилась, а от дурного настроения не осталось и следа. Казалось, за спиной выросли крылья — надо только оттолкнуться и полететь. Есть Ляле совершенно не хотелось, а потому, позабыв про завтрак, она отправилась на учебу. По дороге люди, красивые в своей задумчивости, стали непривычно приветливыми. И ничего страшного, что какой-то мужик, чертыхаясь, отдавил ногу ботинком сорок пятого размера. Суетливая толкотня в вагоне перестала быть суетливой толкотней — обтекаемая масса то засасывала в свою гущу, то оставляла сторонним наблюдателем. Там, в глубине потока, каждое лицо обладало магической притягательностью, каждое плечо внушало чувство сплоченности, обещало поддержку, а за каждой спиной как за каменной стеной. Плавный эскалатор поднял со дна метро в освежающую морось. Пятнадцать минут полного слияния с Поварской улицей, и Ляля очнулась у дверей в училище. Как в замедленном кино, она достала студенческий билет и ткнула им в очки вахтерши.

На практических занятиях в тот день Ляля словно впервые услышала музыку. Как она могла забыть, что произведения Чайковского так красивы? Уроки, даже скучные лекции, увлекали больше, чем обычно. К приятному удивлению сокурсниц, Ляля отправилась с ними в столовую, где с удовольствием включилась в веселую беседу. «Не такие уж они наивные дурочки, — размышляла Ляля. — Очень милые девочки. И чего я к ним придиралась? Кто из нас без греха?» Она и впрямь теперь ни на кого не злилась, хотя раньше дулась на приятельниц по малейшему поводу. День, благостный, неописуемо яркий и беззаботный, медленно приближался к концу. Надо сказать, что к обеду острота ощущений спала, но приятная расслабленность не исчезла. Еще долго Ляля находилась как бы на границе между кайфом и реальностью. Окончательно в себя она пришла только дома — но, так как переход был постепенным, практически не заметила никаких изменений. И никаких тебе страшных, болезненных ощущений, про которые Ляля привыкла читать в умных книжках про наркотики. Понапишут же…

Следующее утро началось с той же самой процедуры. Последующее — тоже. Вечером Ляля даже позвала в гости одну из одногруппниц: девушки радовались, что наконец-то сумели найти общий язык. Перемену ощутили все, а открытость Ляли притягивала к ней новых подружек.

Алла Николаевна хлопотала на кухне и ужасно обрадовалась гостье:

— Ой, проходите! А я пирог как раз испекла. Вы давно с Лялей дружите?

— Да мы как-то пару дней назад разговорились. У вас замечательная дочка!

Поздно вечером, поболтав и посмеявшись, девочки разошлись. Алла Николаевна улыбалась: она всерьез переживала за Лялю, но теперь видела, что глубокая рана, нанесенная дочке, начинает затягиваться. Правда, не слишком ли быстро происходят перемены? Ведь еще неделю назад Ляля говорила, что друзей в институте заводить не собирается. Но Алла Николаевна постаралась отмахнуться от внутренней тревоги: она вообще была оптимисткой и предпочитала видеть полную, а не пустую половинку стакана. И теперь расстраивалась только по той причине, что дочка почти ничего не ест дома… Ляля говорила, что питается в столовой, а иногда заходит к Светке.

В течение последующих дней без допинга у Ляли не начиналось ни одно утро. Обычно, когда кайф спадал, «догоняться» ей не требовалось: вполне хватало утренней порции. Но на четвертый день, после возвращения из училища, стало как-то не по себе. Легкость вдруг сменилась подавленностью. Вновь полезли в голову мрачные мысли, возник легкий озноб. Ляля прекрасно понимала, что ей поможет лишь одно лекарство. «Почему бы и нет?» — подумала она и сделала добавочную порцию. Постепенно размер наркотического завтрака увеличивался…

В итоге уже через неделю героин закончился. Денег, чтобы купить новый, у Ляли не было, но она по этому поводу не переживала. Она наивно предположила, что наркотик ей больше не понадобится, так как из депрессии она уже вышла и чувствует себя превосходно. Увы, она еще не поняла, что не только не справилась со своей старой проблемой, но нажила новую, куда более серьезную.

Собираясь утром, Ляля пребывала в отвратительном настроении. Как и неделю назад, ничто кругом не радовало, реальность угнетала. Позади — сплошной кошмар, впереди — никаких перспектив. На занятиях Ляля была рассеянна: сосредоточиться никак не удавалось, партитуры постоянно вылетали из головы. Плюс ко всему ее знобило, и, даже натянув на лекции куртку, она никак не могла согреться. Воспоминания о неделе, проведенной в эйфории, не грели, а лишь вызывали жуткую тоску. Да, Ляля знала, что на героин можно подсесть. Но отказывалась поверить, что это может произойти спустя всего такой короткий срок. Она старалась утешить себя тем, что завтра все пройдет. Главное — пережить эту ночь.

В надежде побыстрее покончить с неприятными ощущениями, преследовавшими ее целый день, Ляля легла чуть раньше обычного. Она ужасно устала, но заснуть никак не удавалось. Все тело ныло, а суставы выкручивало так, будто неведомая сила выжимала Лялины руки и ноги, как белье после стирки. Отключиться было невозможно, Ляля вертелась в постели, словно на раскаленной сковородке, стараясь лечь поудобнее. В конце концов оказалось, что если вытянуться по струнке, будто потягиваешься, боль ненадолго отступает, и появляется приятная дремота. Но помогало это на минуту, не больше, а потом пытка начиналась вновь. Ляля старалась как могла, но все было бесполезно: боль не давала сомкнуть глаз. Мучительно тянулись долгие часы. Наконец рассвело. Изнуренная, она решила, что стоит встать и пройтись: надо отвлечься от непрекращающегося кошмара наяву. Она отправилась на кухню и поставила чайник. В своей комнате сладко спали родители. Никогда еще Ляля не завидовала им так сильно, как сегодня. Ей, видимо, придется на сне поставить крест. Но, выпив горячего чая и побродив с полчасика по темной квартире, Ляля решилась предпринять еще одну попытку и вернулась в кровать. В голове билась одна-единственная мысль: «Только бы заснуть!» Сил уже не осталось, и Ляля наконец погрузилась в полудрему, мысли начали путаться, перед ней замелькали обрывки каких-то картин… Она вытянулась что было сил и провалилась в долгожданный сон без сновидений.

Ляля едва успела закрыть глаза, как послышался мамин голос:

— Лялька, вставай, а то проспишь все на свете!

— Мамочка, я еще немножко, — сквозь сон пробормотала Ляля.

— Дочка, уже половина десятого. Ты в училище опоздаешь.

Ляля приподнялась с кровати и тут же рухнула обратно. Проспала она, дай Бог, часа два и чувствовала себя совершенно разбитой.

— Доченька, ну вставай же, а то я сейчас кастрюлю с холодной водой принесу, — весело пошутила мама.

Но Ляле было отнюдь не до веселья. После такой ночки и голову от подушки было трудно поднять, не то что выползти из постели и одеться.

— Мама, мне сегодня не надо в училище. Занятия отменили, — принялась сочинять Ляля. Ох, только бы никуда не идти!

— Не выдумывай! — Обмануть Аллу Николаевну было не так-то просто. — Вчера, значит, надо было, а сегодня уже не надо. Дочка, да что с тобой, ты ведь так рано легла?