Секретный Черчилль. Британские спецслужбы в войнах ХХ века - Вадим Телицын

Что касается руководителей MI 5 и MI 6, то полковник Джеймс Эдмондс, чьи усилия привели к созданию современной Секретной службы, служил во время Первой мировой войны на фронте и пережил сильнейший нервный стресс во время отступления от Монса. После этого он до конца войны служил в Главном командовании Экспедиционных войск. В 1919 году его назначили руководителем отдела исторических исследований, и четыре года спустя он выпустил первый том «Истории Первой мировой войны». Заключительный том появился почти через 30 лет в 1949 году. В 1956 году Эдмондс умер.

После войны Мэнсфилд Камминг продолжал управлять своей очень уменьшившейся службой. Он умер 23 июня 1923 года в своем доме на Мелбери-Роуд, западном Лондоне, незадолго до того, как должен был уйти в отставку. Камминг утверждал, что собирался издать свои мемуары, «Разглашение тайн руководителя Секретной службы». Это должна была быть книга в дорогом красном переплете с названием и его именем, написанными золотым тиснением, но все 400 ее страниц были бы чисты.

После войны сэр Вернон Келл долго сражался за сохранение контроля над своей службой, подвергавшейся атакам от строящего свою империю антисемитски настроенного Бэзила Томсона, и скатившейся за эти годы к состоянию крайнего упадка.

Сразу после войны MI 5 сконцентрировала свое внимание на новом враге, коммунизме, с его открытым намерением ниспровержения буржуазии. В 1929 году ее название было изменено на Оборонную Службу безопасности, а в 1931 году – на Службу безопасности. В том же году формальная ответственность за предупреждение угроз национальной безопасности была возложена на МИ5, за исключением ирландского терроризма и анархистов. К середине 1930-х следующей ее целью был фашизм и его связи с Гитлером.

Келл так и не смог сработаться с Черчиллем, который уволил его в 1940 году. Его сменил старый полицейский сэр Дэвид Петри, который полностью преобразовал службу. Выполняя обязанности добровольного помощника полиции (специального констебля), Келл сильно простудился, после чего простуда развилась в плеврит и пневмонию. 27 марта 1942 года он умер[151].

Разговоры – безошибочное средство обнаружить то, что человек старается утаить. Человек не может устоять перед соблазном открыть свою душу и показать свою сущность, а такую возможность предоставляет ему разговор.

Агата Кристи

Вот что писали по поводу взаимоотношений Черчилля и Сталина накануне немецкого вторжения в СССР историки, подверженные, правда, политической левизне.

Рассказ Черчилля о том, как он предупреждал Сталина, затмевает все остальные, намного более важные предостережения о плане «Барбаросса», которые были переданы советскому лидеру. С тех пор некритически повторяется интерпретация, данная Черчиллем драматическим событиям, связанным с этим предостережением. Предупреждение становится первым приходящим на ум событием при изучении драмы, приведшей к войне. До того, как в середине 1970-х годов были рассекречены обширные материалы о Второй мировой войне в британских архивах, многотомная история о войне, написанная Черчиллем с крайне субъективной и потому временами ошибочной интерпретацией событий, считалась достоверной и даже часто цитировалась советскими историками. Типичным примером субъективности является описание отношений с Россией накануне войны, в которых значительную роль играл Криппс[152]. Они изображаются с позиции холодной войны, серьезного политического вызова Криппса Черчиллю в 1942 году и продолжавшегося между ними после войны политического соперничества. Криппс предстает в мемуарах Черчилля, «несносным ребенком», каким он зарекомендовал себя в 1930-х годах. Самым ярким эпизодом пребывания Криппса в Москве в качестве посла представляется его отказ передать Сталину знаменитое предупреждение Черчилля о готовящемся немецком вторжении. Это событие раздуто до неимоверных размеров, чтобы продемонстрировать строптивость и непредсказуемое поведение Криппса в отличие от мудрой стратегии и предусмотрительности Черчилля. Предостережение, кроме того, является для Черчилля отправным пунктом для крайне тенденциозного описания событий, приведших к нападению немцев на Россию. Его рассказ сразу завоевал умы и воображение читателей. Черчилль дает характеристики Сталину и его окружению, называя их «полностью одураченными неудачниками Второй мировой войны», в то же время замалчивая неспособность Англии даже задуматься о важности России как потенциального союзника в войне.

Конфликт Криппса с Черчиллем следует рассматривать в контексте продолжавшихся в Англии дебатов об англо-советских отношениях. Напомним, что в марте 1941 года стратегическая линия Англии по отношению к России по-прежнему строилась на отрицании того, что взаимная вражда и различия интересов могут привести к открытому столкновению между Россией и Германией. Отдавая дань идеологическим предпочтениям, и выдавая желаемое за действительное, сторонники этой линии полагали, что и Россия и Германия считают Англию своим заклятым врагом. Криппс же твердо верил в то, что дружественный нейтралитет России по отношению к Германии объяснялся необходимостью форсировать военную подготовку к будущему столкновению, которое он считал неизбежным.

Замена Иденом Галифакса на посту министра иностранных дел в конце 1940 года практически не сняла напряжение в отношениях с Советским Союзом. Она означала изменение нюансов и стиля, политическая же концепция, определявшая отношения с Россией, оставалась неизменной. Кадоган отметил с облегчением в своем дневнике: «Рад был обнаружить, что А(нтони Иден) не «заидеологизирован» и прекрасно понимает бесполезность ожидания чего бы то ни было от этих циничных убийц, запятнавших себя кровью». Независимо от того, был ли Иден благожелательно настроен по отношению к русским или нет, но в последующие несколько месяцев он целиком посвятил себя задаче создать против немцев противовес на Балканах, не проявляя к советским делам особого интереса.

…Даже в начале 1941 года, когда происки немцев на Балканах и развертывание войск на Востоке почти полностью лишили Советский Союз свободы маневра, русские продолжали подчеркивать свой нейтралитет. Они, не жалея сил, внушали английскому правительству, что «распространение немецкого влияния на Балканах не отвечает советским интересам» и что никакая политика не может быть «вечной и неизменной». Надежды Советского Союза спокойно обсудить положение с Иденом в Крыму не оправдались из-за позиции, занятой Черчиллем, который не верил, что русские могут гарантировать Идену «личную безопасность и свободу». Дальнейшие попытки наладить отношения с помощью Криппса действовавшего в качестве посредника на спешно организованных встречах с Иденом в турецких ночных клубах или в роскошном поезде между Анкарой и Стамбулом, закончились неудачей. Криппс понял, что Иден целиком посвятил себя бесплодным попыткам втянуть Турцию в балканский блок.