Нельзя - Тата Кит

— Совсем? — повторяет он мой вопрос и едва уловимо касается моих губ своими. — Даже так?

— Даже так — уже не шепот, скорее дыхание.

И снова все мои внутренние барьеры сносит цунами его близости. Первая набрасываюсь на его губы и получаю в ответ не менее горячий поцелуй. Сладость момента, его губ, прикосновений. Нежный и в то же время страстный поцелуй полный противоречий и желания.

Мы оба на грани сорваться. Ещё немного и в стороны полетят немногочисленные остатки одежды. Я понимаю, что я к этому готова. Готова раствориться в нем, как сахар в воде. Полностью, чтобы на дне моих сомнений не осталось никакого осадка.

Замираю, услышав из открытого пикапа знакомую мелодию. Демьян её тоже узнает, тяжело дышит, но не торопится мен отпускать.

— Ненавижу эту песню, — усмехается он, но в его улыбке нет ни капли веселья.

— Нам пора возвращаться.

Нехотя пытаюсь оттолкнуться, но парень не отпускает. Продолжая удерживать меня на руках, направляется к берегу.

— Дно каменистое. Поранишься, — отвечает он на мой незаданный вопрос и лишь на берегу ставит меня на ноги на сырую от росы траву.

Едва нахожу в себе силы, чтобы отойти от Демьяна, который смотрит на меня как-то слишком серьёзно, словно пытаясь разгадать меня или прийти к какому-то решению. Он первый отходит от меня и возвращается в озеро, ныряя в него с головой.

Разворачиваюсь на пятках и быстрыми шагами приближаюсь к пикапу, на пассажирском сидении которого оставила свой телефон. Мелодия перестала играть, на экране показалось оповещение о пропущенном звонке от Ильи и только что поступившем от него смс: «Какого хрена не отвечаешь? Живая вообще?»

Вероятно, он волнуется. Возможно, даже всю ночь не спал, ожидая моего возвращения домой. Хотя… совокупность факторов, такие как первый звонок за все утро и единственное смс — слишком очевидно говорили о том, что вспомнил он обо мне только потому, что ему никто не приготовил завтрак, не сварил кофе и не нагладил чистую рубашку.

Ставлю телефон на беззвучный режим и переворачиваю экраном вниз. Возвращаюсь к пирсу, от которого Демьян отплыл уже достаточно далеко, беру свою толстовку и неторопливо, боясь поранить стопы о мелкие камни, возвращаюсь к пикапу, чтобы одеться. Открываю заднюю дверь, так как её стекло «наглухо» тонировано,  джинсы и толстовку кладу на заднее сидение. Снимаю майку и несколько раз её выжимаю. Надевать обратно её бессмысленно — она все еще мокрая и будет противно липнуть к телу. Тянусь к толстовке, чтобы надеть её и иметь возможность снять трусы, не оголяя полностью зад.

Едва коснувшись ткани, чувствую робкое прикосновение пальцев к своей обнаженной спине. Не оборачиваюсь — знаю, что за спиной Демьян, а значит, бояться нечего.

Разве что своих желаний…

Опускаю голову и стыдливо прикрываю руками грудь.

Теплые ладони ложатся на плечи и ведут линии вниз по рукам, заставляя их опустить и не прятаться. От его прикосновений тело, покрытое мурашками, наливается теплом, расслабляется, и я вновь забываю обо всем.

Нежный поцелуй в изгиб шеи, и я чувствую, как у меня кружится голова. Отклоняю голову в сторону и закрываю глаза, наслаждаясь прикосновениями губ к тонкой кожи шеи.

Пульс ускоряется, когда теплые ладони касаются живота и, поглаживая его, спускаются всё ниже. Сглатываю вязкую слюну и кусаю губы, сдерживая стоны наслаждения. Да, мне хорошо. Мне больше, чем просто хорошо, но признаться в этом сложно даже самой себе. Потому что я вновь ступаю на запретную тропу. На ту, по которой не ходят замужние женщины, забываясь в объятиях другого мужчины, позабыв о данных когда-то клятвах.

Удерживаясь за последние крупицы сознания, разворачиваюсь в руках Демьяна и заглядываю в голубые глаза, в которых плещется откровенное желание. Открываю рот, чтобы сказать, что нам нельзя этого делать. Нельзя снова переступать грань дозволенного. Нельзя забывать, кто мы есть и что нас ждет там — в городе, в который мы всё же будем вынуждены вернуться.

Но все слова застревают в горле, когда он с жадностью голодного хищника набрасывается на мои губы. Упрямый язык хозяйничает у меня во рту и мне это нравится. Нравится подчиняться его воле, позволять ем делать всё, что он только пожелает.

Но отчего-то именно сейчас, мне тоже хочется его себе подчинить. Хотя бы раз попытаться подчинить себе мужчину и убедиться в том, что учитываются не только его желания, но и мои.

Встаю на цыпочки и обхватываю руками его шею. Отступаю назад и тяну на себя, с удовлетворением замечая, что он охотно следует за мной. Упираюсь спиной в пикап и Демьян без слов понимает, чего я хочу.

Не разрывая поцелуя, он поднимает меня над землей и прижимает к себе. Рефлекторно обхватываю крепкий литой торс парня ногами и запускаю пальцы во влажные светлые волосы. Обстановка вокруг нас меняется и я спиной чувствую прохладную кожу заднего сидения пикапа.

Сердце вновь пускается вскачь, когда я вижу нависающего надо мной парня. Чувствую как его затвердевшая плоть упирается мне в складочки через ткань трусов — единственную ткань, что на нас ещё осталась.

Его пальцы касаются моего подбородка и опускаются все ниже. Дразня и лаская обнаженную кожу, каждый нерв которой ждал его прикосновений. Чем ниже опускаются его пальце, тем большей тяжестью наливается низ живота.

Дрожа в его руках от наслаждения, не сдерживаю стон, когда разгоряченные похотью губы касаются груди. Влажный язык ласкает набухший сосок и я выгибаюсь дугой ему навстречу. Бесстыже прижимаюсь промежностью к твердому члену и он толкается в ответ.

Снова запускаю пальцы в его волосы и тяну на себя, жадно целуя. Трусь о его естество и не сдерживаю стон, когда он вновь толкается в ответ. Чистое обоюдное животное желание, которое дошло до точки кипения.

Тихие стоны, учащенное дыхание, сумасшедшее сердцебиение… Мы практически занимались сексом, не раздевшись полностью.

— Как же я тебя хочу! — шепчут его губы страстно, терзая мою шею. — Башню сносит.

— Нам нельзя, — пытаюсь я себе напомнить, но вновь утопаю в его ласках.

— Тебе нельзя, — нависает надо мной Демьян. Светлые глаза заволочены туманом ядовитой похоти. — А я хочу и скоро сорвусь.

— Мы сошли с ума, — качаю я головой и обхватываю его лицо ладонями.

— Давно, — соглашается он и на губах появляется хитрая улыбка. — И уже жду нашу следующую встречу.

— Почему?

— С каждой нашей новой встречей на нас становится всё меньше одежды. Сейчас мы в одних трусах — значит, следующая встреча будет самой горячей.

— Дурачок, — тепло улыбаюсь и закрываю глаза, наслаждаясь тяжестью его тела, когда он стискивает меня в объятиях и вдыхает запах волос.

— Пора возвращаться?

— Пора, — шепчу в ответ.

Поздно вечером вышла из душа. Завернувшись в белый махровый халат, собирала полотенцем влагу с волос. Илья всё еще не вернулся с работы и это значительно облегчало мое существование в квартире без сложных разговоров и тяжелых взглядов в мою сторону. Муж уже два дня создавал видимость обиженного мужчины, которого бросила жена на произвол судьбы и среди ночи уехала спасать подругу-наркоманку из барделя. Это и многое другое мне пришлось выслушивать, когда вечером Илья вернулся с работы, несколько часов напевая мне о том, что он волновался всю ночь и места себе не находил.