Большая книга ужасов-29 - Ирина Щеглова

И однажды он сорвался. Пришел к ней, она, как всегда, обрадовалась. А дядька, дурак, только сильнее разозлился. Разве мог Игнат променять такое могущество на жизнь обычного человека! Он ведь гордый был!

Так вот, в тот вечер он не выдержал, сорвался и наговорил ей всякого. Требовал показать ему зеркало. Заявил: если оно ей не нужно, так пусть отдаст его тому, кто достойнее ее. Она сначала засмеялась, ответила, что он не представляет, о чем просит. Потом посуровела, спросила прямо: любит он ее или нет? Вот тогда-то Игнат и признался: «Какая любовь!» Да еще и обозвал ее дурой. Это ведьму-то потомственную!

Вот она ему и ответила. Дядька ее слова хорошо запонил..

– Значит, так тому и быть… Если этому миру не нужна любовь, то пусть получает зло. – И добавила презрительно: – Убирайся!

Игнат не отступился. Он уже тогда кое-что умел. Не ушел, сцепился с ней. И неизвестно, кто из них кого убил бы, если бы не Лизина мать. Припечатала его напоследок, да так, что он потом несколько лет раны зализывал. Из деревни он, конечно, уехал, подался в дальние страны, искал тайные знания – и находил их…

Но его страсть, желание обладать зеркалом, не исчезла. И дядька вернулся в деревню. Только прежнюю Лизу он уже не встретил, а столкнулся с ведьмой Хавронихой.

Пару раз они пересекались на узкой дорожке, но скоро поняли: им друг друга не одолеть. И они заключили что-то типа джентльменского соглашения: не вмешиваться в дела друг друга. Игнат остался жить в деревне. Деревенские к нему не совались, боялись, понятное дело. А ходила к Игнату только тетка его, баба Люба. Они с ней не то чтобы дружили, нет. Думаю, она его спасти хотела – от него же самого. Только поздно было… Дядька ее уважал, может, и побаивался, но к своему спасению относился равнодушно. Посмеивался частенько – мол, раскаиваться ему не в чем, зла особенного он никому не делал, поскольку люди его мало интересовали. Ну правильно: его интересовало зеркало. Ну а дальше ты и сама все знаешь, – Паша взглянул на Ксюху, ожидая ответа.

– Нет, не все, я многого так и не поняла, – призналась Ксюха.

– Что же тут непонятного? – пожал плечами Паша. – Баба Люба была единственной, кого боялась Хаврониха. И вот однажды Игнат узнал, что зеркало это баба Люба забрала. Уж как ей это удалось, неизвестно. Только силы у Хавронихи явно поубавилось.

Игнат – к тетке: так, мол, и так, отдай зеркало, тебе оно без надобности, а мне – позарез нужно! Она ему отказала. Мол, таким вещам в мире не место. Короче говоря, он раньше думал, что его тетка – глупая старуха, на побегушках у нашего попа, а она… Тогда он попробовал у нее зеркало выманить, и так и сяк к ней подбирался. Нет, не вышло.

И вот однажды Игнат спросил у нее: «А коли ты помрешь, куда же оно денется?» И услышал в ответ: «С собой заберу».

Ксюха слушала, замерев, боясь пропустить хоть слово.

– Он запомнил ее слова. Два года тому назад, как ее схоронили, выбрал подходящее время и отправился на могилу…

Зеркало в гробу лежало, под ней, под бабой Любой то есть. Дядька не рассказывал, как ему это удалось. Скорее всего, просто потому, что само зеркало так хотело. Иначе Игнату его ни за что бы не добыть!

Итак, он стал обладателем могущественнейшего артефакта. Зеркало его ожиданий не обмануло. Оно накапливало силу – и отдавало ее его владельцу. Оно давало человеку уверенность и дарило ему безграничные возможности. Открывало любые двери, распечатывало тайные знания. Если Игнат когда-нибудь и был счастлив, то именно в то время. Но он не знал, что, обладая зеркалом, его хозяин со временем превращается в его раба! Хаврониха совершенно обезумела, она искала свою пропажу повсюду. Дознаться о том, что зеркало у Игната, она не могла. И все свои силы она бросила на дом бабы Любы, – сказал Пашка, глянув на Ксюху, – поэтому ты и оказалась главным препятствием для Хавронихи. Кто же знал, что баба Люба до сих пор присматривает за всеми нами? – Пашка усмехнулся. – Скоро дядька понял, что зеркало завладело им окончательно. Он пытался бороться, но его попытки делали зеркало все сильнее. Оно перестало подчиняться Игнату. А тут еще Хаврониха поссорилась со Славкой, тем самым. Он, придурок, ночью на реке за ней подсматривал. Что с него возьмешь, пьяный был! Но Хаврониха затаила на него зло. Я уже говорил, прежней силы в ней не было, но природного дара не убавилось. Так вот, явилась она к Игнату и говорит: «Надо кое-кого наказать, да так, чтоб другим было неповадно». И изложила ему свой план. У парня должна была состояться свадьба, так Хаврониха решила отобрать у него невесту. Мол, порчу она сама наведет, а Игнат, значит, пусть поможет ей… Игнат не хотел в это дело ввязываться. Но зеркало… Оно – требовало! Вдвоем они и обтяпали это дело. Невесту Хаврониха припрятала для своих нужд. Деревня молчала. Кое-кому глаза отвели, а у кого и память отшибло. Славка запил, одним словом, все было шито-крыто.

– Лично меня одно удивляет: почему Хаврониха не догадалась о том, что зеркало все это время у твоего дядьки было? – спросила Ксюха.

И Пашка ответил:

– Опять-таки, я думаю, оно само так хотело. Вот и все. – Пашка вздохнул и посмотрел на Ксюху. – А с тобой еще проще было. Хаврониха Игната попросила, он и сделал – отдал его тебе. Она-то думала, что ты ей зеркало прямо в руки принесешь. Но ее план не сработал.

– Баба Люба, – эхом отозвалась Ксюха.

– Она…

– Выходит, я была просто пешкой? – расстроилась Ксюха.

– Нет, – не согласился с ней Паша, – Хаврониха была уверена, что ты оставишь зеркало себе, но ты ведь не оставила, уничтожила его.

– Грустно мне, – призналась ему Ксюха.

– Почему?

– Жалко их, – ответила она.

Позже Ксюха приходила на пепелище одна, потому что временами ей казалось, что она видит их вдвоем: зеленоглазую красавицу Елизавету и светловолосого парня Игната, как две капли воды похожего на повзрослевшего Пашку.

Они стояли рядом, Лиза доверчиво прижималась к плечу Игната, а он обнимал ее рукой за плечи, но смотрел куда-то поверх ее головы, и взгляд его оставался отрешенным…

Она любила его, а он… он хотел добыть проклятое зеркало. Зеркало поглотило их обоих.

О чем они молчали, стоя на выжженной пустоши?

Может быть, Игнат пытался вымолить у нее прощение? Так ведь Лиза простила его, прыгнув за ним в огонь.

«Эта история скоро станет легендой, – думала Ксюха, – жаль, что у легенды такой печальный, даже страшный конец…»

Ксюха вообще теперь предпочитала почаще оставаться в одиночестве. Она боялась. Боялась самой себя. Она видела, как смотрит на нее Пашка. «Пашка, милый Пашка… Я бы тоже на тебя так смотрела, да не могу, ведь тебя любит моя подруга… А я больше не хочу никакого зла, даже самого маленького!»

И еще: иногда, когда она смотрелась в зеркало – самое обычное зеркало, – то видела изумрудный отблеск в своих глазах.

Мой двоюродный брат Егор – человек, конечно, хороший, но уж очень он ко мне снисходительно относится. Строит из себя взрослого, а на меня смотрит как на малявку неразумную. Когда я была маленькая и мы вместе гостили у деда и бабушки, его заставляли за мной присматривать. Наверное, его это доставало. Зачем в компании пацанов маленькая девочка? Они все время хотели от меня отделаться, а я бегала за ними хвостиком. Конечно, у меня были подружки, но тянуло-то в компанию брата.