📚 Hub Books: Онлайн-чтение книгДетективыЧаша и крест - Нэнси Бильо

Чаша и крест - Нэнси Бильо

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 ... 23 24 25 26 27 28 29 30 31 ... 137
Перейти на страницу:

В гостиной повисла напряженная тишина. Девушки даже перестали работать иголками. Доктор не смотрел на меня.

— Мне очень жаль, но я в этом участвовать не буду, — печально сказала я.

Доктор Брэнч взялся за свою сумку:

— Что ж, ладно. Меня ждут другие пациенты, миледи. Но перед уходом позвольте посмотреть мочу вашего мужа. Надеюсь, вы ее приготовили?

Слуга вывел доктора из комнаты. Я села в кресло с вышитым плюшевым сиденьем. Гертруда Кортни не спускала с меня разочарованного взгляда.

— Услуги доктора Брэнча стоят недешево, Джоанна, — проговорила она. — Мне было неприятно ваше поведение сегодня.

Я поднялась со стула:

— Будьте так добры, сообщите, каков гонорар доктора, и я непременно компенсирую вам затраты. — Я сопроводила свои слова глубоким реверансом и, поднимаясь, увидела, как на щеках Гертруды вспыхнули красные пятна. Грудь ее часто вздымалась. Она сейчас сердилась на меня не меньше, чем в день нашего знакомства на госпожу Брук в Дартфорде.

— Немедленно оставьте меня, — сказала маркиза.

Голос ее дрожал; видно было, что она очень старается держать себя в руках.

9

Остаток дня я безуспешно пыталась обрести душевный покой. Мерила шагами спальню: от окна, выходящего на Саффолк-лейн, откуда уже тянуло осенней прохладой, и до камина, где, благодаря стараниям Элис, снова весело трещал огонь. До чего же нехорошо получилось. Ведь супруги Кортни были очень добры к нам с Артуром. И я бы с удовольствием оказала Гертруде любую услугу, но…

Маркиза весьма проницательно усомнилась в моем послушании воле Генри Стаффорда. Да, кузен действительно приказал нам всем остерегаться пророчеств, но она права: я никогда не строила свою жизнь по его указке. Однако открыть Гертруде истинную причину (то есть рассказать о давнем визите к монахине, осужденной впоследствии по обвинению в государственной измене) было бы крайне неосмотрительно и опасно не только для меня, но и для них с Генри.

Желая отвлечься от тяжелых мыслей, я взяла книгу, которую уже начала читать, — «Житие Эдуарда Исповедника», составленное аббатом из Риво. Но жизнеописание благочестивого саксонского короля на этот раз не увлекло меня. Я пробежала глазами длинный абзац, и только в самом конце его до меня дошло, что я не поняла ни слова. Пришлось закрыть эту прекрасную книгу с тисненным на красной обложке названием. Впрочем, все книги в моей спальне были самого высокого качества. Я знала, что Гертруда последние два года потихоньку скупает имущество распущенных по приказу короля больших монастырей. Тем самым она спасала жизнеописания христианских мучеников, а также тексты католических молитв от грубых и глупых придворных, захватывающих в свою собственность постройки, принадлежавшие церкви. В день моего приезда хозяйка дома вручила мне изысканное издание «Зерцала святого жития Иисуса Христа». А теперь получается, что я отплатила ей черной неблагодарностью. Гертруда наверняка считает меня капризной упрямицей.

Ах, если бы сейчас рядом со мной были друзья, которых я оставила в Дартфорде! Уж они бы меня поняли. Мы с Артуром приехали в гости на месяц. Прошло всего две недели, но если бы существовала возможность, не обижая никого, уехать сегодня же, я бы не задумываясь сделала это. Как жаль, что нельзя обо всем поговорить с сестрой Винифред и братом Эдмундом. Я получила три письма от нее и одно — от него, совсем коротенькое. Мне так хотелось снова услышать его сдержанный голос, заглянуть в его карие глаза, в которых светились душевная чистота и глубокий ум.

Я села на край роскошной кровати под балдахином, которую хозяева любезно предоставили мне, и расплакалась, как ребенок, который не понимает, за что его наказали. Выплакавшись вволю, я немного успокоилась, но чувство растерянности осталось. А такое со мной бывало редко.

Спустились сумерки. Послышался топот копыт. За окном плясало пламя факела; как всегда, его зажигали ближе к ночи. Генри Кортни, маркиз Эксетер, возвращался домой.

Разумеется, у Генри при дворе имелись свои апартаменты. Но король сейчас жил в Гринвиче, и мой кузен добился разрешения ночевать дома, с женой и сыном. Каждое утро в домашней часовне он слушал мессу, а потом отправлялся к реке, и его на лодке отвозили в королевский дворец. Как близкий родственник монарха и человек высокого происхождения, он должен был служить королю. И обедали мы теперь не сразу после полудня, как прежде, а вечером, когда на дворе уже было темно, поскольку непременно поджидали главу семейства.

Меня всегда трогало всеобщее волнение, которое охватывало «Алую розу», когда возвращался Генри. Я нигде не видела такой преданности домочадцев хозяину. Хлопали двери, слышался топот бегущих ног, то на одном этаже, то на другом раздавались возбужденные крики. Все, начиная от какой-нибудь посудомойки и до важного дворецкого, управлявшего многочисленным штатом слуг, торопились предстать перед милордом в главном вестибюле и присутствовать на вечернем богослужении.

Когда я подошла к лестнице, Генри как раз показался в дверях. Везде горели только что зажженные свечи. Слуги, числом более шестидесяти человек, стояли перед ним: мужчины кланялись, женщины приседали. И Гертруда тоже, неизменно встречая супруга на первой ступеньке, склонялась в глубоком реверансе.

Впоследствии меня часто спрашивали, что именно делало Генри Кортни столь привлекательным человеком. Его трагическая гибель до сих пор не дает покоя всякому, кто не утратил душевной отзывчивости.

Что же, постараюсь объяснить. Ну, прежде всего, его внешность. Мой кузен, как, впрочем, и король Генрих, был внуком Эдуарда IV: оба они унаследовали от йоркширского монарха высокий рост, бледную кожу и голубые глаза. Кроме того, Генри Кортни еще обладал скромностью и простотой манер, доброжелательной открытостью и прямотой, а также неизменно сохранял спокойствие в любой ситуации. Он никогда и ни от кого не требовал, чтобы ему оказывали какие-то особые знаки почтения. Возможно, именно поэтому все и демонстрировали с такой охотой маркизу Эксетеру свое уважение и преданность.

Стоя вместе с другими на лестнице, я вдруг почувствовала, как кто-то берет меня за руку.

— Джоанна! — воскликнул Артур, ослепительно улыбаясь. — А я сегодня стрелял из лука!

Господи, до чего же у меня всякий раз теплело на душе, когда я видела радостную мордашку Артура! Прошло всего две недели, а речь его сильно изменилась в лучшую сторону. Это было похоже на чудо.

По заведенной домашней традиции мы запели любимый церковный гимн Генри:

Тебе пред окончаньем дня,

Создатель, молимся сейчас,

Чтоб, как всегда, Ты был, Господь,

Хранитель и защитник нам.

Глаза мои обратились на близнецов, Джеймса и Джозефа. Тот, которого я уже видела сегодня, пел с огромным воодушевлением. А вот второй близнец едва шевелил губами. Я слышала, что в детстве с Джозефом приключилась беда, в результате чего он слегка повредился в рассудке. И с тех пор брат старался всячески оберегать его и опекать. Вот и сейчас Джеймс слегка подталкивал Джозефа локтем, чтобы тот вспоминал слова гимна.

1 ... 23 24 25 26 27 28 29 30 31 ... 137
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?