Обет без молчания - Ольга Володарская

— Она для нее важнее тебя?

— Нет, но… — Боря замялся. — Карьера для современной женщины лежит на той же чаше весов, что и отношения.

— Ты хоть понимаешь, что это чушь?

— Почему?

— Ерунда может быть в одной чаше. Ливер, например. Требуха. Но вырезку кладут на другую, потому что разная ценность у продукта. И я, как ты понимаешь, сейчас очень упрощаю.

— У меня по философии пятерка была, — хмыкнул Боря. — И твои примеры я перебью своими. Есть белое золото и желтое, стоит одинаково. Можно положить на разные чаши, а при желании — в одну.

— Тогда это тоже ерунда, как требуха. Не может иметь ценность то, что мешают в кучу. — Али взобрался на матрас, с которого недавно стащил друга, и вольготно разлегся. — Фати — мусульманка. Даже если для нее важна карьера, она, имея любимого мужчину, не принесет себя ей в жертву. До недавнего времени она находила время для того, чтобы просто попить кофе с тобой. Но сегодня, когда ты празднуешь свой успех в компании друзей, она не приехала. Значит, у вас проблемы.

— Фати на что-то дуется, — вынужден был признаться Боря. — Но я не понимаю, что сделал не так.

— Не привез презент из России?

— Купил подвеску с якутским бриллиантом. В дьюти-фри, но в «Домодедово». А выходной я провел целиком с ней. Вечер, ночь. Мог бы и утро, но Фати рано уехала. Ее вызвали на работу, и пришлось сорваться в семь, когда я еще спал.

— С тех пор не виделись?

— Нет, мне было некогда. Но по телефону говорили, правда, коротко и как-то сухо. А когда я позвал Фати на вечеринку, она сказала, что занята, но если сможет освободиться, то приедет. И поскольку ее нет…

— Ты НАКОСЯЧИЛ. — Али обожал это русское слово.

— Нет, — уверенно проговорил Борис. — Я вел себя как обычно. — Он поймал надувного фламинго и забрался на него. — Давай не поедем кататься по пустыне?

— Не вопрос. Но файер-шоу я не отменю, артисты уже едут. — Али протянул руку, схватил Борину птицу за бок и подтянул к себе. — Слушай, а ты, случаем, не увлекся какой-нибудь красоткой у себя на родине?

— Нееет, — неуверенно протянул он.

— Бабы чувствуют это и, как следствие, ведут себя иначе.

— Думаешь?

— Уверен. Помнишь мою Катю?

— Как такую забудешь?

Девушка танцевала гоу-гоу в одном из клубов Дубая. Бывшая волейболистка, высоченная, под метр девяносто, мускулистая, настоящая амазонка, только со светлыми волосами и ангельским личиком. Низкорослый, чернявый Али с ума по ней сходил.

— Я бросил ее, когда женился. Но как-то встретил в клубе — не в том, где она танцевала, туда я больше не ходил, чтобы себя не искушать, — и не смог устоять. У нас снова закрутилось, и жена это почувствовала — стала холодной со мной, а ее прекрасные глаза часто были красны от слез. Пришлось мне бросить Катю во второй раз.

— Если честно, я кое с кем познакомился в Москве, — решил признаться Борис. — Но между нами ничего не было.

— И все же эта девушка тебя зацепила?

— Очень. Я не перестаю думать о ней.

— ВТЮРИЛСЯ? — И это русское слово Али запомнил.

— Не знаю. Может быть.

— Как ее зовут?

— Элизабет. Бетти.

— Странное имя для русской.

— Она немка по матери и англичанка по отцу.

— Тьфу на тебя! В России живут самые прекрасные женщины, а ты находишь себе то турчанок, то немок, то китаянок.

— Ли была кореянкой. — Боря встречался с ней, когда стажировался в Америке. — Но ты прав, отношений с соотечественницами у меня не было. Я не намеренно выбираю иностранок, просто так получается.

Надувная птица ткнулась в бортик бассейна. Боря воспользовался этим, чтобы взять пиво, но не успел сделать и глотка, как увидел Фати. Приехала-таки!

— О, а вот и твоя османская принцесса, — воскликнул Али, тоже заметивший ее. — Выглядит шикарно.

И это было правдой. Белоснежный брючный костюм с летящими штанинами и рукавами очень шел ей — подчеркивал аппетитные формы и оттенял кожу. Фати распустила волосы, хотя обычно носила их собранными в хвост, и они развевались на ветру. В ушах — длинные серьги из нескольких цепочек. На губах помада с легким перламутром. Она делала их еще более соблазнительными.

— Фати продумала образ от и до, — шепнул Али. — Готовься к серьезному разговору.

Он стал выбираться из бассейна. Боря последовал его примеру.

Фати тем временем подошла к шезлонгу, на котором лежало несколько полотенец, взяла два и протянула их мужчинам.

— Спасибо, Фати, — поблагодарил ее Али. — Рад, что ты приехала.

— А ты? — обратилась она к Боре.

— Конечно. Я ждал тебя…

— Тогда почему не брал трубку? Я звонила три раза.

— Плавал в бассейне, не слышал, — пожал плечами он и завернулся в полотенце.

— Что будешь пить? — спросил Али у Фати. — Распоряжусь, чтобы принесли.

— Виски.

— А ты, кореш?

— Пожалуй, тоже. Похолодало. Или мне кажется?

— Мы в пустыне, а тут ночами не жарко. Можно погреться в хамаме, если что. Но виски сейчас принесут.

Он удалился, а Боря с Фати расположились на шезлонгах. Перед этим они поцеловались, но формально.

— Я думал, ты уже не приедешь, — сказал Борис, откинув полотенце и взяв халат. В хамам под хмельком ему отправляться не хотелось.

— Нам нужно поговорить.

О, как был прав Али!

— О чем? — осторожно спросил Боря.

— О нас.

— Хм…

К ним подбежал официант с подносом, на котором стояли не только два стакана с виски и один со льдом, но еще и блюдце с орешками.

— Как ты ко мне относишься?

— Прекрасно. — Боря поспешил сделать глоток виски. Льда не добавлял, и так холодно. — И ты это знаешь.

— Так можно сказать о начальнике, соседе, дальнем родственнике…

— Фати, что ты хочешь от меня услышать? Конкретно? — Она молчала, смотрела на него своими огромными глазами, и в них, как казалось Боре, была мольба. — Признание в любви? — И снова тишина. — Пойми, я не умею говорить о чувствах. Не дано мне. Язык не поворачивается.

— Но ты испытываешь их ко мне?

— Естественно. Ты моя девушка. И я ни к кому так серьезно не относился, как к тебе.

— Даже к Бетти?

Борис поперхнулся виски, закашлялся. Благо на столике имелся сок, он попил и смог выдохнуть:

— Откуда ты знаешь о ней?

Фати проигнорировала его вопрос. Она ждала ответа на свой.