Прощай, мафия! - Марина Рощина

Через час с небольшим Кирилл въезжал в Солнечный. Дом Андреади и правда напоминал огромную синюю птицу. Три острых луча, сходящихся в одной точке, — хвост и пара крыльев — и много-много синего стекла. Говорили, что с высоты птичьего полета дом модельера представляет собой удивительное по красоте сооружение, но и с земли он тоже был неплох, хотя лично для себя Кирилл предпочел бы что-нибудь более традиционное: дом-крепость в викторианском стиле.

Андреади при жизни любил похвастать своим жилищем и шутил, что синяя птица больше никогда не покинет его. Его слова оказались пророческими ровно наполовину: птичка счастья никуда не улетела, только сменила хозяина.

Точнее, нашла хозяйку. И очень деятельную хозяйку, между прочим. Войдя в дом, Кирилл Фролов подумал, что в жизни не видел подобной суеты. Повсюду сновали толпы рабочих, двигали мебель, упаковывали книги и картины. Дизайнеры с красными от возбуждения лицами делали необходимые замеры и тут же на полу рисовали эскизы будущих интерьеров. И даже Зента, старая домработница Андреади, поджав от недовольства губы, все же покорно ходила за Ингой и не отказывалась выслушивать ее поручения.

Фролов и Инга уединились в мастерской Андреади — единственном месте в доме, куда еще не добрались деятельные ручки новой хозяйки. Инга без всякого пиетета уселась на стол, за которым обычно творил мастер, и закурила сигарету, небрежно стряхивая пепел в бронзовый стаканчик для карандашей.

— Сказать, что я удивлен, — ничего не сказать, — честно признался Кирилл. — Журналисты уже знают?

— Еще нет, — со смехом ответила Инга. — Но это вопрос двух-трех дней. Вас удивляет, что я вышла замуж за Андреади?

— И даже очень.

— Признаться, меня тоже, — пожала плечами девушка. — На самом деле наша связь длилась без малого семь лет, но Андреади никогда не помышлял о браке. Он был человеком, для которого в принципе противопоказан брак. Он великий художник, ему жизненно необходима свобода. Я была для него только музой, а муза никогда не станет женой художника. Я отлично это понимала и никогда не питала иллюзий насчет наших отношений. И вдруг — вскоре после пожара, кажется, в тот день, когда вышла эта злосчастная статья, — Андреади приезжает ко мне и заявляет, что хочет на мне жениться. Тогда я ничего не понимала. А он ничего не хотел объяснять. Только говорил: «Давай поженимся, и как можно скорее». И я согласилась. Мы поженились в тот же день, без пышных церемоний, разумеется. Единственное, на чем настоял Андреади, так это на подписании брачного контракта.

— Если не секрет, что было записано в ваш брачный контракт?

— Все как обычно: подробно расписано, какая Доля имущества отходит сторонам в случае развода. Честно говоря, я не очень вникала в подробности. Это была инициатива Андреади. С меня было вполне достаточно, что я стала его женой. И потом, я знаю, что Александр очень щедрый человек, даже если бы мы и развелись, он бы меня без куска хлеба не оставил.

— И все же я не понимаю, — покачал головой Кирилл. — Если вы и Андреади почти семь лет состояли в любовных отношениях… если вы в конце концов поженились, зачем Андреади столько лет морочил всем голову, трубя о своей нетрадиционной сексуальной ориентации?

— Ах, вот вы о чем! — звонко рассмеялась Инга. — Это был не более чем миф, созданный самим Андреади, исключительно в рекламных целях. Сейчас такими штучками никого не удивишь, а во времена, когда карьера Андреади только начиналась, добровольное признание в гомосексуализме вызывало неслыханный скандал. А хорошим скандалом, как говорится, карьеру не испортишь.

— Значит, Андреади не голубой?

— Да нет же, говорю я вам, — рассмеялась Инга. — Насколько мне известно, он в жизни не имел дела с мужчинами.

Если бы Кирилл Фролов был репортером светской хроники, такое признание для него бы дорогого стоило. Разоблачить лжегомосексуалиста Андреади, вывести под вспышки объективов его законную женушку — это, знаете ли, не пустяковая добыча. Наверняка он стал бы звездой желтой прессы, а его гонорары мгновенно возросли бы в несколько раз.

Но Кирилл Фролов не папарацци, а обыкновенный московский следователь. И он, убей бог, не понимает, зачем Андреади женился на фантастической красавице Инге Скворцовой, а на следующий день исчез, оставив несколько писем, в которых ясно дает понять, что собирается уйти из жизни. Кстати, Инге он не черкнул ни строчки.

— Не знаю, — задумчиво ответила Инга. — Возможно, с его стороны это был какой-то необъяснимый порыв. А может, он уже знал, что убьет себя, и решил узаконить нашу связь, ведь теперь для него это была только формальность.

— А как вы относились к Андреади? — забросил удочку Кирилл. Инга что-то выглядела уж чересчур веселой вдовушкой, даже не пыталась изображать скорбь.

Инга отлично поняла его вопрос.

— Вы хотите спросить, любила ли я Александра? — уточнила она. — Да, любила. Но никогда не считала его своей собственностью. И наш брак ничего не изменил. Возможно, поэтому я восприняла его смерть спокойно, — сказала она так уверенно, как будто собственными глазами видела тело. — Он все равно никогда не был моим.

Больше об Андреади они не говорили. Кирилл достал конверт с фотографиями и показал их Скворцовой. Девушка как будто даже не удивилась, только слегка нахмурилась и выразительно посмотрела на Кирилла. Она ждала объяснений.

— Значит, Дугарова застрелила мужа после того, как получила эти снимки? — спросила она.

— Да.

— Она рехнулась! Из-за такой ерунды собственноручно посадить себя в тюрьму…

— Эти фотографии были сделаны в ту ночь, когда в Доме моды Андреади случился пожар? — спросил Фролов.

— Да.

— Значит, близкий друг, с которым вы встречались в тот вечер, был Георгий Дугаров? Случайно, не на вас он собирался жениться, как писали в газетах?

— О нет. Это было бы слишком — столько богатых женихов на одну бедную модель. Я скажу вам откровенно: Дугаров не был моим другом, и уж тем более любовником. Он был моим клиентом. Видите ли, слухи о фантастических заработках моделей несколько преувеличены, кроме разве что топ-моделей, а жизнь в Москве так дорога… И потом, чтобы быть конкурентоспособной, девушка должна хорошо выглядеть, а вы даже не представляете, сколько стоят все эти салоны красоты, солярии, фитнес-центры. Получается замкнутый круг: чтобы много получать, ты должна много работать, а чтобы много работать, ты должна много тратить на себя. К счастью, всегда существуют такие вот Дугаровы, бумажники на ножках, которым надоели жены и которые периодически устраивают себе ходки налево. Но снобизм не позволяет им снимать проституток, и они покупают моделей, желательно известных. Как будто это не та же проституция, разве что с глянцевым блеском, — грустно усмехнулась Инга.

Кирилл не мог не отдать должное Инге, которая честно, без прикрас поведала правду о своей модельной карьере, хотя понимал, что откровенность эта связана с тем, что вдове Андреади уже не придется быть престижной проституткой у бумажников на ножках.