Технократ - Даниил Аксенов

— Да, твое высочество. — Собеседник был полностью согласен.

Анелия осталась довольна его реакцией.

— Поэтому сделала вид, что поверила, и спросила его имя.

— Очень мудрый шаг, твое высочество.

— Да. Но я ума не приложу, что с ним делать. Зачем он следит? Меня терзает беспокойство. Глупо пройти через все, что я прошла, и умереть здесь.

— Да, твое высочество. Думаю, будет проще убить его. Риск неуместен.

Анелия кивнула:

— Пусть умрет так, чтобы никто не заподозрил нас. Иначе королю это не понравится.

— Разумеется.

В тот же вечер Кретент занял наблюдательный пост на краю небольшой рощи. Эта роща плавно переходила в сад, откуда до дома имис было рукой подать. Отличное местечко для засады. Толстые стволы деревьев сильно ограничивали видимость с помощью щупа, а свисающие низко ветви в сочетании с темнотой успешно скрывали любого, кто желал бы спрятаться от посторонних глаз.

У Кретента не было времени изучать привычки имис, поэтому он засел в засаде после заката с твердым намерением довести дело до конца сегодня же. Убийца был там не совсем один — компанию ему составляли бойкий сверчок и небольшая сова, сидящая на дереве неподалеку. Кретент притаился среди ветвей и почти ни о чем не думал, даже о своих соседях: лишние мысли способны увлечь и заставить пропустить самое главное.

Его ожидания увенчались относительным успехом примерно после полуночи. Мимо убийцы прогромыхала карета с гербами тагга. Кретент мысленно выругался. Он ожидал, что имис пробежит мимо на своих двоих. Карета все меняла. Нельзя ведь лезть в дом без предварительной разведки! Для таких дел вообще лучше брать с собой Рангела Мерта.

Однако Кретент остался на месте, и его терпение было вознаграждено. Вскоре к дому тагга проследовала еще одна карета в окружении нескольких охранников. Гербы были легко узнаваемы: карета принадлежала Илании, дочери императора. Кретент решил еще немного подождать — и угадал.

Тагга и принцесса начали прогуливаться по саду, оставив охрану около входа в дом. Убийца приметил несколько удобных моментов, чтобы напасть, но не хотел этого делать при Илании. А убивать принцессу — себе дороже, Нерман такого точно бы не одобрил.

Кретент двигался за деревьями бесшумно, словно его сосед-сова. Он старался не упускать из виду гуляющих. Тагга и принцесса говорили негромко, до королевского ишиба доносились только обрывки слов, а ближе подойти он не решался.

Наконец Илания простилась с имис. Девушка решительно направилась к карете, а тагга остался стоять на дорожке, казалось, в глубокой задумчивости. Кретент не стал колебаться. От внезапного удара опытного убийцы ничего не подозревающего имис не могла спасти даже хваленая скорость. Лерель умер у себя дома, в собственном загородном саду. Его тело осталось лежать на мелком гравии, а Кретент, выполнив задание, поспешил вновь скрыться среди деревьев. Убийца не видел, как принцесса, словно вспомнив что-то, вернулась к своему доверенному человеку. Кретент не мог лицезреть выражения лица Илании, когда она обнаружила труп мужчины, с которым говорила еще пару минут назад. Но если бы Кретент видел это лицо, то начал бы сомневаться в правильности поступка.

Принцесса, наклонившаяся к телу, разогнулась, взглянула на темные силуэты деревьев, и ее руки сжались в кулачки. О чем она думала в тот момент? Легко угадать. О том, что у нее появился опасный враг, о том, что отец ничего не делает для дочери, о том, что нужно действовать, и не так, как она действовала раньше… В голове Илании все смешалось: любовь к Нерману, жалость к имис, страх за себя, неуверенность в будущем. Ее разум, привыкший к интригам, подсказывал только один выход. Отчаяние и ненависть были согласны с ним. Эти чувства разрослись и достигли такой величины, что затмевали собой все остальное.

Если подняться слишком высоко, то будет трудно в деталях рассматривать то, что происходит внизу. Это нехитрое правило Михаил узнал еще тогда, когда взошел на трон. Но, не желая уподобляться самовлюбленным монархам, он не реже одного раза в пару недель «ходил в народ». Посещал трущобы (которых становилось все меньше и меньше), беседовал с трактирщиками, торговцами, мог даже остановить на улице какого-нибудь подростка и завести разговор о его житье-бытье. С подростками было особенно просто: они отмалчивались лишь поначалу, а потом, стоило затронуть нужную струну, информация лилась из них как из ведра. Тунрат и ишибы королевской охраны отрицательно относились к таким прогулкам, но Михаил не беспокоился. В отсутствие имис опасных врагов у него практически не было.

Однако в день покушения на императрицу король познакомился с правилом «сверху все видно хуже» с другой стороны — со стороны неба. Он сгоряча набрал такую высоту, на которую очень редко поднимался раньше, и сейчас плавал среди облаков, подобный дирижаблю с заведомо слабым двигателем. Практически дрейфовал, отдавшись на волю ветра. Его уже давно никто не преследовал, но осторожный Михаил снижался медленно. Ему совсем не хотелось очутиться под ударом спаянной группы великих ишибов — не той разрозненной толпы, от которой он сумел сбежать, а настоящего отряда, каждый член которого знает свои место и задачу.

Король боролся с искушением приземлиться и высматривал ориентиры, сожалея, что не обладает зрением орла, и признаваясь себе в том, что не представляет точно, где находится. Его радовал внезапно появившийся аб, удивляло то, что аб выглядел гораздо большим, чем раньше, да и вообще после пережитого жизнь казалась неплохой.

Часа через два-три непрерывного полета Михаил наконец решился снизиться хотя бы метров до ста. Он оказался в совершенно незнакомой местности. Скорость ветра наверху обычно сильнее, чем около земли, и короля могло занести куда угодно.

До снижения Михаил отчетливо видел деревушки, дороги, поля, возделанные и не очень, а также порядки уларатских войск. Эти войска, казалось, были разбросаны повсюду. То тут, то там развевались уларатские флаги с изображением черного дракона на красном фоне, а также другие знамена, «полковые». Но как только вражеские отряды исчезли, а дороги обезлюдели, король пошел на посадку.

Он приземлился в чистом поле. Кругом росла невысокая, по колено, зеленая трава с мохнатыми колосками на тонких стеблях, дышалось легко, ветер был свеж, но короля грызла странная мысль. Ему казалось, что виденный недавно «полковой» флаг, принадлежащий уларатскому отряду, удивительно знаком. Конечно, Михаилу нужно было в первую очередь подумать о том, чтобы найти кого-то из местных жителей, спросить дорогу или, на худой конец, хотя бы приблизительно сориентироваться по солнцу, но этот флаг… Сине-белое знамя неизвестного отряда не желало уходить из мыслей. Оно было как заноза в ноге — хочется перестать думать о ней хоть временно, но каждый шаг упорно направляет размышления в прежнее русло.

Король крепился некоторое время, демонстрируя недюжинную волю и пытаясь отвлечься «тестированием» своего аба, а потом остановился и развернулся. Вместо того чтобы идти к деревушке, расположенной километрах в двух, которую Михаил приметил еще в воздухе, он направился назад — к месту расположения того самого отряда с загадочным знаменем.