Всё не так просто - Татьяна Герцик

– Видимо, мне на шею табличку нужно было повесить: Мне двадцать лет.

Хмыкнув, он согласился:

– А что, здравая мысль.

Перед Новым годом, который молодые решили отмечать только вдвоем, Аня, наряжая елку, неудачно взялась за стеклянный шарик и сильно порезала осколком ладонь. Пришлось ехать в травмпункт, где рану промыли, заклеили, туго перевязали и, объяснив, что рана неглубокая, но очень неприятная, так как делать ничего не даст, отправили обратно.

Вячеслав ругал себя за то, что не повесил эти дурацкие игрушки сам, а Аня не могла понять, как она могла так пораниться, ведь она всегда наряжала новогодние елки, и вот, пожалуйста!

Малейшее движение причиняло ей боль. И хотя она хорохорилась, притворяясь, что это не так, но Вячеслав видел, как болезненно морщится жена, пытаясь сделать любой пустяк, и старался всё по дому делать сам. Одевать и раздевать ему тоже приходилось самому, но он делал это с удовольствием, и в конце концов стесняться она перестала.

Душ Аня принимала сама, не пуская в это священнодействие мужа, обмотав пораненную руку пластиковым пакетом, но вот нормально вымыть длинные волосы одной рукой всё же не могла.

Перед праздником, посмотрев на свои локоны, утратившие обычное сияние, согласилась с предложением Вячеслава помыть ей голову. Раздев ее и усадил в ванную, он скинул с себя рубашку, чтобы не намокнуть, и остался в одних брюках. Чувствовать себя абсолютно обнаженной под его внимательным взглядом было очень стыдно, и Снежана наклонила голову, пытаясь прикрыться волосами. Но он, улыбаясь, нажал на кончик носа указательным пальцем и, как ребенку, сказал: Пип.

От этой незамысловатой ласки у Снежаны немного отлегло от сердца, и она, застенчиво улыбаясь, уже спокойно ждала, пока он смочит ей волосы и, налив на руку шампунь, начнет втирать ей в голову мягкими круговыми движениями. Дважды смыв воду, Вячеслав закрутил у нее на макушке тугой узел и принялся за тело.

Взял поролоновую мочалку, намылил ее и осторожно вымыл пораненную Анину руку. Потом взял другую и, прежде чем намылить, нежно пощекотал ладошку. Она невольно рассмеялась, но он уже закончил с рукой и перешел к шее. Шею он мыл просто мыльной рукой и, ощущая шероховатость крепкой мужской руки, девушка вдруг подумала, что ей это очень нравится. И нравилось бы еще больше, если бы не стыдливое удушье, охватившее ее. Ей и хотелось и, не хотелось, чтобы он спускался ниже.

Пока она сомневалась, он занялся ее грудками. Скользким большим пальцем несколько раз провел по затвердевшим вишенкам ее сосков, заставив ее содрогнуться. С искушающей усмешкой двинулся ниже, используя ладонь вместо губки.

Пока он медленно намыливал ее живот, сдвинув от усердия темные брови в одну линию, она покрылась мелкими мурашками от возбуждения, а когда он принялся такими же мягкими круговыми движениями мыть внутреннюю поверхность бедер, задрожала от охватившего ее настоящего огня.

Внезапно подумала, что, если его мучает такое же желание, то это настоящее наказание. Припомнив его застывшие черты и прикрытые глаза в те дни, когда ему нельзя было до нее дотрагиваться, поняла, что даже не наказание, а неподдельная мука.

Подняв ее, он включил душ и смыл пену с ее порозовевшей от тепла кожи, проводя рукой по плечам и груди, мягко задев еще больше напрягшиеся соски. У нее остановилось дыхание, а тело по собственной воле выгнулось и прикоснулось к его руке. Нежно завернув ее в полотенце, Вячеслав вынес жену из ванной, положил на кровать и попытался распрямиться, думая принести ей чаю.

Но она не отпустила его, а, обхватив за шею, принялась чуть осязаемо целовать во влажную обнаженную грудь. Он замер, не веря себе, но быстро опомнился, и, скинув оставшуюся одежду, растянулся рядом.

Она мелко дрожала и, как он догадался, не от холода. Эта дрожь превратила его в переполненного эмоциями юнца, но он совладал с непослушным телом и жадным хозяйским поцелуем накрыл ее рот. Она задрожала сильнее, и он на всякий случай укрыл ее одеялом.

Его властные прикосновения сводили ее с ума, заставляя забыть обо всем на свете. Никогда раньше ей не доводилось испытывать такого неистового взрыва чувств, и ей казалось, что она вот-вот расплавится.

Осторожно, помня предыдущие неудачные попытки, Вячеслав лег на нее и с нежной силой развел ее бедра. Почувствовав его внутри себя, она поразилась – никакого дискомфорта не было. Но сознание зафиксировало это мельком, не акцентируясь, потому что ее захватил вихрь таких восхитительно сладостных ощущений, что ей показалось – это не она, а новое, неизвестное ей прежде существо.

Чувственное напряжение, сковавшее ее тело, требовало высвобождения, и она инстинктивно сжала бедра, устремившись ему навстречу. Тело тут же захватил вихрь, уносивший ее далеко от этого мира и несколько мгновений она не осознавала, что же произошло.

Застонав, он присоединился к ней и упал рядом, тихо шепча:

– Спасибо тебе, спасибо!

Она не поняла, за что он ее благодарит, и к ней ли вообще обращены эти слова, но тоже благодарно пожала его руку, не в состоянии сказать ни слова.

Немного передохнув, Вячеслав приподнялся на локте и благодарно заглянул в ее затуманенные после любви глаза.

– Как я люблю тебя, моя радость! И я счастлив, что тебе наконец-то хорошо со мной, ведь я отчаянно тебя люблю.

Ласково положив руку ему на затылок, Аня с нежной улыбкой призналась:

– Я тоже тебя люблю. Очень давно. Я рада, что та любовь, которую моя подружка Светлана называла детской, оказалась настоящей.

Вячеслав блаженно вздохнул и как клятву добавил:

– Да, это истинное счастье. Я всегда буду его беречь! – И мягко поцеловал улыбающиеся губы жены.