Божьи куклы - Ирина Горюнова

Утром, проснувшись, он увидал рядом с собой двух нагих девушек, прижавшихся к нему с обеих сторон. Романа рядом не было. Северьяну стало неудобно – он начал припоминать вчерашнюю оргию, и ему захотелось провалиться от стыда сквозь землю. Мальчик думал тихо встать и одеться, но тут проснулись девушки и стали его страстно целовать. Одна – в губы, другая же не стала терять времени и тут же опустилась ниже. У Северьяна мелькнула было мысль о Тоне, но она тут же пропала, сменившись нахлынувшей волной невероятного, дикого блаженства. Таких ощущений он еще не испытывал никогда. Перевернувшись, он подмял под себя девушку и резко, изо всей силы вошел в нее так глубоко, как только смог. Она пронзительно закричала и подалась на него, стремясь вобрать в себя его полностью, до конца. С другой стороны другая девушка мягко гладила его по спине, животу, проводя губами по бархатной и нежной коже. Это продолжалось снова и снова… Они провели в постели весь день, изредка прерываясь, чтобы что-то выпить или съесть бутерброды, которые им принесла одна из девушек, Лара. Другая же, Эля, принесла кофе, бутылку шампанского и сигареты. Роман так и не появлялся.

Девушки выяснили, как его зовут, и с улыбкой дразнили его Яном, а себя – его Инями. «Ты наш мужественный сексуальный бог, а мы твои маленькие богини», – говорили они. Северьян довольно ухмылялся, разомлев от безудержного секса и своих многочисленных побед. Он никогда еще не чувствовал себя таким сильным и мужественным, и это было чертовски приятно! Какой-то непонятный червячок еще точил его изнутри, но усилием воли Северьян загнал его вглубь.

– Ты прекрасен, – шептала ему на ухо Лара.

– Ты совершенен, – говорила ему Эля.

– Ты божественен, – добавляла Лара.

– Ты сексуален, – утверждала Эля.

– Ты мужественен, – подытоживали обе.

– Ну ладно, девочки-мальчики, – произнес Роман, входя в дверь без стука. – Повеселились – пора и честь знать. Северьян, приводи себя в порядок, я должен тебя кое с кем познакомить. Девочки, по домам.

Девочки, не говоря ни слова, быстро оделись и вышли за дверь. Северьян пошел в душ и через пятнадцать минут вышел оттуда уже полностью одетый.

– Ну что, – подколол его Роман, – хорошие девочки?

– Да, – смущенно ответил Северьян и покраснел.

– Не тушуйся, Север, дело молодое, – хлопнул его по плечу балетмейстер. – Вот когда у тебя совершенно не встанет, тогда и красней, а пока нечего. Только помни, эти девочки – профессионалки, они многое могут и умеют, причем профессионалки очень хорошо обученные, они учились в Японии, в школе для гейш. Их туда специально посылали. Остальные не могут и сотой доли того, чем владеют эти. Это чтоб ты потом не разочаровывался. Так что придется самому работать с другими-то. Ладно, идем, я тебя познакомлю с нужными людьми.

Оставшееся время они бродили по яхте. Северьян уже не пытался запомнить имена знаменитостей, потому что они сменялись с калейдоскопической скоростью, скаля пьяные лица со всех сторон. Известный дизайнер, маститый художник, модный писатель, удачливый финансист… Северьяну льстило, с каким вожделением смотрели на него женщины, кидая раздевающе-оценивающие взгляды на юного танцора. Его коробило, когда таким же взглядом смотрели на него их мужья… Мир шоу-бизнеса извращен до основания. «Мама, мама, – думал про себя Северьян, – ты не знала, что это такое, когда хотела для меня такой карьеры и лучшей доли. Ты даже представить себе не могла, какие вакханалии устраивает себе элита мира. Но делать нечего, обратного пути у меня уже нет. Бедная Тоня. Она и не знает, что происходит со мной. Я думаю, что она не стала бы со мной разговаривать, если бы знала. Но Лара и Эля просто прелесть. Кто бы мог подумать, что секс – это так классно? Интересно, у Романа есть их телефоны?»

Роман же, словно подслушав его мысли, сказал:

– Я тебя уже немного изучил, поэтому хочу кое-что объяснить. Ты, наверное, стесняешься сейчас своей сексуальности и раскрепощенности? Того, что не хранишь верность подружке? Поверь мне, это глупо. Ты не сделал ничего плохого. Вы еще не муж и жена и даже не любовники. А потом, должен же ты научиться, как обладать женщиной, как суметь доставить ей удовольствие. Как научить ее доставить удовольствие тебе. Раньше, при царе, дворяне нанимали проституток, чтобы те обучили их сыновей искусству любви. Дорогой мой мальчик! Любовь и секс правят миром. Любовь и секс – это деньги и власть, это искусство выживания сильнейшего. Все люди – животные, только с высшим разумом, но животные, и ими тоже управляет инстинкт продолжения рода, инстинкт сохранения себя в будущих поколениях. Стыд тоже придумали люди, чтобы контролировать насилие и беспредел. Это приобретенное качество. Когда ты чуть повзрослеешь, то поймешь, что я прав. Посмотри, как хотят тебя эти дамочки, обвешанные мужьями и брильянтами. Каждая готова вырвать тебя с боем у другой из пасти. Гляди, как скрючиваются их нарощенные длинные ногти. Ты с ними поаккуратнее, а то окажешься в постели с обоими – и с мужем, и с женой. Это если тебя не пристрелят. Так что держись лучше меня, в этой среде ты еще малек, и тебе учиться плавать предстоит еще о-го-го сколько.

Северьян промолчал. Он понимал, что разбираться в этом болоте ему предстоит долго, и не спешил. Честно говоря, ему не хотелось туда влезать, но, как говорится: взялся за гуж – полезай в корзину или назвался груздем – не говори, что не дюж. Поставил цель – добивайся ее. Сбоев быть не должно. Так жил Северьян раньше, так собирался жить он и теперь. Тем более что выбора у него не было или почти не было. И потом, ему очень понравилось быть сильным и сексуальным, понравилось ощущение эйфории. Он постоянно думал об этом, вспоминал он и слова Романа о дозволенности в сексе, они запали ему в душу, ведь это был нормальный секс: мужчина и женщина, все естественно. Остальное как ненужное и мешающее он отбросил. Не вспоминал он и то, что Роман тоже был с ними в ту ночь. Так было комфортнее – не помнить.

Поздно вечером Роман отвез мальчика домой, сказав, что назначенная на завтра репетиция переносится на вечер.

Тоня тосковала. Она сидела у окна и смотрела на голые ветви деревьев, на серое небо, на мелкий противный дождь, монотонно капающий за окном, несмотря на зимний месяц декабрь. Ей казалось, что все кончено, что чудесные обещания Романа исчезнут, так и не воплотясь. А ее, Тоню, ждет только печальная жизнь в монастыре, полная молитв и одиночества, так как с таким изуродованным лицом жить в миру нельзя. Серая пелена отчаяния заползала ей в душу, хотелось по-бабьи громко и отчаянно завыть, катаясь по постели, биться в истерике с воплем отчаяния: «Почему? Почему, Господи, это произошло со мной? Я никогда не делала никому в своей жизни зла! Я еще так молода, я хочу жить, я хочу детей, любви. Хочу любимую работу! Я так много чего хочу! Я не должна хоронить себя заживо!»

Оказалось, что эти слова она произнесла вслух, сама этого не заметив, так как зашедший в палату Роман произнес:

– Тебе не придется хоронить себя заживо, – и весело ей подмигнул.

– Это еще почему? – с вызовом спросила она, с первого дня странно невзлюбив этого человека.