Мой темный принц - Ольга Шерстобитова

Нечисть в наш конфликт не вмешивалась и правильно делала.

— Пусть подумают над своим поведением, — хмыкнула я, оглядывая шедевр своих воспитательных мер. — Давайте-ка лучше круг очертим, а потом займемся костром и ужином.

Быстро надела колечко, под руководством кикиморы начертила защиту. Водяной тем временем принес из родника воды, а леший накрошил грибы. Похлебка, в которую добавили ароматные травы, кусок вяленого мяса и крупу, получилась наваристой и вкусной.

Солнце только клонилось к горизонту, и я решительно направилась к реке, радуясь, что остановить меня некому. Когда выдастся еще такая возможность, пока не ясно. Лир опять начнет контролировать. И вроде бы понятны его опасения, я с ним полностью согласна, но отказаться не получается. Нечисть, конечно, отправилась следом.

Я скинула одежду и с разбегу бросилась в реку. Вода приятно защекотала кожу, вернула и силы в тело, и мир в душу. Я немного поплавала, а затем нырнула, оттолкнулась и взлетела над водой, отправляясь в полет. Хорошо-то как! Наслаждайся да радуйся! Но едва кольцо сдавило палец, вспомнила о своем маге. Лир…

Пора возвращаться. Выползла на берег, отдышалась и при помощи магии сотворила костер. Придется обсохнуть, прежде чем идти к Лиру и Арану. Одному не стоит знать, что я — русалка, другому — о моем нарушенном обещании и полете. Я, конечно, превратила их в статуи, но оставила ощущения и чувства. И полагаю, они сейчас не самые приятные.

Хвост высох прежде, чем село солнце, я оделась и вернулась на поляну. Нечисть откуда-то добыла вино, и мы разлили его по глиняным кружкам.

— Вино Снежного королевства из снежных ягод, — сказал водяной, протягивая напиток.

— Большая редкость, — добавила кикимора.

Признаться, ничего в жизни вкуснее не пила. Сладко-горькое, растекающееся медом по горлу, с легким ароматом земляники, черники и малины. Выпили, посмаковали, решили спеть.

Голоса у нечисти оказались скрипучими, глухими, разве что кикиморка заливалась звонкой трелью, лучше соловья. А потом меня накрыло, как тогда, на состязании. Проснулась особая магия, оплела пространство, заполнила собой. Даже нечисть не нашлась что сказать, лишь ошарашенно переместила откуда-то еще парочку бутылок с вином.

Проснулась я оттого, что на меня капала вода. Кто-то приподнял, подхватил и встряхнул, прогнав остатки сладкого сновидения. Я пискнула и пришла в себя. Голова побаливала, тело ныло, а тут злые маги. Аран и Лир были потрепанными и мокрыми. Ну, сейчас они мне устроят выволочку после такой разморозки! Хотя нет, не рискнут, побоятся, что еще чего-нибудь намудрю. Надеюсь.

— Что ты творишь? — прошипел Лир.

— Мы сами виноваты, — неожиданно признал Аран. — Ариадна всего лишь хотела нас остановить. Правда, способ выбрала странный.

Лир выдохнул, пронзил ничуть не раскаявшуюся меня взглядом, отпустил. И что теперь? Подошел к дереву, ударил со всей силы.

Я знала, почему он злится. Догадался, что отправилась в полет, но остановить не смог.

— Лир, почему ты все решаешь за меня? Нельзя же так!

Он оторвался от избиения несчастного ствола, подошел ближе, схватил за плечи.

— Забыла, кто ты? Забыла?

— Лир, — грозно прошипел Арандиэль, — отпусти Ариадну!

Он послушался.

— Не хочу тебя видеть, слышишь? — припечатал маг, направляясь в сторону леса, видимо чтобы одному побыть.

Я облегченно выдохнула. Арандиэль, у которого на носу подтаивала сосулька, закатил глаза, а потом нехорошо сощурился.

— Знаешь, Ариадна, слишком мало удовольствия оказаться заключенным в лед на всю ночь. Я требую извинений.

— Требуешь? А не много ли на себя берешь? Не я это затеяла, не с меня и спрос.

— Взбалмошная девчонка!

Эльф неожиданно подхватил меня на руки, подбежал к реке и…

О боги! Только не это! Нет!

— Аран, нет! Я не умею плавать, — крикнула, холодея от страха.

— Врешь!

Это верно. Он же видел, как в речке у Оленьего Ручья плескалась так, что утки умерли бы от зависти.

Я вцепилась в него изо всех сил.

— Аран, не стоит! Пожалуйста!

Эльф зашел уже по пояс в воду, несмотря на то, что я пиналась и пыталась выбраться. Паника стала настолько сильной, что я перестала соображать и завопила изо всех сил:

— Лир!

Пусть придет и спасет. Пусть успеет. Пожалуйста.

Маг появился на берегу, вытаращился на нас и бросился в воду.

— Аран, нет! — завопил он, но было уже поздно.

Эльф отпустил руки, и я оказалась в воде. Туника и штаны, не те, подаренные нечистью, исчезли. Я потеряла равновесие, рухнула, обдав эльфа кучей брызг, и приобрела хвост.

Нырнула, проплыла под водой и показалась на поверхности недалеко от Арана. Лир замер на месте. Эльф сообразил не сразу, куда исчезла моя одежда и почему. Разглядел чешую на груди, уставился на мелькнувший в воде хвост. Изумление мгновенно сменилось чем-то смахивающим на священный ужас.

— Русалка, — прошептал он побелевшими губами.

А у меня внутри поднималась буря, набирала обороты. Больно, обидно, несправедливо…

— Я вам не игрушка и не собственность!

— Ари! — Лир пришел в себя и поплыл в мою сторону.

Я нырнула и отплыла, снова высунулась из воды.

Глаза у моего мага пронзительные, совсем серебряные.

— Я не причиню тебе зла, — тихо сказал он, делая знак Арану, чтобы тот не приближался.

— Неужели? Нет уж, с меня хватит!

Доберусь до Аридейла сама. Справлюсь! Видимо, на моем лице отразилось нечто такое, что привело Лира в ужас.

— Ари, я забираю все обидные слова обратно, слышишь? В сердцах сказал, не со зла. Прости. Только не уходи. Пожалуйста.

Но буря внутри не утихала, просила свободы. И как ее выпустить, я не знала. Плыть и ни о чем не думать…

— Ариадна! — послышался испуганный голос Арандиэля. — Я сожалею. Прости.

Но обида душит, рвет на части. Не отпускает. И словно не я это… Что-то внутри неведомое шепчет, что обидели, не услышали, попытались лишить свободы. И я пытаюсь сопротивляться, говоря себе, что это была всего лишь шутка… Но не получается. Живущая внутри русалка со своими понятиями о гордости и чести сильнее. Она берет верх, и я подчиняюсь ей.

Наверное, этого бы не случилось, если бы в моем прошлом не было схожих моментов. Наверняка же терпела, а теперь все разом нахлынуло. Словно слова Лира и поступок Арана стали последней каплей, переполнившей чашу моего терпения.

Покачала головой, говорить уже не могла. Не осталось сил, слезы так и грозили покатиться по щекам. Я даже не задумалась над такой реакцией.