Пацаны, не стреляйте друг в друга - Владимир Колычев

Следователь Тараскин решительно нажал на клавишу звонка. И тут же динамик отозвался голосом Антона Грецкого:

– Что нужно?

Глядя на крохотную дырочку в каменной кладке забора, где пряталась миниатюрная видеокамера, Тараскин объяснил ему, что по соседству произошло убийство, и попросил разрешения на личную встречу.

Грецкий думал недолго. Похоже, он уже был в курсе происшедшего и продумал, как быть дальше. Он даже не стал спрашивать, кого именно убили.

Калитка открылась автоматически, за несколько секунд до того, как к ней подошла экономка Грецких, пышная женщина средних лет – высоко поднятая голова, высокая прическа, высокомерный взгляд.

Панфилов впервые входил в дом Грецких. Отделанное мрамором широкое крыльцо, хромированные перила, богатый входной холл плавно переходил в роскошную гостиную со вторым светом. Эркерные окна, кремовые оттенки модернового интерьера, первоклассная мебель, не самые дорогие, но точно в стиль подобранные картины, идеально вписывающиеся в обстановку антикварные безделушки. Но все мертвое, холодное. Оживить сей бытовой пейзаж могла только хозяйка дома.

Но Насти не было, и Агата тоже не появлялась. Зато к незваным гостям вышел сам хозяин дома. Шишки на переносице у него уже не было, но вокруг глаз угадывалась синева, густо замазанная тональным кремом. И на всем лице та же косметика, для однородности. Он был в дорогом стеганом халате. Нахохлился так, что живо напоминал шукшинского вора из «Калины красной». Не хватало только пройдохи-официанта с его убийственной фразой: «Народ для разврата собран!»...

– И ты здесь, – спускаясь с лестницы, недовольно глянул на Панфилова Грецкий.

– Да вот, хочу посмотреть, как ты живешь.

– Тебе так не жить.

– Тебе, надеюсь, тоже.

– Странно, мне сказали, что тебя закроют надолго.

– Нет, как видишь. Для тебя место освободил.

– Хватит! – не выдержал Тараскин.

И Костромской с упреком посмотрел на Марка Илларионовича. Ему также не нравилась эта взаимная пикировка. Все правильно, не стоило превращать серьезное дело в дешевый фарс.

– Я тоже думаю, что хватит, – сказал Антон, окатив Панфилова презрительным взглядом.

И, обращаясь исключительно к Тараскину и Костромскому, показал на диван. Соперника своего сесть он не приглашал.

– Итак, я вас слушаю, господа милиционеры. Вы что-то говорили про убийство.

– Да, убили вашу соседку, Максютову Аллу Сергеевну.

– Аллу?! Убили Аллу?.. – сокрушенно качнул головой Грецкий. – Но какое отношение я к этому имею?

– А ты не знаешь? – опередив следователя, нависая над ним, спросил Панфилов.

– Послушайте! – возмущенно вскочил на ноги тот.

– Слушай, ты! – резко оборвал его Марк Илларионович. – Аллу твою зарезали!

– Зарезали? Чем?

– Не зарезали. А застрелили. Из пистолета, – недовольно глянув на Панфилова, уточнил Тараскин.

– Застрелили, – обескураженно повторил Грецкий. И, тоскливо усмехнувшись, глянул на Панфилова. – Подловить меня хотел?.. И подловил бы... Но я не убивал... Этой ночью я был дома...

– Ночью? А кто тебе сказал, что ее убили ночью? – злорадно спросил Марк Илларионович.

– А когда ее убили? – побледнел Грецкий.

Все-таки он проговорился. И это не осталось без внимания. Тараскин уже смотрел на него, как охотничий пес, почувствовавший запах дичи.

– Ночью. Между двумя и четырьмя часами. Более точное время покажет экспертиза...

– Зарезали? – как бы уточняя, спросил Антон.

Но всем было ясно, что он валяет дурака.

– Зарезали, – усмехнулся Панфилов. – Пулей. Из пистолета.

– Но почему я? – не выдержал напряжения Грецкий.

– Потому что ты к Максютовой по ночам бегал.

– Это неправда!

– Но я-то знаю.

– Не было ничего.

– Настя где?

– При чем здесь Настя? – вскинулся Грецкий.

– Мне нужен ее почтовый ящик.

– Нет там ничего... Уже нет.

– Не верю. Я должен с ней поговорить.

– Поговоришь! В присутствии моего адвоката!

– Еще раз спрашиваю, где Настя?

– Нет ее! Уехала она.

– Куда?

– В Москву. С Агатой. Квартира там у нас...

– Когда уехала?

– Вчера...

– То есть ночью ее здесь не было.

– Нет, – окончательно потерявшись в своих мыслях, кивнул Антон.

– И никто не мешал тебе провести эту ночь с Аллой Максютовой?

– Э-э, но я не был у нее! – В замешательстве Грецкий взбил рукой волосы на голове. – Дома был, всю ночь... Голова жутко болела... После вашего, между прочим, удара...

– А утешения искал у Максютовой?.. Кто может подтвердить твое алиби?

– Ну, экономка моя, Маргарита Михайловна. Она сегодня здесь ночевала.

– С тобой в постели?

– Нет, конечно!

– И всю ночь не спала, да?

– Ну, наверное...

Настя появилась в комнате незаметно, со спины тихонько подошла к Панфилову, мягко коснулась рукой его плеча.

– Обманул он тебя, – опечаленно глядя на него, сказала она. – Здесь я. И никуда не уезжала...

– А врать зачем?

– Неужели непонятно? Не хочет он, чтобы мы виделись...

– И алиби у него есть?

– Есть, – бросив на мужа быстрый взгляд, кивнула Настя. – Дома он был. Всю ночь.

– Вы можете это подтвердить? – подчеркнуто официальным тоном спросил он.

– Да.

– Вы всю ночь не спали, следили за ним?

– Почему не спала? Спала... С ним, в одной постели...

Панфилов стиснул зубы и с трудом их разжал, чтобы продолжить разговор.

– Дом Максютовых недалеко. Антону Вадимовичу не нужно было отлучаться надолго, чтобы расправиться с Аллой Сергеевной...

– Не знаю. Но Антон никуда не отлучался...

Марк Илларионович чувствовал, что Настя врет, покрывает мужа. Ему очень не нравилось ее поведение.

– Помните, вы говорили, что у вас есть видеофайл, присланный вам на электронную почту?

– Электронная почта есть, а видеофайла нет. И ничего я вам не говорила...

Настя смотрела в пол, не в силах поднять взгляд на Панфилова.

– Мне кажется, вы пытаетесь выгородить своего мужа.