Тайна "Железной дамы" - Юлия Нелидова

– У вас есть гипотезы с более весомыми доказательствами? Она вам что-то сказала? Почему вы вышли из комнаты допросов в таком волнении?

– В том-то и дело, что ничего не сказала. Так не бывает. Девушка хочет понести наказание за преступление, которого не совершала.

– А показания свидетелей и медицинское заключение говорят, что совершала.

– Но ведь здесь столько непонятного! Одно то, что она молчит, должно вызвать множество вопросов. Что вы предприняли, чтобы в этом разобраться? – спросил Иноземцев прямо. Он не хотел тратить время и смотреть, как очередной чиновник, занятый лишь бумажками и боящийся пойти против устава организации, пытается закрыть глаза на истину и принять картину происшествия такой, как она представлялась простому обывателю.

– Мы делаем все, что в наших силах, месье Иноземцев.

«О да, разумеется», – кивнул Иван Несторович, а вслух произнес:

– До свидания, месье Ташро.

Когда вместе с адвокатом они сели в фиакр, Иноземцев, до того молчаливый и насупленный, вдруг спросил:

– Где вы были, месье Герши, пока я беседовал с мадемуазель Боникхаузен?

– В коридоре. А что такое, месье Иноземцев?

– А комиссар Ташро?

– Он ушел.

– Из коридора была слышна наша беседа?

– Нет, абсолютно нет. Там хорошие стены и двери.

– Что ж, надеюсь, не такой же хорошей окажется система прослушки, которой, вероятно, воспользовался месье комиссар.

Адвокат пожал пухлыми плечами:

– Они имеют на то полное право. Это полиция!

Иноземцев скрипнул зубам и отвернулся. Черт возьми! Дважды черт возьми, потому как к аресту Ульяны добавилась и эта глупая несуразица с его исчезновением именно в момент, когда случилось такое несчастье! Комиссар прав, мало-помалу расползется нелепый слух, что он замешан в террористических происках. И действительно, его карьере может сильно достаться. Иноземцев не сразу осознал полноту хаоса, в которую был вовлечен. Как на него будут смотреть Лессепсы, месье Эйфель, месье Пастер? Его соотечественник Илья Ильич уже косится, и он не может не подозревать Иноземцева. Сам Иноземцев бы не поверил, случись с кем-либо подобное! Это ж надо – заблудиться в подвале!

Оставалось одно – выяснить, что произошло в тот вечер в доме на улице Риволи.

– Вы были на месте взрыва? – спросил он адвоката после долгой паузы.

– Пока нет. Вы – первый, с кого я начал.

– Почему? Ах да, понимаю… Вас тоже сбило с толку мое исчезновение. Но хоть показания свидетелей, заключение медицинского эксперта вы читали?

– Тоже пока нет, – смутился месье Герши. – Мне обещали выдать необходимые папки, но комиссар и его инспектора так заняты, что я пока ограничился коротким разговором с мадемуазель. Знаю о ситуации со слов месье Ташро и только.

Иноземцев покосился на робкого защитника Ульяны. Специально, что ли, такого выбрали, чтобы непременно засадить ее? Уж и не исключено. Где это видано, чтобы обманным манером, до которых Ульяна большая охотница, втесаться в высший круг. В масонскую ложу хотела попасть. Уж не думала ли она, что самая ловкая на свете. Кому-то явно пришелся не по душе ее союз с Ромэном.

– Тогда на улицу Риволи, – вздохнул он.

– О да, конечно же… Да, конечно, – встрепенулся адвокат.

Происшествие на одной из широченных уличных артерий в центре французской столицы, расположенной неподалеку от Лувра, вызвало большой переполох, в основном на северной ее стороне, где стоял длинный ряд старинных каменных домов с аркадами, в которых располагалось изобилие магазинов и лавок на первых этажах и богатых квартир – на вторых и третьих. К массе покупателей и гуляк, толпящихся здесь ежедневно, добавилась и добрая армия зевак. Поэтому Иноземцев и его спутник не сразу разглядели, что одно из зданий уныло глядело почерневшими окнами. Крыша его несколько покосилась, штукатурка обсыпалась, кругом валялись битые стекла и осколки кирпича с толстым слоем пепла. Саму улицу уже немного прибрали, а вот на тротуаре вокруг места происшествия решено было пока ничего не трогать. Для того чтобы наиболее отчаянные из любопытных не пытались проникнуть внутрь, на крыльце сидел молодой полицейский. Он сосредоточенно читал выпуск «Фигаро» и заметил подошедших только, когда те чуть тронули газетные листки, чтобы обратить на себя его внимание.

Адвокат представился, предъявил полномочия и попросил разрешения сделать осмотр дома. Но синемундирный вдруг вперился пристальным взором в Иноземцева, потом вскинул газету, взглянул на ее страницы. Брови жандарма поползли вверх, и он вновь недоуменно уставился на врача.

– Да, вы правы. Это я, – процедил Иван Несторович, догадавшись, что городовой, как назло, читал сейчас статью о приключениях русского доктора. – Вы пропустите?

– О месье… – начал представитель правопорядка, но запнулся и тотчас посторонился, снимая свою синюю фуражку с лакированным козырьком. – Да-да, разумеется.

Дом оказался давно заброшенным магазином, снятые вывески, почерневшие и разбросанные взрывом по углам, перевернутые ящики, коробки, пустые прилавки под слоем пепла говорили о том, что здесь когда-то торговали шляпками, платками, чулками и прочими женскими вещицами.

– Хозяин давно перебрался в Марсель. В доме обитал якобы его родственник по имени Леон Леже, – рассказывал месье Герши. – Назвался таковым, но личность пока устанавливается, потому как среди его вещей найден блокнот с записями рецептов горючих смесей и чертежами взрывательных механизмов, принадлежащий известному анархисту, профессору, преподававшему в одной из школ предместья Сен-Дени. Также установлено, что бомба была собрана именно по этим чертежам. К несчастью, негодяй оказался каким-то образом на пути наших любителей «поиграть в анархистов», как выразился ваш земляк. Собралось их тут четверо – вышеназванный Леже, двое студентов – Анри Жане и Франсуа Паризо и Ромэн Виктор Лессепс.

– Студенты Жане и Паризо – частые гости в Институте Пастера. Причем более прилежных и любознательных молодых людей я не встречал. Паризо бывает у месье Ру и очень заинтересован сибирской язвой, – ответил Иноземцев, осторожно ступая по осколкам и пристально разглядывая черные стены, остатки меблировки, витой лестницы, такой же, как и в его лаборатории.

– Дело в том, что юные господа, скорее всего, были втянуты в какой-то более серьезный заговор, – продолжал Герши. – Да только мадемуазель Боникхаузен все испортила проклятому Леже. Выследила жениха, ворвалась в дом, учинила в женской манере скандал, умоляя его не подвергать семью такой опасности. А потом достала нож. Началась драка. Опрокинули стол, уронили механизм, следом упал зажженный канделябр. Вспыхнул ковер. Все в страхе бросились вон, а девушка в отчаянии повернула назад, к лестнице, и скрылась за дверью под ней. Ромэн кинулся ее спасать. Что произошло между ними, где она скрылась, никто не знает. Однако картина налицо – полиция и пожарные обнаруживают ее под самой этой лестницей, рыдающей над совершенно почерневшим телом юноши. Ни волос, ни лица, конечности – обуглившиеся пеньки. Лишь по остаткам одежды, да по золотой ладанке, что он носил с детства, удалось его опознать.