Секретный Черчилль. Британские спецслужбы в войнах ХХ века - Вадим Телицын

Согласно одной из версий, когда Распутин не умер после первых двух выстрелов, Рейнер сделал последний и смертельный выстрел в голову старцу. Убийство, которое не вызвало недовольства у британской разведки, стало только еще одним шагом на пути к предстоящей революции[132].

Шесть недель спустя самодержавие пало в ходе Февральской революции 1917 года. Она началась с демонстраций в очередях за хлебом в Петрограде и быстро распространилась. Уже прошла серия забастовок, но когда полиция оказалась не в состоянии подавить мятежников, царь Николай II проигнорировал совет Бьюкенена: «Сломайте барьер, который отделяет вас от вашего народа, чтобы вернуть себе их доверие», и приказал армии навести порядок. Многие из военных более низких чинов проявили нелояльность, и Николай II отрекся от престола[133].

За отречением царя последовал приход к власти Временного правительства. Последняя попытка русских перейти в стратегическое наступление закончилась неудачей в июле 1917 года, и после этого генерал Л. Г. Корнилов стал главнокомандующим. Как раз тогда преемник Хэнбери-Уильямса, генерал сэр Чарльз Бартер, похоже, дал свое благословение неудавшемуся путчу Корнилова, который не нашел с Керенским общего языка. Попытка путча провалилась. Немногие из армейских командиров присоединились к призыву к оружию, хотя среди присоединившихся была британская рота броневиков во главе с Оливером Локер-Лэмпсоном. К тому времени немцы уже позволили Владимиру Ильичу Ленину вернуться в запломбированном железнодорожном вагоне в Россию из Цюриха, где он находился с начала войны.

А в это время, как часто бывало, разные британские разведслужбы действовали в совершенно противоположных направлениях. Сэр Чарльз Бартер продолжал интриговать против Керенского, а Камминг, наоборот, активно поддерживал его. Уильям Уайзмен, о котором в последний раз слышали в связи с «телеграммой Циммермана», занялся вербовкой Сомерсета Моэма, о котором в последний раз слышали во время его шпионской деятельности в Швейцарии, чтобы тот отправился в Россию и попытался убедить Керенского не выводить Россию из войны[134].

Было ли это из-за выделенных ему 150000 долларов из средств британского министерства иностранных дел и американских капиталовложений или из-за желания сделать любезность старому другу, но Моэм согласился. Моэма, по крайней мере, представили Керенскому через бывшую любовницу, Сашу Кропоткину. Моэм позже писал, что встретился с Керенским на квартире Саши, где этот человек увещевал его в течение многих часов подряд, как будто на митинге. По оценке Моэма – но что он действительно знал об этих делах? – Уайзмену, чтобы провести запланированную им программу тайных операций и пропаганды, нужно будет выложить 500000 долларов в год. Следовало также создать секретные организации для «разоблачения… немецких заговоров и пропаганды в России». Уайзмен отнесся к предложениям серьезно, но 31 октября Керенский вручил Моэму срочное сообщение для передачи премьер-министру Дэвиду Ллойд-Джорджу с просьбой о пушках и другом оружии. Той же ночью Моэм уехал из России[135].

Встреча Моэма с Ллойд-Джорджем была достаточно сердечной. Премьер-министр даже спрашивал Моэма об его пьесах, но когда речь зашла о содержании послании Керенского, то встреча резко оборвалась. Ллойд-Джордж поручил Моэму сказать Керенскому, что выполнение его просьб просто невозможно, и после этого уехал на заседание кабинета. Керенский продержался после этого еще несколько дней, пока 7 ноября не был свергнут большевистской революцией, и сбежал во Францию. Уайзмен, очевидно, был в достаточной степени доволен работой Моэма, чтобы предложить ему другое назначение, на сей раз в Румынии, но драматург уже заболел туберкулезом и провел последующие месяцы в санатории в Шотландии[136].

Из-за всего этого агенты Камминга оказались в замешательстве. Следующим, кто направился в центр русской неразберихи, был Роберт Брюс Локхарт, который прежде уже работал в Москве. Локхарт, в принципе, считался человеком очень большим способностей, но недостаточно моральным для того времени. У него уже была запутанная любовная история в Малайе, когда он сбежал с Амаи, красивой стражницей Дато Клана, султана Сангей Уджонга. Отношения их продлились год, пока Локхарт не заболел, судя по всему, малярией, и был отослан домой. Намного более романтичным было его утверждение, что его отравили. В конце августа 1917 года в Москве он совершил еще один опрометчивый поступок и снова был отослан домой, якобы в отпуск по болезни[137].

Однако, как только началась революция, звезда Локхарта начала восходить снова. Он начал лоббировать в Лондоне идею об установлении контакта с большевиками, и наградой ему стало повторное назначение в Россию, совпавшее с отзывом Бьюкенена и Нокса. Локхарту поручили восстановить отношения с большевиками.

3 марта 1918 года русские в Брест-Литовске подписали мирный договор с немцами. Локхарт сообщил Лондону, что договор не будет соблюдаться долго. Тогда же он связался с противниками большевиков во главе с Борисом Савинковым, в прошлом революционером и организатором многих террористических актов, включая убийство министра внутренних дел в 1904 году и Великого князя Сергея год спустя. Савинков полагал, что если бы войска союзников вторглись в Россию, он за одну ночь убил бы всех большевистских вождей. Локхарт должным образом переправил эту информацию в Лондон, где это предложение восприняли неодобрительно. Локхарт, в конце концов, сам ранее отговаривал от удара по большевикам с помощью Японии или без нее, и тут передумал. Его совет был практически немедленно отвергнут[138].

Что же делал Камминг все это время? Ничего особенного. Главой резидентуры теперь был лейтенант Эрнест Бойс. Через его бюро прошел целый ряд агентов, но ни один не был способен влиять на политическую ситуацию, как считал Локхарт – как будто бы он сам это мог.

Также в России в то время находился посланный военным министерством Джордж Хилл, известный как «Веселый Джордж», который служил и в Разведывательном корпусе, и в Авиационном корпусе. Хилл, судя по его мемуарам, вплоть до Брестского мира все время занимался заговорами, как бы заставить большевистскую Россию продолжать войну. Но и после заключения мирного соглашения он нашел, чем заняться. Он давал консультации Троцкому и наслаждался вечерами в театре и на званых ужинах. Если бы о приключениях Хилла сняли фильм, то, конечно, главную роль следовало бы играть Эрролу Флинну[139].

«Я помог большевистскому военному штабу организовать Разведывательный отдел с целью идентификации немецких частей на российском фронте… Снова и снова я смог предупреждать Лондон, что та или иная немецкая дивизия оставила русский фронт и была переброшена на Запад. Во-вторых, я организовывал для большевиков отдел контрразведки, чтобы шпионить за немецкой секретной службой… Мы расшифровывали немецкие шифры. Открывали их письма и читали большую часть их корреспонденции, при этом нас даже не заподозрили»[140].