Стану твоим Безумием - Екатерина Белая

Спустя пару минут появился Владимир. Он был очень взволнован и даже напуган.

— Ты как? — спросил одними губами, освобождая её от пут.

— Нор-маль-но… — ответила, заикаясь. — Где Па-вел?

— Николь, лучше тебе с ним не пересекаться сейчас, — предупредил, качая головой. — Он опасен в таком состоянии. Особенно для тебя.

— По-чему особен-но для ме-ня?

— Он думает, что ты сговорилась с Фишером, — шепнул, покосившись на выход, — и хотела сбежать с ним.

В сопровождении Владимира спускалась по трапу, окидывая взглядом пространство аэродрома.

Глаза сразу же поймали багровую лужу в нескольких метрах от самолёта, и тянущийся от неё кровавый след волочения.

Проглотив тошнотворный ком, посмотрела на Яхонтова, который расслабленно оперся на кузов одного из гелендвагенов, припаркованных неподалёку.

Мужчина курил, устремив свой взгляд на девушку. Ледяной взгляд. Стеклянный.

Ей бы сейчас сжаться в комок от этого лютого холода. Но, после домогательств и грязных обещаний Фишера, страха перед Павлом не было.

Скорее, наоборот, была уверенность, что рядом с ним безопасно, даже не смотря на его бешеное состояние.

Тем более, она не совершала того, в чем её обвиняют. Не сбегала с Арнольдом. Не предавала доверие Яхонтова.

С каждым шагом, приближающим её к мужчине, чувствовала потребность объясниться с ним. Рассказать, как всё было на самом деле.

Подойдя к автомобилю, уже открыла рот, чтобы начать диалог, но Павел опередил её.

— В машину. Сядь, — отчеканил стальным тоном. И, не дожидаясь ответа, скрылся в салоне.

Молча последовала за ним и, усаживаясь, заметила что её руки до сих пор дрожат. Колени, кстати, тоже.

Сейчас больше всего хотелось спрятаться в сильных руках, сидящего рядом мужчины, прижаться к его каменной груди и услышать, что всё будет хорошо. Что больше никто её не обидит…

Но как же! Размечталась!

Вместо этого наблюдала, как он достаёт мобильник и, игнорируя Николь, кому-то звонит.

— Оскар, приветствую, — произнёс деловито. — Узнал? Молодец. Сейчас берёшь своих людей и быстро едешь в дом Арнольда Фишера… Да, того самого…

Девушка навострила уши, прислушиваясь.

— Ты найдёшь там весьма интересные документы и сегодня же передашь им копам, — в его голосе звучали приказные нотки. — Уже к утру он должен числиться в федеральном розыске. Пускай ищут в Германии. Его самолёт сегодня отправился именно туда.

Обернувшись, увидела, как воздушное судно, из которого её вытащили несколько минут назад, катится по взлётной полосе, набирая скорость.

— Не стоит благодарить меня, — кинул безразлично. — Ты же знаешь, я просто так ничего не делаю. Должен будешь. До связи.

Из услышанного разговора Николь не поняла ровным счётом ничего. Но складывалось ощущение, что Павел давно готовил что-то против Фишера и сегодня, наконец, исполнил задуманное.

Неужели всё это время он знал, что про её сговор с Арнольдом?

Как же ей это выяснить?

Пока думала о том, как разговорить Яхонтова, они уже подъехали к его дому.

Мужчина молча вышел из машины, а затем с отсутствующим выражением лица схватил девушку за локоть и поволок внутрь особняка.

В этот момент Николь решила не противиться. Им нужно поговорить. И лучше, если они сделают это наедине, а не в присутствии водителя и охраны дома.

Павел завёл её в спальню, входя следом, а дальше всё пошло не так, как планировалось…

Вместо того, чтобы отпустить, он потащил её в ванную комнату, а затем резко рванул на ней платье, заставляя вскрикнуть.

— Ты что творишь? — только и успела пискнуть, прикрывая руками обнаженную грудь.

— Смой с себя слюни ублюдка, — процедил, запихивая её под струи включенного душа и одним движением срывая с неё трусики.

Взял флакон с гелем и выдавил почти всё его содержимое на тело девушки.

Он начал собственноручно намыливать её тело, при этом синие бесчувственные глаза продолжали обжигать арктическим льдом.

Николь настолько была обескуражена происходящим, что несколько мгновений наблюдала за происходящим будто со стороны. Но потом, очнувшись, ощутила волну гнева и вцепилась в скользящие по ней ладони ногтями.

— Павел! Хватит! — крикнула, пытаясь поймать его взгляд.

Но тщетно. Он словно отгородился от неё плотной стеной, не давая шанса пробиться.

— Посмотри на меня! — всхлипнула и ощутила, что его движения стали грубее и жёстче. — Пожалуйста, прекрати! Мне больно!

— Потерпишь, — рявкнул злобно и уставился ей в глаза бешеным взглядом. — За то, что ты сделала, я должен был убить тебя…

— Что? Что я сделала? — непонимающе крикнула, толкая его в грудь. — Ты же видел, что он меня связал и хотел…

— Не смей, — прошипел, напирая на неё и вставая прямо в одежде под льющуюся воду. — Ты сама просила его о помощи. Звонила ему!

— Я звонила, но…

Он не дал ей договорить. Развернул спиной к себе и толкнул лицом к выложенной плиткой стене.

— Снюхалась с моим врагом, — прижался всем телом, презрительно рыча ей в ухо.

Ладонями прошёлся по её груди, животу и добрался до лобка.

Без особой нежности провел пальцами по складкам и надавил на клитор, заставляя Николь вскрикнуть от пронизывающих разрядов возбуждения.

Низ живота скрутило жаром, реагируя на прикосновения мужчины.

Из груди вырвался полустон, тело выгнулось, стремясь быть ближе к Яхонтову.

— Ты всё не так понял, — выдохнула, чувствуя, как его умелые пальцы продолжают стимулировать клитор, заставляя рассудок отключиться.

— Молчи, — хрипло приказал, звеня пряжкой ремня.

Секундой позже одним мощным толчком погрузился в неё, вгоняя толстый каменный член до самого основания.

От этого вторжения выгнулась ещё сильнее, ощущая, как он начал скользить в её глубине, выходя и снова с силой врезаясь.

С каждым яростным безумным ударом Николь громко вскрикивала, упиваясь наслаждением, которое накрывало с головой.

— Никогда, — рычал ей в ухо, совершая жёсткий толчок. — Не отпущу! — ещё толчок. — Моя!

Вторжения становились яростнее и глубже. Вот-вот должно было прийти освобождение…

Как вдруг, всё резко прекратилось.

Насадив её на всю длину, Яхонтов перестал двигаться, заставляя девушку разочарованно всхлипнуть.

Находясь на грани сумасшествия, чувствовала, как напряженный огромный член нетерпеливо пульсирует в ней, чувствовала каждую выступающую на нем вену…