Надежда после жизни - Рина Кумихо

— Ты прав, — признает с сожалением Ксандер. — Тогда перейдем к сделке. Ты же хочешь, чтобы твой отец и друг смогли уйти отсюда, Надежда?

— Да!

— И ты готова на все ради этого?

— Верно!

— И даже остаться здесь, чтобы работать на меня?

— Что?! — не верю я в то, что слышу. Он всерьез?!

— То, что ты слышишь. Мне нужен тот, кто сможет мне помочь встать во главе всех семи гетто.

Я отказываюсь верить своим ушам. Этот ненормальный задумал подчинить себе всех. Он хочет править всеми, не утруждая себя тем, чтобы давать кому-либо отчет. Он — псих!

— О чем вы говорит?

— Готова выслушать? — улыбается волчьим оскалом отец Роба.

Я выгибаю шею и склоняю голову в сторону. Меня коробит от того слова, что я должна озвучить. Но мне помогают в этом.

— Вывести на экран! — командует Ксандер кому-то невидимому мне.

Стенка за ним с тихим шипением отъезжает и я вижу огромный экран, что вмонтирован в стену. Он включается и пару раз мигает, затем появляется картинка. Вначале, мне кажется, что это фото. Она не движется.

Но потом я различаю движение рук. Видео.

В камере без окон, что похожа на мою, находятся четверо. Трое стоят около одного человека. Он привязан к стулу. На его голову надет черный мешок, а руки и ноги обтянуты канатной веревкой.

— Покажи его! — говорит вновь кому-то Ксандер. С пленника стягивают мешок. Я узнаю в нем отца. Он изнурен и сильно избит. По его лицу текут струйки крови, смешиваясь с грязью. К горлу подступает волна тошноты. Он сильно потерял в силе.

Видно, что его долго истязали и не давали отдыху. Его путы сильны и не могут не причинять боль. Но отец даже не кривит бровью.

— Он — отличный солдат! — без тени издевки говорит Ксандер. — Жаль, что он никогда не станет работать на меня. Я не могу рассчитывать на него. Из его памяти никогда не сотрется то, что он видел. — он говорит про мою мать. Я понимаю, что он прав.

— Отпустите его и Линя!

— О том и речь. Предлагаю обмен, — поднимает он вверх бокал, держа за тонкую ножку. В нем как кровь плещется красное вино. Ксандер опустошает его и с удовольствием причмокивает. Он — изувер, который получает наслаждение от всего, что доставляет другим боль.

— Я на них?

— Вообщем, предполагался лишь один пленник на одного.

— Два! Линь и отец!

— И ты согласишься работать на меня?

— Да! Только они должны уйти отсюда! — с жаром соглашаюсь я.

Ксандер выпячивает губы вперед и касается подбородка, опираясь локтем на стол. Он думает? Как же! Он играет.

— Ладно. Но мне нужны гарантии.

— Какие?

— Самые обыкновенные. Гарантии, что ты не сбежишь и не предашь меня.

— И что я должна сделать? — стараюсь говорить спокойно и не сжимать в руках скатерть, превращая ее в скомканную тряпку. Охрана всегда на чеку и стоит за моей спиной. Робин видит это и лишь подавляет усмешку. Я когда-нибудь сотру ее с этого лица.

— Ты просто должна увидеть, — тем временем пожимает плечами Ксандер. — Показать ей!

Картинка с моим отцом меняется и появляются снимки. Они идут один за одним и на кадрах мелькают люди. В них я с ужасом узнаю и бабушку, и Ванессу и Оливера, которого я видела на фотографиях в доме бабушки, что играется с детьми. Рядом с ним улыбается молодая женщина. Скорее всего этого его жена.

— Ванесса… — вырывается у меня. Где она? Что с ней? Я до последнего надеялась, что она смогла избежать Ксандера и его отряда убийц.

— Она ищет вас. Рыщет рядом с тем местом, откуда я вас забрал. Странная девица, — слышит меня отец Роба. Я же ощущаю пинок в ногу под столом. Робин пинает меня.

Я поворачиваюсь в его сторону. Что он делает? Робин едва заметно покачивает головой. Он хочет, чтобы я замолчала?

Ксандер не видит этого жеста и продолжает:

— Но мне она не нужна… пока, как и остальные, что дороги тебе. Семья? Пф-ф-ф!!! Слабость и одни проблемы!

Я приподнимаюсь со стула. Шипение сзади. Охрана делает шаг ко мне.

— Не обижайся, — сразу же миролюбиво добавляет он и дает отмашку своим «псам». Они кивают и вновь возвращаются на свое место. — просто я говорю правду. Ты видела, что я могу. Ты видела, что я все знаю. Это и есть мои гарантии. Как тебе?

— Ты готовишься ко всему обстоятельно!

— Спасибо, — заканчивает трапезу Ксандер. Я не сразу замечаю, что Робин уже давно не ест, а лишь смотрит в тарелку и внимательно слушает нашу беседу. Я не могу понять его сути. — Так, что ты решила? — возвращает мое внимание Ксандер.

— Я не убегу.

— Отлично! Мне нравится, когда все всё понимают. Их отвезут.

— Нет! — встреваю я сразу.

— Что-то не так?

— Они улетят сами. Я видела у вас вертолеты. Отец сам сядет за штурвал. И я должна это видеть! — ставлю я условие.

Ксандер не скрывает своей улыбки. Он раздражен, но его умиляет тот факт, что «букашка» может диктовать условия «тигру». Но ему придется согласиться с ними.

— И ты не отступишь от своей просьбы?

— Это не просьба!

— Я понял. А если я откажусь?

— Тогда, я лучше умру, чем помогу тебе! — слышу я свой ответ. Мне становится страшно, но я заставляю заткнуться свое внутреннее «я» и прищуриваю глаза, чтобы не выдать своих эмоций. Я уже чувствую, что жар начинает разливаться во мне. Сила накатывает волнами.

— Выдохни! Рано! — слышу я шепот Робина. Он не уловим для обычных людей, но слух как зрение у меня от отца — хладного. Я слышу его. И подчиняюсь ему.

Я смотрю на парня. Мне нужно выбрать одно из двух: враг он или друг? Кто он для меня?! Робин же вновь смотрит перед собой, никак не выдавая свой интерес ко мне. Мне кажется, что я схожу с ума. Неужели, мне это все мерещится?!

— Кажется, мне придется согласиться, — хлопает в ладоши Ксандер. — Тогда, идем!

Меня поднимают сильные мужские руки. Охрана вновь держит меня под локти и тащит вниз, ловко лавируя повороты. Ксандер идет за нами. Он предпочитает видеть и контролировать меня. Роб идет впереди.

Мы оказываемся на площадке. Палящее солнце уже начинает клониться к линии горизонта.

— Вывести их!

Через пару минут на поверхность выводят двух людей. Один из них несет другого на руках. Слышно легкое постанывание.

Линь!

Отец несет его на руках. Хотя его руки все изранены и из них, пульсируя, течет кровь. Раны серьезны, но если он смогут улететь, то он выживет. А вот Линь…

Он избит, изранен. Над ним долго издевались. Его срочно нужно вытаскивать отсюда.