Твоя хорошая тревога. Как научиться правильно волноваться - Билли Фицпатрик

что всегда была такой (хотя в более спокойные времена она и понимает, что что-то не так). В последнее время она обнаружила, что буквально выталкивает себя за дверь; она не жалует приглашений и с ужасом ждёт запланированных мероприятий. Анна продолжает верить, что активность для неё очень полезна, ведь эта стратегия успешно работала на протяжении десятилетий и помогала ей справиться с тревогой. Да, она признаёт, что тело и мозг замедляются по причине старения, но, если она отпустит ситуацию и начнёт менять хотя бы одну из своих привычек, начнётся настоящий хаос. На самом деле она страшно боится перестать двигаться.

Со стороны, наверное, кажется, что Анне было бы полезно сбавить обороты: больше отдыхать, сочетать физическую активность с расслабляющими упражнениями, не заставлять себя так часто выходить на улицу по вечерам. Но проблема заключается в том, что она застряла в убеждении, будто её деятельность определяет её сущность. Если она остановится, не развалится ли она на куски? Именно по этой причине она продолжает двигаться, боясь что-либо менять.

Её привычки – физические упражнения, насыщенная социальная жизнь и интересная работа – всегда служили опорой, благодаря которой она чувствовала себя целеустремлённой и сосредоточенной. Раньше, пока ритм жизни оставался высоким, она не связывала активность с уменьшением уровня тревожности. Но теперь, когда нагрузки находятся под угрозой, она чувствует тревогу и как будто теряет контроль над собственной жизнью. Многие годы её загруженность помогала ей справляться с беспокойством, защищая от стресса. Теперь же ей нужно замедлиться и посмотреть, о чём на самом деле говорят эти изменения: о том, что она стала более тревожной.

Как и многие из нас, Анна не хотела признавать наличие в своей жизни тревоги: её представление о себе было слишком привязано к физической и эмоциональной бодрости. Но когда Анна заболела пневмонией, ей наконец пришлось замедлиться. Она чувствовала себя ужасно: в течение двух недель она едва могла поднять голову с подушки, и единственное, чего она хотела, – это спать. Однако вынужденная пауза имела и положительную сторону: она заставила Анну признать, насколько слабой и беспокойной она себя чувствовала.

Вспышка тревоги стала для неё сигналом, побуждающим к переменам. Ей не нравилось ощущение упадка сил, и она решила, что её дочери, возможно, правы: то, что раньше приносило пользу, теперь не доставляет радости. Тогда она решила сбавить ритм жизни, чтобы попытаться увидеть разницу. Болезнь послужила хорошим оправданием. Она чувствовала, как долгий и глубокий сон, который пришёл с выздоровлением, с каждым днём улучшал самочувствие. Кроме того, не желая возвращаться к старым привычкам, она задалась целью выяснить, какое же количество сна улучшит её самочувствие после полного выздоровления.

Анна испытала некоторое облегчение, осознав, что ей не нужно постоянно гулять с друзьями, посещать лекции, ужины и гала-концерты. Создав некоторое пространство между собой и своей деятельностью, она смогла найти время для переоценки ситуации. Она наконец-то поняла, что время простоя на самом деле благоприятно повлияло на самочувствие и помогло обрести новые силы. Анна решила, что вместо возвращения к прежнему социальному графику она будет выбирать те мероприятия, которые ей действительно хочется посетить (что автоматически сократит их количество). Она не очень стремилась возвращаться к регулярной физической активности и считала это хорошим знаком, но всё-таки решила, что эта стратегия станет экспериментом, а не директивой. В итоге Анна предпочла вернуться к занятиям теннисом, только делать это постепенно и опираться на собственные ощущения, которые должны были подсказать приемлемое количество игр в неделю.

Анне пришлось заново усвоить ценный урок: мы – непрерывно меняющийся вид, и, чтобы адаптироваться, нам необходимо внимательно относиться к происходящим переменам. Попытка упорно придерживаться старой рутины причиняла ей боль, тогда как страх мешал найти время, необходимое для переоценки и составления нового плана. В результате она открыла для себя основную идею проактивного мышления: если вы верите в возможность адаптации, в процессе вы почувствуете прогресс. Её дочери не могли нарадоваться переменам. Анна всегда была сильной и оставалась такой, однако новый элемент глубокого самосознания, оптимизма и веры в то, что она всё ещё может учиться, придал дополнительную уверенность в красоте жизни – особенно в возрасте семидесяти восьми лет. Анна обнаружила ещё одно преимущество – силу самоэксперимента. Когда она прислушивается к своему организму и пробует различные способы оптимизации его реакции, она не только знает, что ему нужно, но и чувствует себя хозяйкой собственного здоровья. В конце концов это осознание, возможно, стало лучшим подарком, который она могла себе сделать: «Никто не будет называть меня старой собакой, которая не может научиться новым трюкам».

НЕ ЗАГЛУШАЙТЕ ТРЕВОЖНЫЕ МЫСЛИ

В некоторых случаях механизмы преодоления стресса могут многое рассказать о наших успехах или неудачах в борьбе с тревогой. Важно помнить, что существует разница между стратегиями, которые просто маскируют проблему и ничего не делают для её решения, и здоровыми приёмами, которые мы подстраиваем под ситуацию по мере изменения нас или наших обстоятельств. Доступ к проактивному мышлению требует объективности и позитивности, а также осознания триггеров тревоги и последующих негативных чувств.

Возьмём, к примеру, ситуацию Лайзы. Помните, как она бегала каждое утро перед поездкой в офис, заставляла себя работать, а потом заканчивала день, развалившись на диване с пустой бутылкой вина? В благоприятные дни ей удавалось справляться с рутиной, однако со временем механизмы преодоления стресса перестали приносить пользу. Она как будто наткнулась на препятствие, в результате чего привычные стратегии начали мешать ей жить. Она чувствовала себя неудачницей. Да и обратная связь, которую она получала на работе, тоже говорила о многом: «Ты портишь всем настроение», «Ты слишком строга», «Ты слишком сурова к окружающим».

Лайза с трудом себя узнавала. Она ужасно себя чувствовала, но не знала почему – и боялась, что если она слишком пристально посмотрит на проблему, то весь её мир рухнет без надежды на восстановление. Лайза просыпалась посреди ночи, думая о длинном списке «что, если» – всех возможных ситуаций, которые могли пойти не по плану. Она чувствовала себя параноиком в отношении коллег: ей всё время казалось, будто люди пытаются подорвать её роль в фирме или отобрать проекты. Единственное облегчение от навязчивых мыслей наступало в конце долгого рабочего дня, когда она приходила домой и наливала вино. На короткие два-три часа алкоголь вытеснял все сомнения по поводу работы, все опасения, что из-за одной ошибки она потеряет должность, и все страхи по поводу будущего. Другими словами, она как будто выключала звук на своих проблемах.

В поту и с колотящимся сердцем она спрашивала себя: «Что случилось