Древолаз - Евгения Юрьевна Логуновская

который чинили уже раз сто. Плюс проливали на него чай раз двести. В ящике твоего стола живет целая династия тараканов времен, когда на месте Питера болота были. И после этого кто из нас самый бездарный? – Евдокимов развернулся и направился к выходу. – И еще. Тут тебе не гостиница.

Денис тяжело вздохнул и бросил взгляд на свой чемодан, одиноко стоявший в углу. Неожиданно мигнул экран айфона. Звонила Камаева. Денис ответил на вызов и попытался успокоиться. Мудак Гоша умел вывести из себя.

– Дэн, что стряслось? Я вчера не могла ответить, малой орал без остановки.

– Наверное, будущий Паваротти.

– Это вряд ли.

– Короче, Камай, дело такое. Мы нашли труп. Угадай, что на пальцах?

– Не томи.

– Волдыри.

– Да ну?

– Ага.

– А в белки кетчуп залили?

– Точно.

Камаева молчала. Было слышно, как она выключает микроволновку и что-то месит в тарелке.

– Это все очень необычно.

– Мягко сказано. Что думаешь-то?

– А что тут думать… На теле ни одного синяка?

– Не-а.

– Мне б глянуть.

– Ну приезжай, как раз на белые ночи попадешь.

– Это серия?

– Тянет на нее, родимую.

Сын Камаевой снова заплакал, и Денис понял, что разговор нужно заканчивать.

– На связи.

Он положил трубку и откинулся в кресле. Насыщенный вчерашний день запомнился и разговором с Рюминым. Опытный следователь вел себя спокойно, не высовывался, хотя мог опустить московского щеголя на самое дно самой грязной канализации где-нибудь в Купчино.

– Что думаешь? – спросил он, когда они вышли из редакции.

– О сотрудниках?

– Да.

Денис пожал плечами, подкуривая Рюмину.

– Офисные хомячки. Девки все как из одного инкубатора. Сисадмин – типичный неудачник, зам главного – нервный латентный гей, сидящий на фенибуте.

Рюмин сделал затяжку и кивнул:

– Занятно другое. Ты знаешь некоторых сотрудников лично.

– Ирину Дмитриевну. Кто ж ее не знает?

– В смысле?

– В Москве ее все знают. Кто-то – из мира глянцевой журналистики, которая уже коньки откинула. А кто-то – из тусовок.

– Она тусовощица?

– Нет. Просто вынуждена. Издержки многомиллионного бизнеса. Не в рублевом эквиваленте, вы же понимаете.

– А фотограф?

– А этого персонажа я видел в похоронном агентстве для животных. Она там таксидермистом подрабатывает.

– Вроде ж Питер не Тула. А вы успели, Денис, столько знакомств завести.

– Одно пока. Но, кстати, очень удачное. Товарищ Рюмин, мне надо вам кое-что рассказать.

Рюмин и Денис пошли в сторону метро. По пути Бухарин поделился информацией из Москвы.

– Батрахотоксин?

– Да.

– Надо ее допросить и проверить алиби.

– Точно. Но она ни при чем.

– Посмотрим. Слушайте, Денис. Мне нужна ваша помощь. Надо работать сообща.

– Но я никаким боком к вашему расследованию… Сами понимаете. Я сейчас опер при МВД.

Рюмин задумался.

– Это проблема. Но надо ее решить.

Денис раскачивался в кресле, вспоминая этот разговор. Затем стукнул средним пальцем по кнопке enter и разбудил старый, времен гаражного прошлого Стива Джобса, монитор. В строку поисковика Бухарин вбил странное для российских реалий имя Астрид Наумова. Солнце внезапно пробилось сквозь запыленные и потрескавшиеся полоски жалюзи. Начинался новый день.

XXXIV

Ася шла по мокрому асфальту уже запруженного Невского. Кисель высадил ее около Дворцовой набережной. Сегодня он решил выгулять свою «девушку» и проверить, как работает мотор. Ася не могла избавиться от мандража, который начался вчера, и постоянно прокручивала в голове знакомство со следователем. Или кем он там был, непонятно. Сначала в похоронном агентстве для животных, затем в журнале. Мила скинула ей пять сообщений, в которых расписывала прелести работы в ее фирме. Зарплата была просто нереальная по сравнению с окладом в редакции. Ася могла сразу же снять однушку на окраине города с видом на залив и не думать о том, что будет, если «Сатори» нечаянно напорется на что-нибудь и пойдет на дно. Ее увлечение фотографией снова привело ее к новому повороту в судьбе и снова к детективной истории. Это точно не совпадение, и она очень хотела рассказать это своему новому знакомому – следователю, имени которого даже не знала. В метро Ася отправила сообщение Миле, что уже нашла работу, и наконец расслабилась, продремав остаток пути в углу вагона.

С самого утра редакция был похожа на улей. Людмила Спичкина и ей подобные особи носились по офису, оставляя за собой шлейф модных духов и повышенных децибелов. Ася сидела на подоконнике и высасывала из пластикового стаканчика остатки невкусного кофе.

– Нет работы? – Ася повернула голову и увидела Кирилла. Выглядел он помято и несвеже. – Всю ночь «Ведьмака» смотрел. – Ася понимающе кивнула. – Садись за мой комп, если чё надо. Я все равно на ноуте шарюсь.

– А мне комп не нужен.

– Ну, фотки отконвертить. У меня стоит Lightroom.

– Нечего конвертить. Пока ни одного задания.

Кирилл явно искал еще причину для продолжения разговора, но так и не смог найти.

– Ну если чё, говори.

– Ага.

Кирилл ушел за свое рабочее место, а Ася подумала, что, если бы за весь день она не получила ни одного задания, было бы отлично. Она ждала, когда два следака снова придут в редакцию и она сможет узнать подробности гибели главреда. Но прошло уже три часа, и никто не объявлялся. Никого из руководства не было в офисе, даже пресловутого противного Бобика, который так старательно убеждал Ирину Дмитриевну не брать Асю на работу. Интересно, почему. Иногда бывает, что первые секунды знакомства с людьми устанавливают дальнейшие отношения. И почему-то именно они становятся определяющими. Люди начинают испытывать неприязнь, влечение, отвращение, радость и прочие противоположные чувства. Бобик явно испытывал к Асе что-то похожее на неприязнь. Любопытно другое: эта эмоция родилась в первые секунды очного знакомства или на моменте распечатки ее фотографий из портфолио?

– Наумова.

Ася вздрогнула. Перед ней стоял бледный и, по-видимому, невыспавшийся Роберт Игоревич, он же Бобик. Ася испытала странное ощущение, когда думаешь о человеке, который не вызывает положительных эмоций, и в этот же момент он оказывается в метре от тебя и истощает такую же неприязнь.

– Пошли в мой кабинет. Разговор есть.

Ася спрыгнула с подоконника и трехочковым броском отправила стаканчик от кофе в мусорку около стола Людмилы Спичкиной. Кирилл поднял два больших пальца.

В кабинете Бобика было душно. Он явно обладал излишней потливостью, и даже открытое окно не могло помочь бедолаге избавиться от неприятного запаха, который истощал его стрессующий организм.

– Садись.

Бобик плюхнулся в свое кресло, Ася села напротив. Между ними был стол и целая пропасть, в которой явно зарождалась будущая непримиримая вражда.

– Ирина Дмитриевна тебя взяла на работу. Я – нет. Она главнее, не