Черный человек - Ричард Морган

– Хорошо.

– В смысле э-э-э, – он опять запнулся, ища необидные слова. – Слушай, я знаю, ты, возможно, не ходила в церковь так, как это делал я, всегда, полагаю, у тебя там какое-то святилище было или что-то в таком роде, но в конце концов это все едино, правда? – Он был доволен собой, потому что сумел вытравить из себя влияние эмоциональных тирад пастора Уильяма о неугасимом адском пламени и Единственной Истинной Церкви и увидел в лучшем свете более умеренные церкви, которые вынужден был посещать в последнюю пару лет. – В смысле, что бы вы ни назвали Богом, любая нация, которая принимает его в качестве руководящего принципа, как это делается в Республике, должна преуспеть, правда же? В конце концов она добьется процветания, и неважно, какие ловушки расставит на ее пути Сатана.

Рен в раздумье посмотрела на него:

– Так ты реально, э-э, христианин?

– Да, мэм.

– Значит, ты веришь…

Зазвонил ее телефон. Она выудила его и поднесла к уху:

– Да? – Черты ее лица стали напряженными, такими же, какими Скотт видел их утром, когда стало известно о поломке контроллера. – Поняла. Сейчас будем.

Щелкнула телефоном и сунула его обратно.

– Вард, – сказала она. – Вернулся и охренеть какой злющий.

Сказать «охренеть какой злющий» значило не погрешить против истины. Еще из дальнего конца коридора Скотт услышал рык Варда, летящий сквозь металлические стены рубки. Он шел за Рен по узкому проходу, стараясь поспевать за удивительно длинными, быстрыми шагами женщины. Он попытался бы обогнать ее, вдруг Ночера опять поведет себя как мудак, но было слишком тесно, и в любом случае…

Дверь открылась, впуская их. Гнев Варда кипел – теперь на всю громкость. Скотт привык к начальственному ору, но на этот раз ему подумалось, что в голосе шефа прорывалось нечто, чего он не слышал прежде, нечто, изрядно выходящее за пределы злости.

– …смысл в этом, мать-перемать, планировании, если мы…

Увидев их, он заткнулся. Улисс Вард был мужчиной крупным, смахивающим на медведя, мускулистым, потому что ему требовалось плавать как под водой, так и на воде – бизнес обязывал, – а такие лысины, как у Варда, по эту сторону границы встречались нечасто. Когда он злился, как сейчас, то краснел и подкреплял свою речь энергичными движениями рук и головы. Скотт никогда не видел, чтобы его босс в действительности ударил кого-то, но часто казалось, что это может случиться. Ночера (возможно, мудро) уступил Варду центр рубки, и тот стоял посередине, сжав кулаки.

– Мы вернулись, – сказала Рен без всякой нужды.

– Охереть открытие, а то я не вижу! – Вард словно бы заметил Скотта впервые. – Ты, дуй на причал подлодок и проверь воздухоочистители «Ластмана». Последний час на обратном пути я по ходу дышал пердежом и гарью, мне чуть, сука, всплывать не пришлось, так херово было.

Примерно полсекунды Скотт думал отказаться, чтобы не оставлять Рен, пока Вард не успокоится, но почти сразу осознал идиотизм подобной затеи. Вместо этого он сглотнул и сказал:

– Может, это проблема совместимости, программное обеспечение… э-э… оно…

Вард злобным взглядом пригвоздил его к полу:

– Сможешь все исправить, если так?

– Ну, нет, но…

– То-то и оно, что нет. Потому что я, мать твою, нанял тебя не в качестве специалиста по софту. Так что почему бы тебе не убраться на хер отсюда, как я велел, и не посмотреть бы, на хер, что ты там можешь, на хер, сделать. Ясно? Я достаточно просто объяснил?

Скотт смотрел на Варда, понимая, что краснеет. Тяжело дыша, он кивнул, стиснув зубы и закусив губу.

– Отлично, тогда почему ты все еще тут стоишь?

Скотт повернулся и бросился обратно в коридор, в нем, словно жар, вздымалась ярость. «Еще один месяц, – пообещал он себе. – Один хренов месяц, и все». До сегодняшнего дня он думал, что Вард нормальный, думал, что этот человек – американец. Конечно, шеф сплошь и рядом начинал психовать, ну так с кем не бывает. Обычно он знал, когда остановиться. Но теперь он говорил и вел себя со Скоттом так, словно тот только что явился из-за кордона и стал источником всех его бед, хотя именно Скотт предупреждал Варда, что, мол, коль вы намерены снять модули с одной подлодки и переставить на другую, нельзя ожидать, чтобы системы немедленно закрутили жаркий роман без проверки совместимости каждого участка.

Скотт был уже на ведущей к причалу лестнице, когда осознал, что в освещении коридора за его спиной что-то изменилось.

Он остановился на верхней ступеньке, оглянулся.

И увидел высокого человека, приближавшегося с другого конца коридора. Узкое пространство казалось чуть темнее всякий раз, когда он оказывался между Скоттом и очередной лампочкой на потолке, заслоняя собой источник света. Он был действительно высоким и крупным и надвигался со спокойной неотвратимостью. Этот человек не привык, чтобы его останавливали, ему не могли понравиться все эти офисы наверху и таблички, которые просят позвонить, присесть и подождать, и тогда один из наших сотрудников скоро к вам подойдет. Он был из тех, кто вместо этого просто спустится вниз и найдет то, что ищет, чем бы оно ни было.

Скотт поднял руку и помахал ему.

– Эй! – позвал он.

Человек не подавал никаких признаков того, что видит или слышит Скотта. Он уверенно двигался по коридору в сторону рубки, вроде бы на нем был длинный плащ, и одна его рука неподвижная пряталась в складках одежды…

И внезапно, откуда ни возьмись, у Скотта возникло ощущение, будто в его кишках провернули лом. Что-то было не так. Пришла беда.

Он бросился с лестницы обратно в коридор, навстречу незнакомцу, не пытаясь снова позвать его: бессмысленно. Ему было известно, как гремят в коридоре голоса, эхом отдаваясь от металлических стен, – так что этот мужик прекрасно его услышал. И да, в его скрытой плащом руке определенно что-то было, Скотт видел, как топорщилась вокруг нее ткань. Он перешел на трусцу, потом побежал.

Они встретились у дверей. Бег Скотта оборвался, завязнув прямо перед незнакомцем. Во рту пересохло, и он не мог вымолвить нужных слов. Он застыл в изумлении.

То самое лицо, пронеслось в его голове. Это было лицо, то самое лицо.

Лицо из комикса о конце света, который им раздавали в церкви каждое четвертое воскресенье и от которого малышам потом снились кошмары, а старшие дети зарабатывали возможность посмотреть его, получая красные галочки в «Книге Деяний» (ее вел пастор Уильям). Те же впалые щеки и сжатые губы, длинные, неприбранные волосы, жестко очерченные скулы и нижняя челюсть, те же горящие глаза.

Взгляд Судии. Том второй, выпуск шестьдесят третий.

Колени у Скотта дрожали. Губы шевелились. Он не мог…

Дверь зажужжала – он никогда прежде не обращал внимания на этот звук – и скользнула назад. Донеслись голоса, все еще сердитые.