Не герой - Андрей Максимушкин

– Не задерживаться, не разбредаться! – прикрикнул на людей Гнат. – Не ровен час, к этим поддержка придет, – казак зашвырнул в кусты валявшийся на дороге ручной пулемет.

– А где ваши? – спросила Женя Горбункова.

– Ловят другую группу, – ответил Торбой, – работы у них много.

Незаметно дорога стала лучше. То тут, то там попадались следы недавнего ремонта. Чувствовалось приближение к цивилизованным местам. Верст через пять слева от дороги показался заброшенный хутор. Поля еще не успели зарасти кустарником, бревенчатый дом крепко стоял на земле. Его только подновить, крышу подладить, заборы укрепить – и можно вселяться. Года три назад люди ушли, не больше. По меркам Пустошей это недавно.

Ближе к полудню, когда казаки уже высматривали подходящее местечко для отдыха, навстречу из-за поворота выскочил легкий бронеход. Рефлексы сработали как надо. Люди моментально ссыпались в кюветы, залегли и изготовились к бою. Но стрелять не пришлось, это были венды.

Казаки сотника Томилы Краснова удивились, встретив организованный и вооруженный отряд беженцев с сопровождением из пятерки казаков. Орднунг вел поиск вражеских разведывательных групп и работал совершенно самостоятельно, в отрыве от основных сил. Только вчера бойцы Томилы Краснова совершили бросок на нейтральную территорию, разгромили вражеский отряд на трех пехотных бронеходах и отошли на исходные позиции.

– Это твои воины узкоглазых прищучили? – спросил Гнат.

– Да, это мы засаду ставили, – кивнул Томила. – А с тобой действительно провальцы?

– Они самые, провальцы.

– Мне командиры одно говорили, а вижу другое. Дескать, на Жукову заставу приплыли новенькие, желторотые совсем, обычаев не знают, к жизни неприспособлены. Мы и не надеялись, что выйдут. В такое время урожденным казакам непросто к своим прорваться, а ты посадских пехом вывел.

– Я вот уже и не знаю, посадских или кого, – на полном серьезе ответствовал Гнат. – Не у всех, но есть воинская кровь, может даже, кто и боярского рода.

– Да ты что?

– Есть такое. А ты думал, к нам одни селяне, посадские да холопское семя проваливаются? Помнишь боярина Аркадия Гайдара?

– Того, что два месяца на Яике кайсаков сдерживал?

– Того самого. Сказывают, провалился к нам прямо с войны да на войну. Пошел в поход с дивизией Годилы. Когда старшие полегли, командование на себя взял да так хорошо дрался, что не только вражеский удар на Святославль сорвал, но два месяца в обороне сидел. Вокруг себя целую орду собрал, а потом из кольца вырвался. Ярый был боярин, злой, неукротимый.

– Слыхал, слыхал… – покивал Томила. – Погиб он. Людей вывел, считай, целый полк, а сам шел в хвосте и погиб.

Володя сидел, прислонившись к колесу пехотного бронехода, и прислушивался к разговору казаков. Упоминание Аркадия Гайдара было для него как снег на голову. Слышал он еще в школе об этом человеке. О Гайдаре всякое говорили: и герой он был, и талантливый писатель, и зверь кровавый. Сколько человек, столько и мнений. Батька, помнится, советовал – не верь, Володя, болтунам и интеллигентам, врут они все. Ты верь тем, кто дело умеет делать, у кого порядочность есть. Вот только погиб Аркадий Гайдар в сорок первом, на войне. Выводил полк из окружения, людей вывел, а сам погиб. Выходит, не погиб, а получил шанс на новую жизнь, да не смог мирно на печке сидеть, жизни товарищей ему важнее своей показались.

В тот день Васёк так и не догнал ушедших вперед друзей. Отставание оказалось фатальным. Проходя мимо раскинувшегося вдоль дороги болота, студент услышал шум моторов. Его догонял вражеский дозор. Пришлось уйти со шляха и залечь в лесу. Шум приближался.

Вскоре мимо Васи прошла колонна техники. Машин десять. Впереди легкий танк, за ним два броневика. В сотне метров от авангарда двигались бронетранспортеры с пехотой. Погода стояла солнечная, палило как следует, и солдаты вольготно расположились прямо на броне машин. Ясно дело, никто не собирался в такую жару париться в духоте десантного отделения. Хвост колонны прикрывали еще два броневика.

Не успел Васёк облегченно вздохнуть, как передовая машина сбавила ход и свернула к обочине. Колонна остановилась. Кайсаки посыпались с брони и разбрелись по окрестностям. Часовых выставили на дороге в двух сотнях метров от колонны. Ирония судьбы – вражеских солдат больше привлекала левая сторона дороги, именно там и прятался Васёк. Пришлось спешно отползать вглубь леса.

Противник остановился надолго. Ждали чего-то. Василий быстренько ретировался на полкилометра от дороги, нечего крутиться рядом с вражеским лагерем. Если не часовые, так отошедший по нужде за кусты солдат вполне может наступить на прячущегося человека. Ну, на него, Василия. Чем дальше, тем спокойнее.

Василий хотел было обойти вражескую колонну лесом и снова выйти на трассу, но по здравом размышлении понял, что опасное и бесперспективное это дело. Он не знает, когда кайсаки продолжат марш. Автоколонна по-любому идет быстрее пешехода. С башни танка видно куда дальше, чем человеку на земле. Таким макаром можно и не заметить, как тебя догонят вражеские броневики, либо засекут тебя издали и устроят веселую степную потеху, именуемую загонной охотой. А удовольствия от участия в этой забаве в роли дичи мало, вредное это дело для здоровья.

Пришлось плюнуть на скорость и идти дальше лесом, стараясь держаться в километре от трассы. Василий постоянно прислушивался к доносившимся со стороны дороги звукам. Ближе к вечеру его опять обогнала колонна. Рев моторов ни с чем не спутать. Можно было выбираться на бетонку. Есть надежда, что противник не будет посылать две колонны, одну за другой.

Квакшин сам не знал, что его заставило сбавить шаг и подкрасться к просеке. Благодаря этому он и засек вражеского часового первым. Кайсак спокойно вышагивал между деревьями, автомат в руках, палец на спусковом крючке, ствол глядит на заросли. Студент выждал, пока кайсак не отойдет на достаточное расстояние, и отполз за кусты. Паршивы дела твои, Господи. Дорога блокирована.

Только со второй попытки, со всеми предосторожностями Василий смог выйти на бетонку. Противника не видно, и над землей сгущаются сумерки. На открытом пространстве пока светло, но под деревьями уже темновато. Костеря судьбу на чем свет стоит, молодой человек вернулся в лес. Отойдя метров на двести от дороги, нашел подходящее место для ночлега.

Разжигать костер слишком опасно. Для этого надо углубиться в чащу минимум на километр. Ночью любой огонек виден чуть ли не от самого горизонта и приманивает к себе незваных гостей. Пришлось нарубить в темноте еловых и сосновых лап, накинуть сверху куртку и ложиться спать без огня. После первой ночевки в этом диком лесу Василий уже не рисковал спать на дереве. Да, безопаснее, но не высыпаешься. Лучше вот так, у корней деревьев, свернувшись клубочком и прижав к себе автомат. Автомат – это не человек, он не предаст и не обманет.

Ранним утром Васёк продолжил свой путь. Он решил выйти лесом к трассе чугунки и идти вдоль нее. Утреннее солнце развеяло вчерашние страхи. Погадав на карте, студент пришел к выводу: все, что он делал, было правильно. Если кайсаки оседлали дорогу в семидесяти километрах от пограничных постов под Свияжском, то все казачьи заставы в Пустошах пали либо сидят в плотной осаде. Венды, видимо, специально сдают Пустоши, вытягивают противника вглубь совершенно дикой, лишенной коммуникаций территории с тем, чтобы разгромить его неожиданным ударом.