Почти идеальные люди. Вся правда о жизни в «Скандинавском раю» - Майкл Бут

Наверное, господину Беху стоило свериться со статистикой рабочего времени датчан, к тому же он забыл упомянуть отвратительный климат. Но в целом ему удалось выделить ключевые составляющие парадокса датского счастья. По формальным признакам датчане должны быть гораздо несчастнее большинства других народов, но если спросить их самих, они будут настаивать, что они счастливее всех.

Как же с этим быть? Действительно ли датчане так счастливы, как они утверждают? Или они морочат нам голову?

Очевидно, следует дать определение понятию счастья. Если считать, что это чувство полной удовлетворенности жизнью – с соломенной шляпой на голове, коктейлями под пляжным зонтиком и возможностью танцевать под луной, – то датчане вряд ли смогут здесь отличиться. Не думаю, чтобы они вообще стали претендовать на что-то подобное.

Годами я спрашиваю многих датчан, действительно ли они считают себя чемпионами мира по счастью, но пока не встретил ни одного, кто серьезно бы в это верил. Они ценят социальные гарантии своего государства и то, как устроена жизнь в стране в целом. Им нравится иметь много свободного времени, они гордятся международным успехом своих телесериалов. Но к вопросу своего всеми восхваляемого счастья они подходят как жертвы розыгрыша – в ожидании ответа, кто их подставил.

Однако на любую критику в адрес их страны (школ, больниц, климата, налогов, политиков, музыкальных вкусов, однообразного ландшафта и т. д.) они тут же отвечают: «Если это так, то почему же нас считают самой счастливой нацией на свете?»

Я уже говорил о своем подозрении: этот феномен стал для датчан самосбывающимся пророчеством. Понимая, что надо поддерживать свою репутацию в международных опросах, они притворяются более счастливыми, чем на самом деле. У Анны Кнудсен есть другая теория. «В Дании быть несчастным неприлично, – сказала она мне. – Если ты спрашиваешь, как у меня дела, а я начинаю рассказывать, что все плохо, тебе захочется мне помочь – то есть взвалить на себя дополнительные заботы. И это одна из главных причин, заставляющих нас говорить “все в порядке” или даже “супер”».

Еще одно убедительное объяснение выдвинул мой датский приятель: «Мы всегда выходим в топ опросов о счастье, потому что в начале года нас спрашивают о наших ожиданиях, а в конце года – насколько эти ожидания оправдались. Обычно планка наших ожиданий находится ниже плинтуса, так что они более чем оправдываются».

Может быть, секрет удовлетворенности датчан своей жизнью как раз в этом? В не слишком больших ожиданиях? Действительно, датчане обычно бывают скромнее в своих планах на будущее, чем все остальные. В Дании счастье никогда не было «неотчуждаемым и неотъемлемым правом», и когда оно появляется, датчане ценят его очень и очень высоко. Драматическая история утрат научила их быть благодарными за любые крупицы счастья на своем пути. Возможно, датское счастье на самом деле вовсе не счастье, а нечто намного более ценное и долговечное: довольство судьбой, скромные реалистичные надежды и обузданные ожидания.

Что делает датчан счастливыми, по их собственным словам? Вот результаты недавнего опроса, проводившегося одной из датских газет: 74 процента респондентов называли главным источником счастья совместное времяпровождение с друзьями; на втором месте с 70 процентами оказалась семья; на третьем – заграничные путешествия, что, в общем, не слишком удивительно; затем шел спорт, опередивший еду и телевизор (как бы не так!). Другой опрос показал, что 54 процента датчан не боятся смерти – может, дело именно в этом?

Несколько лет назад профессор эпидемиологии Университета Южной Дании Кааре Кристенсен опубликовал несколько ироничную статью под названием «Почему датчане самодовольны: сравнительное исследование удовлетворенности жизнью в странах Европейского союза». Там он писал, в частности, что датчане могли заполнять анкеты о счастье в нетрезвом виде, поскольку продолжали отмечать сенсационную победу своей сборной в чемпионате Европы по футболу 1992 года. Тогда они не только победили в финале Германию, но и сделали это в Швеции – все фантазии о победных реваншах как будто слились воедино. Но Кристенсен и его коллеги также пришли к выводу, что разгадка заключается в низкой планке ожиданий. Кристенсен пишет: «Если ожидания нереалистично высоки, они становятся причиной разочарования и низкой удовлетворенности жизнью. Год за годом датчан приятно удивляет то, что в датском королевстве не становится еще более неладно».

Кстати, Кристенсен отнюдь не первый, кто обвиняет датчан в самодовольстве. В описании своего путешествия по североевропейскому региону в конце XVIII века одна из родоначальниц движения за права женщин Мэри Уолстонкрафт писала:

«Если счастье состоит лишь в самомнении, то они счастливейшие люди на свете, ибо я не видела других, столь же довольных своим положением… Дельцы – домашние тираны, безразличные ко всему, кроме своего дела, они настолько невежественны в отношении других стран, что категорически настаивают, будто Дания – лучшая страна на свете».

Существует тонкая грань между спокойствием и самодовольством. Датчане спокойно относятся к жизни, что я, признаюсь, иногда принимал за глубочайшее самодовольство. Но у них есть много такого, чему всем нам следовало бы поучиться, чтобы не воспринимать свою жизнь чересчур серьезно. Они удивительно умиротворенный народ. Датский язык богат выражениями, призывающими не волноваться: они говорят Slap af («Расслабься»), Rolig nu («Спокойно»), Det er lige meget («Ерунда все это»), Glem det («Плевать»), Hold nu op («Да брось ты»), Pyt med det (ну, как бы все вышесказанное, вместе взятое). Не самый плохой подход к жизни.

Конечно, вполне возможно, что все эти исследования счастья вообще не стоит принимать всерьез. Как мы уже знаем, титулованный эпидемиолог профессор Ричард Уилкинсон смеется над идеей измерить и сравнить уровни счастья в разных странах. Он считает, что статистика здравоохранения дает куда более точную картину общественного благополучия. Но как быть с датчанами? Датское счастье не согласуется с отношением к жизни типа: «Ну, хотя бы здоровье у нас есть», поскольку со здоровьем у них очень плохо. Сигареты, алкоголь и сахар сделали из них одну из самых болезненных европейских наций.

А вот другая теория: в разговоре со мной Кристиан Бъорнскоф упоминал, что за многие века ни один датский политический лидер не стал жертвой убийства. Он считает, что политическая стабильность – важнейший элемент народного счастья. Может быть, и так, но он не принимает в расчет болезненные потрясения, через которые прошла Дания в XIX и XX веках. Это и британский обстрел, и утрата драгоценных территорий (Норвегия, Шлезвиг-Гольштейн, Исландия и т. д.), и нацистская оккупация во время Второй мировой войны, и угроза советского вторжения или даже ядерного удара на протяжении почти всей второй половины XX века.