Сломай меня, если захочешь - Анель Ромазова

— Привет, Ритусик — заорал Тим, мы с Кэдом переглянулись — Не меня ищешь?

Марго смерила его таким взглядом, что на месте Тима я бы игнорировал темные переулки.

— Мечтай, Лукашин.

— Не хочешь, мне плечи помазать? А то поранился, о чьи- то острые коготки.

Мы прихерели.

— Марго?! — в один голос.

Тим прищелкнул языком.

— Ты же сам ее терпеть не мог?

— Я и сейчас не в восторге. Но делу это не мешает. Даже наоборот. Это Мак у нас впечатлительный. А здесь все четко, как в аптеке. Услуга за услугу. Бизнес и ничего личного. Ритусик, так что насчет спины — последнее громко и не нам.

Марго показала ему средний палец.

— Ну, не хочешь, как хочешь.

— Это с ней ты все время от меня прятался и в телефоне переписывался

— Кэд, много будешь знать… Короче не твоя это тема. Много знаю, это я.

— Мне реально надо новых друзей искать — все еще ошарашено сказал Кэд.

— Не рефлексируй, Кэд. И тебя пристроим, вон Катюха, зря что ли сюда притащилась, тебя пасет — предложил я

— Да ну, нахрен мне негабаритный груз. Ее же подруги как вышибалу таскают.

— Ну а что, зато в безопасности всегда.

— Тим, бля я сейчас это представил.

— Ну вот, начало положено, а дальше дело за малым. Стерпится — слюбится.

— В ж**у иди.

— Кэд, ты так сразу не отказывайся, присмотрись — бросил на ходу, замечая, как открывается дверь, впуская малышечку.

— Закончили? — обнимаю, целуя в макушку.

— Ага — Соня щекой скользит по моей голой груди.

— Устала?

— Нет, хорошо получается. Мне нравится.

— Заевский сильно руки распускал.

— Макар, мы же танцуем вместе. Тут без рук никак — видит мои сведенные брови — Я тебе предлагала, посмотреть. Что бы убедился.

— Ну, если бы я посмотрел, то Алеша дальше без рук бы танцевал — бемби отрывается ноздри раздула. Грудь вверх, вниз. Часто.

— Макар, я ему не интересна — с нажимом. Злится.

— Давай, я лучше на балу гляну, от соблазна подальше. А то Заевский без рук, испортит выступление.

Шипит змейка моя.

Подождал у дома, пока Соня убиралась и готовила. Не пустила внутрь, хотя клятвенно обещал, на стульчике у порога посидеть. Как верный пес охраняя свою хозяйку. И тут вижу, идет с сидорком. Зыркнул на меня и дальше прет.

— Стоять!! Здороваться не учили?

Рычит.

— На лавку сядь и жди, пока Соня не выйдет — помялся возле лавки, но видимо смелость взыграла, идет дальше.

— Ж*пу прижал!!! — поворачивается, кромсая меня глазами. Наклоняюсь, отрывая веточку с куста, ломаю пополам, намекая на вторую руку. Садится. Вот так лучше.

Через тридцать минут Соня выходит из подъезда. Наблюдая картину: Я возле машины кручу телефон. И ее родственник на лавке, злой как тысяча чертей. Подходит ко мне.

— Твоих рук дело? — с самым невинным видом. Не вру же. Руки не при чем. Все дело в красноречии.

— Что ты, погода чудесная. Дышит человек.

Уже дома наблюдаю, как Соня мечется из угла в угол, нервничает. Завтра утром операция и вроде все нормально, врачи в один голос твердят что опасности нет, прогноз положительный. Но только он же ее родной человек, волнуется.

— Сонь, поешь, весь день голодная — подхожу прижимая к себе.

— Не хочу.

— Поговорим?

— Нет, давай просто так постоим, так легче — беру на руки и усаживаюсь в кресло, глажу по голове — Всю ночь так сидеть будем?

— Да, а утром в больницу поедем.

Соня уснула час назад, а мне не спится. Переложил на кровать, уже утро и скоро надо ехать. Пусть еще часик поспит, а потом разбужу. Любуюсь ей, восхищаюсь, внутри все ломит. Такая сильная, все это пережила и не сломалась. Нравится, о ней заботиться. Ни чего не требует, радуется всякой мелочи. А мне хочется еще больше дать. То, что я весь в ней без остатка это не новость. Тот еще приз конечно. Но принимает меня. Даже не разбирается глупенькая, что вся ценность в ней. В чистоте ее, искренности.

Жду в фойе, давая возможность побыть наедине с мамой. Вижу что та, не в восторге от меня. Да неважно. Переживу.

Час. Второй. Третий. Все накалены, терзая дверь операционной глазами.

Наконец — то. Соня срывается.

— Ну, что доктор?

— Все у вашего мальчика отлично. Операция прошла успешно.

Выдохнули. Расслабились.

Неделя проходит. Соня расслабляется, оживает. Родька идет на поправку. Сильный парень со всем справился.

Наверстываем потихоньку букетно-конфетный период. Гуляем. Разговариваем. Мечтаем. И трахаемся. Много жадно и откровенно.

Мне все интересно. Слушать как рассказывает, каждое слово ловлю, высекаю в себе. Наблюдаю за ней, когда на кухне суетится, неизменно в моей футболке. Смотрятся гораздо лучше, чем на мне. Танцует, подпевая песне, а я кайфую и оторваться не могу.

У меня внутри все ей дышит. Даже представить не мог, чтобы настолько кем-то жить. Не кем-то, Соней. Моя. Даже не половина целое. Все идеально, зацепиться не за что. Я спокоен, счастлив.

И это просто охренительно.

Экскурсия в раздевалке прошла на ура. Заканчиваясь надрвным МАК-А-АРР. Бежали, целуясь на ходу до машины. А кто-то еще пытался сопротивляться.

Даже белье купили черное, кружевное. Крышесносное. Продержалось недолго. Секунд тридцать. Ах, да еще платье, одно правда. Но это начало. Еле уговорил, пришлось прибегнуть к экстренным мерам. Умолять. На коленях. Посреди торгового центра.

Разглядел позже, уже дома. Потому что в примерочной места мало, пришлось прижиматься близко. На весу малышечку держать, прибивая к стене членом. Шепоток ее тихий.

— Не смей Мак… руки… здесь же люди — и потом

— Не останавливайся. о боже

О чем это я, ах да платье. Красивое, только подлиннее надо и побольше. Если в универ в нем пойдет. Мне то, что делать. Не думаю, что ректор оценит гору разбитых носов.

Я ревную, как дикий, но что странно. Стоит Соне посмотреть на меня выразительно, осуждающе. Не успокаиваюсь, но контролирую, в руках себя держу.

— Бемби, может ну нахер твою работу. Хорошо же так — пока сидим в машине перед маркетом, целую ее. Пытаюсь расстегнуть пуговицу на джинсах, может так согласиться. Прижимает рукой, перекрывая доступ.

— Макар, давай я сегодня отработаю, а завтра уволюсь. Хорошо?