Голод Рехи - Мария Токарева

Сражаться с Лойэ и ненавидеть ее больше не хотелось, а злиться он устал.

– Ты в плен к ним попал, что ли? – Лойэ горделиво подбоченилась.

– Да.

– Слабак, я от них отбилась, – бросила с небрежной гордостью Лойэ. – Эй! Ну, ты чего? Рехи! Рехи! Рехи!

Лойэ затараторила с суетливым беспокойством. Врагов так не зовут! Но Рехи уже не слышал, почему и зачем к нему обращаются: силы дошли до предела, до роковой черты, словно эта встреча выбила последние капли выносливости. Он устал сражаться с собственными противоречиями. Все-таки он любил Лойэ, по крайней мере, не представлял, что однажды придется убить ее. Нет уж! Ни за что. Он уже определился и стоял на своем, хотя на самом деле почти падал.

Глупое и бессмысленно хрупкое тело вновь теряло сознание, оставляя себя на милость то ли подруге, то ли врагу. Над головой несколько мгновений маячило черное-пречерное небо, пронизанное красными жилками. Дальше все провалилось в пустоту.

«Расцвети, древо,

В тебе еще сок жизни:

Путь не закончен», – на прощанье пропел очередной безумец, словно сидел где-то на краю пропасти, болтая беззаботно ногами, рассматривая смерть сквозь неизбежность жизни. Конец? Финал всех страданий? Без решительного удара? Без великих битв? Не всем уходить красиво. Но как же не хотелось умирать!

– Больно же! – вскинулся Рехи. Что-то пронзило припухший левый бок, не клинок, а что-то маленькое и острое. По ощущениям напоминало волос в горле или шип под ногтем: терпимо, но выматывающе неприятно.

– Не дергайся! Так лечились в прежние времена, – донесся знакомый голос, и сильные женские руки настойчиво прижали плечи обратно к земле. Рехи часто заморгал, озираясь вокруг. Он лежал в какой-то пещере, со сталактитов во тьме капала вода, стекая невидимым ручейком. Все-таки Лойэ не добила, даже притащила в убежище. Как странно и великодушно с ее стороны. В ней открывались все новые и новые черты. Раньше она воспринималась просто девчонкой из отряда, развлечением, временами – обузой. Теперь стала последней выжившей из их деревни, последним знакомым эльфом в этом огромном мире. Теперь еще и пыталась лечить. В руках она держала тонкую иголку с ниткой и упрямо тыкала этим приспособлением в рану Рехи.

– Как лечились? Откуда ты знаешь? – возмутился он, не слишком-то доверяя такому врачеванию. Сама же пырнула, а теперь исправляла. Да, Лойэ в деревне ловко управлялась с починкой одежды, но Рехи-то не был туникой или штанами!

– От одной старухи научилась. Она отца штопала… – Лойэ болезненно запнулась: – Но он все равно умер. Иголку я из деревни прихватила, всегда с собой носила.

– Она не говорила, что от гнили в зашитых ранах умирали? – Рехи припомнил метавшихся в бреду раненых, отца Лойэ в том числе. Стало жутко. Порой воины возвращались с победными улыбками на лицах, бодрые, лишь немного обескровленные. Но через пару смен красных сумерек впадали в бредовые видения и мучительно умирали с почерневшими губами и пеной у рта.

– В незашитых тоже. Ничего, я вроде бы промыла, – пожала плечами Лойэ, кивая на водицу, стекавшую со сталактитов. – Все равно мы безнадежные странники.

– Но умирать так я не планирую!

– Молчи и не мешай! Мне самой страшно, я ж первый раз.

Рехи морщился, но терпел. По счастью, стежков пришлось делать немного, хотя края воспаленной кожи и плоти стягивались неохотно, причиняя страдания. Какое-то время пришлось молчать, сжимать зубы, чтобы не заорать в голос.

– Безнадежные странники, – протянул Рехи, бессильно выдыхая, когда все закончилось. – Мы можем остановиться.

Почему-то вновь полезли глупые видения о том, как они с Лойэ прямо в этой пещере создают новое поселение. Место казалось подходящим: темным, закрытым от ветра. В узкий лаз входа не протиснулись бы незваные гости. Рехи вдруг невыносимо захотелось построить собственный дом, соорудить вокруг частокол, раскинуть шатры из шкур – вот и деревня готова. А от ураганов защитила бы пещера.

– Где? И как? – оборвала пространные раздумья Лойэ, вновь возвращая его на тропу бессмысленных скитаний.

– Поищем деревню эльфов, – предложил Рехи, морщась, пока Лойэ завершала свою работу. Справилась она неплохо и быстро, словно и правда воспринимала испещренную шрамами кожу эльфа как латанную-перелатанную одежду.

– Нас не примут, – упрямо отмахнулась она. – Да и здесь деревень эльфов почти не осталось.

– В Долине Черного Песка еще могут быть, – предположил Рехи.

– Где? Ты их видел? – недовольно воскликнула Лойэ, отскочив в сторону, скрываясь в густой темноте. – Нет, Рехи, мы пойдем только вперед. Ты и сам это знаешь.

Рехи некоторое время молча лежал, ощущая спиной только вывернутую мягкой стороной наружу тунику, расстеленную на камнях. На зубах неизменно поскрипывал песок, а в пещере монотонно капала вода.

– Куда ты направлялась? – вскоре спросил Рехи. – Неужели только меня выслеживала?

– Да сдался ты мне! Я иду Последнему Бастиону, – чуть помедлив, ответила Лойэ, вновь приближаясь и садясь рядом. – Я хотела уйти из деревни еще с тех пор, как погиб отец. Сейчас выбора не осталось. В Бастионе есть место для всех. Так говорят. Помнишь наших соседей…

– Которые все перемерли в пути? Помню я про Бастион. Еще одна выдумка. Значит, нам не по пути. Я иду к Разрушенной Цитадели.

– Будто она реальна. Да, значит, не по пути.

– А может быть, остаться здесь? – вновь несмело предложил Рехи. Он уже не слишком верил, что дойдет до Цитадели, да и Сумеречный с Митрием направлялись туда же. Встречать их больше не хотелось. А последние слова Сумеречного об отсутствии плана и вовсе звучали крайне зловеще. Если те двое не представляли, что делать, то куда уж Рехи? Похоже, Двенадцатый Проклятый был очень опасным монстром. Возможно, стоило просто остаться, остановиться, сделаться незаметной песчинкой на фоне великих свершений.

– Остаться? Где? – снова встрепенулась Лойэ, словно дикий зверь. От нее исходила необузданная мощь, которую не сломила даже пустошь. Она вбила себе в голову не менее безумную цель скитаний, чем Рехи. Но он теперь мечтал отдохнуть.

– Ну, прямо здесь.

Он обвел взглядом пещеру. Лойэ вздохнула и потянулась к нему, запустив длинные пальцы в его спутанные патлы. Рехи прикрыл глаза, стало спокойно и даже уютно. На мгновение он почти поверил, что Лойэ согласится с его замыслом. Но она с прощальной грустью ответила:

– Нет. Уже никак. Мы теперь дети урагана. Он нас снес вместе с деревней. Это ураган! – она прижала руки к груди, к сердцу. – Он теперь внутри. Мы теперь – ветер. Чувствуешь это вечное стремление куда-то?

– Чувствую, – признался Рехи, и собственные глупые идеи о новой деревне оставили его.

– Вот и я тоже. Мы идем только вперед.

– Но почему не