Иллюзия греха. Последняя иллюзия - Диана Соул

Похоже, действительно все. Инкуб сломался.

– Как ты себя чувствуешь, Герберт? – спросила она, садясь на краешек кровати и ставя чемоданчик у ног.

Взгляд скользнул по моему лицу, почему-то захотелось, чтобы сейчас мама меня обняла и прижала к себе, но вместо этого она пощупала мне лоб и констатировала:

– Жара нет, но нужно измерить точнее.

Сколько себя помню, она всегда чувствовала ко мне исключительно научный интерес, это Ричард был для нее любимчиком, наверное, потому, что мог проявлять к ней ту самую ответную сыновнюю любовь. А я нет.

И все же нельзя было сказать, что меня она не любила. Любила, но не как сына. Скорее так любят удачное изобретение. Гордятся.

Меня этот факт никогда особо не волновал, всегда воспринимался чем-то самим собой разумеющимся, а вот сейчас кольнуло – неприятное давящее чувство.

– Все показатели в норме, – сообщила мать спустя час. – Я думаю, ты зря… – Она вдруг запнулась, на мгновение нахмурив брови и явно подбирая слово: – Запаниковал.

– Что-то явно не так. – Я был категорически не согласен. – Я больше не слышу твоих мыслей.

На лице матери отобразилось недоумение, и все же оно очень быстро сменилось спокойствием. Для меня она всегда была скорее доктором, и сейчас как специалист ничего ужасающего в здоровье не видела, а значит, и бить тревогу не стоит. Интересно, будь на моем месте Ричард, она бы так же поступила?

– Возможно, тебе стоит связаться с другими инкубами. Спросить у них, нормально ли подобное? – предложила она. – Но тебе ли не знать. Человеческий мозг так сложен, возможно, ты просто переутомился. Немного отдыха – и все само пройдет.

– На работе пациентам ты такие же рекомендации даешь? Само пройдет?

– Нет. Не сравнивай себя и их, – отрезала она. – Мои пациенты крайне редко говорят.

Вот. Опять кольнуло. В самое сердце.

Странное ощущение, которое я даже идентифицировать не могу, но очень неприятно.

Настолько, что мать захотелось прогнать.

Впрочем, она и сама засобиралась.

– Кстати, – уже в дверях задержалась она. – Что там с той девушкой? Уже назначили дату процедуры? У меня очень плотный график, скоро уезжать на конференцию, поэтому нужно заранее выкроить время.

– Еще не назначили, но я работаю над этим, – отозвался, и смутная догадка забрезжила в голове, а взгляд нашарил вчерашнюю запонку, которую неосознанно вертел в руках весь вечер, а после положил на прикроватный столик.

Едва мать ушла, я схватил камешек в серебряной оправе, долго вглядывался в грани алмаза и вспоминал дословно, что пожелала мне Виола, отдавая запонку:

«Все же жаль, что вы не умеете любить».

Судя по тем чувствам, которые меня начинали накрывать одно за другим, пожелание начинало сбываться, правда, не совсем так. Любить я вряд ли научился, зато весь спектр отрицательных эмоций накрыл меня с головой.

Ох же и талантливая девочка! Спасибо, черт тебя побери!

Обычная застежка из манжеты стала хитрым артефактом фактически по одному слову Виолы, а то, что это именно она виновата, я даже не сомневался.

Иначе как еще можно было отключить все мои способности? А вернуть эмоции? Это ведь они сейчас кипели и разрывали мне голову похлеще чужих мыслей, будь я в толпе из тысячи человек.

Я отбросил запонку в дальний угол комнаты так, словно она была ядовитой змеей. Нашел в себе силы встать с кровати и уйти из комнаты туда, где должен закончиться радиус действия этой штуки.

Чем дальше от спальни, тем легче.

Уже на улице с первым вдохом полной грудью вернулось и привычное спокойствие. Мысли стали четкими, выверенными, больше никаких уколов в сердце, стука в ушах и прочих вносящих в жизнь смятение вещей.

Нужно приказать горничной выбросить запонку куда подальше, а лучше отправить под пресс. Вещица казалась мне опасной, а от подобного необходимо либо избавляться, либо изолироваться.

В свете открывшегося пришлось переосмысливать и саму Виолу. Не просто артефактор, а очень сильный артефактор. Так сходу было сложно определить уровень, но та хаотичная легкость, с которой она творила то, что раньше называли магией, – поражала.

Без осознания и умения пользоваться такими способностями девчонка могла натворить немало бед, сама не разумея последствий. Это еще хорошо, что мисс Райт была правильно воспитана, не вращалась в криминальных кругах, не скатилась по наклонной, иначе кто знал, куда могли быть пущены подобные возможности.

У артефактов прошлого был один негласный принцип – не делать оружия массового поражения. Современное общество же благородством особо не страдало.

Инкубы могут сколько угодно строить идеальную утопию, но всегда будут низы и верхи. Первые будут мечтать прорваться вверх, а вторые – не допустить подобного прорыва. Это определенный столп стабильности, убрав который, можно сломать отлаженную систему. Человеческая натура так устроена, что ей требуется борьба, хоть какая-то, хоть за что-то. Инкубы просто пытались не допустить кровопролития в этой борьбе, сделать жизнь низов более комфортной, чтобы их стремление наверх не несло разрушительного характера.

А вот Виола, сама того не осознавая, если о ней узнают не те люди, может стать сама по себе оружием. Мне она пожелала чувствовать, а если в сердцах пожелает город снести, что тогда? Или космодром, который ей так не нравился?

Моя компания занималась освоением ближайших космических просторов, готовились первые колониальные экспедиции на Марс. Я ведь не шутил, говоря, что очень скоро нашей планеты человечеству станет мало, а Виола обвиняла в загрязнении окружающей среды, но это лишь сопутствующий ущерб ради великой цели. Первые очистные заводы уже были запущены одним из кузенов – Марком, и его дело обязательно продолжит сын, которого ему не так давно родила одна из девушек. Везунчик.

Мысли прервал визофонный звонок. С удивлением прочитал на экране имя брата. Сам он мне не звонил уже очень давно. Обычно первый шаг всегда делал я.

– К тебе приезжала мать, – не здороваясь, констатировал он, стоило только поднять трубку. Произнес обвинительно, будто забывал, что она и моя мать тоже, и права на нее у меня точно такие же.

– Да, – коротко ответил я. Вряд ли Ричард звонил поинтересоваться моим здоровьем. – А есть какие-то проблемы?

– Да, ты выдернул ее от Вероники. Она наконец-то смогла выкроить время пообщаться с внучкой, но ты снова все испортил.

Поморщившись, я потер висок, пытаясь вспомнить, кто такая Вероника и почему мать ездила к какой-то одной из сотен внучек вообще. Как правило, за ней подобного не водилось.

Впрочем, разгадка лежала на поверхности.

– Это которая дочь Клары?

С той стороны раздался скрежет зубов брата. Значит, угадал. Клары.