Любовница на заказ - Кира Полынь

наварится.

— Повелитель, постойте! — усатый подскочил на ноги, склоняя голову перед господином, но шайсар лишь замедлил шаг, задумчиво оборачиваясь. — Мы готовы предложить вам пятьдесят лиров. Но это крайняя цена! Поймите нас!

— Четыреста пятьдесят, — холодно бросил шайсар, и я довольно улыбнулась, проникаясь уважением к мужчине.

Услышав реальную цену своему товару, не стал медлить и выжидать, сразу хватая быка за рога. А еще… он мне поверил. Это дорогого стоило.

— Но!..

— Пятьсот. Подумайте, прежде, чем продолжить. Одно слово — пятьдесят лир. Вам в наказание за шпионаж, злоупотребление гостеприимством, оскорбление королевской особы и оскорбительное отношение к моей… к нашим женщинам.

«Моей женщине» — только и слышала я эхо, закружившееся в моей голове.

Моей женщине…

Усатый крякнул, понимая, что дела его плохи, и молча переглянулся со своими соплеменниками, пытаясь понять, как их разговоры могли стать известны повелителю.

Судя по побледневшим лицам, страх пересиливал, и бегающие глазенки все сильнее распахивались, как у напуганных котов. Утерев выступивший на лбу пот краем рукава, усатый поклонился, уже уважительно, и взмолился:

— Я должен посоветоваться с братьями, повелитель.

— Две минуты, — позволил он, сильнее сжимая свои пальцы на моей руке.

Так цепко, что временами становилось больно, но я мужественно терпела. В конце концов, это мелочи, и обращать на такое внимание было бы просто не вежливо.

— Что делать будем? — на валириском спросил он, обращаясь к своим людям. — Горсар нам головы оторвет!

— Если вернемся без камней — так и подавно! — буркнул другой. — Пусть лучше дорого, чем пусто.

— За пятьсот! За пятьсот, ты слышал?! Навара с этого будет, как с обычной сделки, — он пошевелил усами, и те взъерошились, торча у него под носом как грязные ежики.

— Голову терять не хочется, — жалобно поджав губы, сказал самый «тощий», если можно было его так назвать.

— Черт!

— Соглашайся, — хмуро пробасил самый старый. — Отобьем как-нибудь.

— Отобьем! Как же! С нас шкуры спустят, если Горсар не одобрит наше решение! — гневно всплеснул руками усатый. — Демон с ним. Пусть подавиться.

Приняв единогласное решение, усатый вновь вернулся к нам и снова поклонился, вынося вердикт:

— Повелитель, мы согласны на ваши условия. Пятьсот лиров за десять фунтов.

— Пятьсот пятьдесят, — не растерялся повелитель. — Мне придется выплатить процент переводчице, — взглянув на меня, сказал шайсар. — Только благодаря ей наша сделка состоялась. Как будет на валирийском «приятно было иметь с вами дело»? — сказал повелитель, обращаясь уже ко мне.

— Санрари асед дуая, — на чистом, без акцента, валирийском произнесла я, окончательно вгоняя мужчин в панический гнев.

Они пылали глазами, распиливали меня на части, бросая куски оголодавшим псам, но лишь мысленно. В реальности же, боялись даже пошевелиться, лишь бы не повысить цену в очередной раз.

— Санрари асед дуая, — без запинки и с первого раза произнес повелитель, и не прощаясь, покинул гостиную, уводя меня за собой.

Дверь за нашими спинами захлопнулась, и стараясь шагать за повелителем, я улыбалась собственным мыслям.

Почему-то я была довольна тем, что смогла помочь. Хоть в процент от дохода я и не верила, но самоудовлетворение было приятным бонусом, поднявшим настроение. И поэтому я даже не сразу поняла, что повелитель ведет меня куда-то наверх, по гладкой закручивающейся лестнице, пока нога не соскользнула, и я не оступилась.

— Сложно?

— Нормально, господин, — не сумев скрыть улыбки, я продолжала упрямо топать вперед, хватаясь свободной рукой за стену.

Что-то не позволяло мне полностью опираться на повелителя, пусть даже он и куда увереннее взбирался наверх, не замечая крутого подъема.

Недовольно цыкнув языком, он резко приподнял меня над землей, и вынудив обхватить ногами, перенес вес на собственное бедро, как многие матери носили своих детей.

​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​— Но я могу….

— Мне льстит твоя самостоятельность, но для полного комплекта боевых ран тебе не хватало только упасть с лестницы, — перебил мужчина. — Дальше подъем будет еще круче, не хочу терять время любуясь тем, как ты пытаешься покорить высоту.

— Ну что ж… А куда мы… идем? — с сомнением спросила я, случайно проведя пальцами по крепкой мужской шее, всем нутром ощутив, что это прикосновение не осталось без внимания, и шумно втянула воздух.

Просверлив меня горячим взглядом пару секунд, повелитель моргнул, прогоняя одержимость, и отвернулся, возвращая взгляд к подъему:

— В мой кабинет. Нам необходимо подписать документы, — я задумчиво вскинула бровь, но господин не стал травить мое любопытство. — Официально оформить твой процент.

Он что, серьезно!?

Глава 30

— А зачем он мне? — растерянно спросила я, решив продолжить разговор тогда, когда поверхность под ногами перестанет быть наклоненной.

Поставив меня на землю уже в небольшом кабинете, заваленном бумагами и с сильным запахом пыли, повелитель что-то усердно искал на массивном рабочем столе.

— Как это зачем? Ты не хочешь иметь свои деньги?

— Скорее не понимаю смысл их наличия. Вы меня кормите, одеваете, все женские штучки…

— Это какие? — перебил мужчина, торопливо водя пером по пергаменту.

— Шампуни, масла и прочее, — пояснила я. — Все это у меня есть.

Он крепко задумавшись даже прекратил писать на несколько секунд, но сделав какие-то мысленные выводы для себя, продолжил, и не поднимая головы, разъяснил:

— Например, сегодня во дворец приедет ярмарка из Тамира, они привезут свои зеркала, вазы, украшения и сладости. Неужели тебе не хочется туда сходить?

— А можно?

Как бы я не пыталась быть такой же безэмоциональной, шайсару хватило одного лишь взгляда, чтобы прочувствовать мою заинтересованность.

Тихо фыркнув себе под нос, он подул на пергамент, высушивая чернила, и протянул мне перо, предлагая поставить свою роспись.

— Пойдешь с Исшин, у меня дела. Первые деньги я выдам тебе уже сейчас, трать их на свое усмотрение.

Коряво расписавшись, я прикусила губы, уже предчувствуя ярмарочную суету.

Ох, они такие красочные! Всегда приезжают артисты, музыканты, цветастые шатры расставляются по площади, как яркие шарики! Отовсюду пахнет сладостями и слышится смех! Как праздник!

— У тебя взгляд горит, — внимательно разглядывая меня, сказал повелитель. — Мне нравится это ощущение.

— Это предвкушение чего-то хорошего.

— Я запомню, — двусмысленно пообещал он, и открыв ящик стола, положил передо мной мешочек с монетами, что звякнули от соприкосновения со столешницей. — Сегодня валирийцы