Тихоня и Принц на грани отчисления - Алена Шашкова

– Не паясничай, адепт! Кто из вас додумался выкопать яму?! И какого демона вы вообще туда полезли?! Вам заняться больше нечем? Да и, – по мере перечисления претензий к нам ректор зверел всё больше. Его глаза желтели, зрачок вытягивался. Ой-ой… – Как вам не стыдно?! Мне что, следовало наложить на вас чары помощнее?! Чтобы кто-то из вас превратился в жабу от домогательств к другому?!

– Вы всё не так поняли, – Принц поднимает ладонь. – Тихоня случайно попала в отстойник, а выбраться оттуда, как оказалось проблематично. Ну и не мог я позволить ей погибнуть там, сами понимаете.

– А ты как туда влезла?! – ректор звереет всё сильнее. Я уже вижу, как вокруг его лица проявляется призрачный контур, и почему-то думаю о принце. Неужели он…

– Не знаю. Я просто очнулась внизу, не зная, где я и что происходит. Я даже не знала, – смотрю на принца. – Погоди. В смысле отстойник?!

Кошмар. Эти ненормальные совсем что ли двинулись?! Я же могла просто-напросто погибнуть там!

Может сказать о них ректору? Пусть разберётся! Меня вообще-то убить пытались! С другой стороны, меня всё равно ждёт смерть, какая разница? Вдруг эта оказалась бы даже милосерднее?

– Зубы мне не заговаривайте! – за спиной у ректора уже угадываются золотистые крылья, и принц задвигает меня за спину. – Из-за того, что целостность отстойника была нарушена, одна из стен академии пошла трещинами и рухнула! – он дёргает головой, указывая на дырень, так резко, что я услышала хруст и невольно заволновалась, не понадобится ли профессору медицинская помощь. – Кто-то мог и пострадать!

– Значит не пострадал? – улыбается Принц, которому, кажется, всё нипочём. – Слушайте, ладно. Моя вина. Корона компенсирует и прочее. Порадуйтесь, что ваша лучшая ученица жива-здорова.

– Она больше не моя ученица, – фыркает ректор. – Меллоун отчислена. Документы подписаны. Это, наконец, случилось. Хватит с меня. От вас двоих за последние дни слишком много проблем!

– На каком основании её отчисляют? Из-за проекта? – спорит мой напарник. – Драцен перепоручила нам написание статьи и Филдс был не против! Книгу я восстановил! Оставьте вы нас в покое!

– Её документы забрал опекун. Он же отозвал стипендию, так что Меллоун больше незачем находиться в стенах академии, она не может продолжать обучение.

– Дело лишь в деньгах? Давайте я куплю её лицензию!

Я слышу их возмущения так, будто мои уши залиты водой. По голове как палкой ударили. В ушах звенит. Я слышу возмущения Принца словно бы из-под воды. Он усмехается, не понимая, что это конец.

Странно. Я пыталась представить себе, как это будет, если я потеряю академию. Думала, что упаду на колени, буду вымаливать оставить меня, пожалеть, но, внутри распылили ядовитый дым апатии, который, подобно розовому газу из отстойника выжег все эмоции и чувства.

– Принц, не надо, – дёргаю его за рукав. – Всё равно всё к этому и шло.

– Прекращай унывать, – он поворачивает голову в мою сторону, но смотрит на ректора. – Я всё решу. Просто дай мне немного времени.

– Не надо. Ты был прав. Это всё бессмысленно, – качаю головой. – Я пыталась убежать от проблемы, но это никак её не решало. И раз уж я так долго, теперь уже нет времени и возможности что-то изменить.

– Всё верно, – ректор щёлкает пальцами и из нас будто выбивает бело-золотые искры. Как если бы кто-то встряхнул запылившийся коврик. – И раз уж Меллоун добровольно покидает академию, я снимаю чары целомудрия. В них нет нужды, как нет теперь поводов для нарушения общественного порядка.

Я рассеянно киваю. Если честно, мне всё равно. Какая теперь разница? Бреду к главному входу, не поднимая головы, и почти подпрыгиваю от скрипучего голоса, который неизменно вынуждает меня вздрагивать каждый раз, когда я его слышу.

– Аизалфлаед, вот и ты, – дядя преграждает мне путь и складывает руки на груди. – Отрадно видеть тебя одетой. Я право боялся, что застану тебя с разведёнными перед этим напыщенным мальчишкой коленями.

– О чём вы? – не сразу понимаю, к чему он ведёт. – Если о тех фото, то это всё ошибка, я…

А ошибка ли? Фотографию, где мы целуемся назвать таковой нельзя. Будто предам свои чувства по отношению к принцу. Я действительно хотела поцеловать его. Если попытаюсь отречься от него, то не смогу себе простить.

– Как я писал в письме, тебя отправили сюда учиться. Предлагал тебе домашнее, но нет, ты так просилась, заверяла меня, что только здесь сможешь раскрыть потенциал, стать лучше. И чем ты занимаешься? Развратничаешь? Не бывать этому!

Я опускаю голову. Что толку спорить? Мысли вязкие, плечи будто застывшей на морозе шалью укрывает чувство безысходности.

Дядя подходит ко мне. Я безучастно смотрю на носки его туфель, а потом он хватает меня за подбородок и резко заставляет поднять голову. Я испуганно распахиваю глаза, не зная, чего ожидать и слежу за тем, как приближается его лицо. На миг пугаюсь, что он собирается меня поцеловать, но тут же впадаю в настоящий ужас потому как из моего рта к его губам тянется золотистая дымка.

Не знаю, что происходит, в первую секунду я не чувствую никаких изменений, но столь бестактное отнятие энергии явно ненормально! Пытаюсь, дёрнуться, но тело не слушается. Я… будто парализована. Мамочки…

Глава 34 (Принц) – Она моя!

Продолжаю спорить с ректором, даже когда Тихоня уходит. Что за бред! Должны оставаться лазейки, чтобы оставить ее тут. Это же чистой воды самоуправство – отчислять и забирать адептку до того, как она закончит академию.

Ректор очень стойко придерживается своей позиции, говоря, что я не отчислен за разрушение стены только благодаря моему «особому положению». И это злит, потому что никогда до этого мне не вменяли в вину именно моё происхождение. А теперь получается, что за всё то, что случилось со мной и Тихоней, расплачиваться только ей.

Внезапно из-за поворота раздаётся тихий вскрик. Мой зверь этот голос узнает и услышит хоть за километр! Тихоня! Не обращаю внимания на возмущения ректора и срываюсь к главному входу.

Моя девочка («И только моя!» – поддакивает зверь), тряпичной куклой висит на руке её опекуна, а он без зазрения совести, совершенно не боясь оказаться замеченным за этим, вытягивает из неё энергию. Ужасающе-завораживающее зрелище.

Я про такое только читал. По ночам. Под подушкой. Книги из папиной библиотеки. Потому что иначе мне было их строго-настрого запрещено брать.

Если энергию тянуть понемногу, то человек просто становится управляемым и апатичным, но если переборщить, то можно довести и до