Не герой - Андрей Максимушкин

На ужин у молодого человека были остатки жареной рыбы, мидии и каша. Какое это, оказывается, великое дело – обычная, сваренная на воде, в глубокой сковородке, чуть подгоревшая гречневая каша! А если ее запить чаем… Наслаждение неописуемое. Да, сегодня на столе у Васи был чай. Пусть вместо чайника использовалась миска, а вместо заварки травяной сбор, все равно – ароматный бодрящий горячий напиток – это то, чего парню и не хватало для полного счастья.

Как, оказывается, мало нужно человеку! Крыша над головой, возможность вытянуть ноги на скамейке, горячий ужин, чай и ощущение безопасности. А еще впервые за много дней постирать носки и вымыть ноги. Тоже нужно и полезно, если не для здоровья, так для личного комфорта. Не каждый может спокойно носить химическое оружие массового поражения, запрещенное Женевской и прочими авторитетными конвенциями.

Ночью прошел проливной дождь. Василий пару раз просыпался, подходил к двери и выглядывал на улицу. Блики молний за деревьями, громовые удары, тревожный шелест и скрип деревьев, потоки воды с неба – красивейшая, будоражащая воображение картина. На такое зрелище хорошо любоваться из дома, из машины либо вот так, из двери охотничьей заимки. Быть застигнутым ночным ливнем в диком лесу врагу не пожелаешь. Во время своего похода Васёк уже пару раз попадал под дождь, малоприятное это дело, мерзопакостное. Хуже всего то, что одежду и обувь не высушить, так и приходится топать по сырой лесной подстилке в хлюпающих ботинках и мокрой одежде. Зато сейчас Васёк был счастлив. На улице грохотало, гремело, шелестело, трещало и скрипело. Дождь как из ведра. А в доме тепло, сухо, в печурке тлеют угли, на столе остывший чай и кусок мяса.

Дни пролетали незаметно. Молодой человек обживался на новом месте. Разведал окрестности, поставил метки на деревьях, расчистил тропку к лесному озеру в полутора километрах от дома. Целыми днями студент охотился, собирал ягоды, коренья, травы. После пары опытов у него стало получаться великолепное копченое мясо. Лето требует бережного отношения к продуктам, холодильника в лесу нет. Все добытое приходится сразу же перерабатывать и не оставлять ничего на следующий день, иначе пропадет.

Понемногу студент обустраивал свой быт. Многих по-настоящему нужных вещей у него не имелось, заменить их было нечем. Обрабатывать шкуры Вася не умел, приходилось обходиться без обновок; если ничего нельзя поделать, приспосабливал холщовые мешки. Так из мешковины получились три комплекта портянок взамен окончательно сломавшихся, разбившихся на мелкие клочки носков. В окрестностях заимки нашлась глина. Как следует помучившись, Васёк сумел слепить и даже обжечь нечто похожее на горшки. Формой посуда походила на модерновые скульптуры авангардистов, или как там это называется, но зато воду держала, в ней можно было варить. Василий даже сплел четыре корзины. Научился сушить на солнышке грибы и ягоды. Запас на зиму лишним не окажется. Даже если придется уйти с заимки, будет что оставить взамен съеденной крупы.

Раньше Васёк и не думал, что жизнь на природе не так проста, как кажется. Множество мелочей, тонкостей, сложностей, от которых зависят твое здоровье, благополучие и жизнь. Нельзя простужаться, надо глядеть себе под ноги, стараться не наступить на змею, не свалиться с дерева и не попасть в яму. Если с тобой что случится, помочь некому. В лесу можно загнуться от банальной ангины или расстройства желудка.

В одно прекрасное утро Вася пробежался до пруда, положил автомат на мостки и наклонился к воде умыться. Погода солнечная, тихая, вода стояла неподвижно, ни дуновения ветерка, ни малейшей ряби. Васёк глянул на свое отражение и застыл как вкопанный. На него из озера глядел натуральный леший. Спутанные, выгоревшие на солнце длинные волосы, неряшливая бородка клочками, усы, оброс студент, как чудо лесное. Одежда изношена, в неотстирываемых пятнах жира, на локтях и коленках протерлась. Лицо загорелое, глаза дикие…

– Охаметь можно! – выдохнул Квакшин.

Купаться он не стал, решил подождать до вечера, когда вода нагреется. Умыл лицо, руки, прополоскал рот, поглядел на свои желтые, давно не чищенные зубы – одичал, однако. Забыл, как человеческая речь звучит. Поднявшись на ноги, Васёк увидел стоящего на противоположном берегу озера волка. Зверь поднял голову, внимательно посмотрел на человека, выждал немного и, наклонившись к воде, принялся пить.

Василий медленно побрел к дому. Вот так. Вот оно, значит, как получается. Врут ученые, утверждая, что человек произошел от обезьяны, все было наоборот. Обезьяны произошли от одичавших людей. Сегодня Василий увидел этому наглядное подтверждение.

Васёк даже счет времени потерял, забыл, какой сегодня день. Постепенно, незаметно для себя превратился в лесного дикаря. Ей-же-ей, даже сибирские раскольники, прятавшиеся в лесных дебрях, и бежавшие от крестителей язычники не дичали и зачастую были куда культурнее своих преследователей. За собой следили, книги хранили, работали с утра и до заката, детишек растили, помнили о своем человеческом достоинстве.

Настроение было паршивым, весь день напрочь испорчен. Хотелось взять водки и нахрюкаться до белой горячки, чтоб из автомата по зеленым чертям палить, с бензопилой в Doom играть. Мечта недостижимая, водки нет, и не предвидится. Максимум можно мухоморов пожевать, говорят, вставляет лучше плана нашей Партии. Но ведь после мухоморов можно и не проснуться, смертельная доза чуть-чуть больше опьяняющей дозы. Переборщить легко, тут аптекарские весы и точные вычисления нужны.

От нечего делать Василий занялся заготовкой дров. До обеда таскал во двор сухие лесины, сразу обрубал сучья, распиливал, складывал штабелем у стенки. Работа помогла прогнать дурные мысли, избавила от депрессии и меланхолии.

Плотно пообедав жаренным с грибами мясом, молодой человек начал собираться в дорогу. Путь ему предстоял долгий, он сам пока не решил, в какую сторону направит стопы. Главное – к людям.

Еще раз почистить и смазать автомат. Пересчитать патроны. Всего тридцать четыре штуки осталось. Негусто. Как раз на дорогу и непредвиденные встречи с нехорошими людьми. Одежду Василий выстирал и развесил сушиться на заборе, как следует вымыл, просушил у печки и смазал салом ботинки. В один из пластиковых баллонов он налил травяной отвар, а во второй – чистую родниковую воду. Сумка была вычищена, вытряхнута. Все небогатое имущество перебрано и аккуратно разложено.

Молодой человек жадными и одновременно грустными глазами смотрел на три оставшиеся у него банки тушенки. Целое богатство. Три дня сытой жизни. Наконец он убрал одну банку на дно сумки, а две положил в ларь, в благодарность неведомым хозяевам заимки за кров. Кроме того, взял с собой килограммов шесть постной копченой оленины, лук, чеснок, мешочек сушеных грибов, полдюжины испеченных на камнях лепешек. Хлеб ужаснул бы любого кулинара, нечто резиноподобное, клеклое, пресное, сдобренное лесной земляникой и малиной, но Вася был рад и этому.

Рано утром Квакшин пустился в путь. Он решил держать направление на северо-запад, так можно было выйти на границу Вендии. Настроение было боевым. Васёк миновал озеро и направился вдоль вытекавшего из озера ручья. Если карта не врет, большую часть пути можно будет проделать вдоль ручьев и речек. Удобно, не потеряешь направление. К полудню, по расчетам Васи, он проделал больше пятнадцати километров. Неплохой темп по звериным тропам и лесным дебрям.