Мой любимый ангел - Джоанна Мэйтленд

Макс и в самом деле был доволен своей столь легкой победой. Легкой ли? Об этом еще надо было как следует подумать.

* * *

Сославшись на головную боль, Эйнджел направилась в свою спальню. Разговаривать сейчас с тетей Шарлот и ее приятельницами она была просто не в состоянии.

С Пьером она потерпела поражение. И с кузеном Фредериком тоже. Эйнджел опустилась в шезлонг и закрыла голову руками. Надо искать какое-то место, где можно будет спрятаться… пока не родится ребенок, а потом…

– Принести отвара?

– Что? Ах, это ты. Нет, не надо.

Бентон сочувственно кивнула.

– По-моему, вы слишком рано начали принимать визитеров, миледи. Посмотрите, какая вы худая. Да и с месячными непорядок… – Бентон мгновение помедлила. – Хотя это не такая уж большая потеря, если вспомнить, какие у вас боли.

Боли. Да Эйнджел готова вытерпеть любую боль, только бы быть уверенной, что она не забеременела от Макса.

– Ну ладно, миледи… – Бентон сняла с госпожи туфли, положила ее ноги на шезлонг и, укрыв ее шалью, поворошила огонь в камине. – Ну вот, так-то лучше.

Эйнджел, лежа с закрытыми глазами, не вслушивалась особо в болтовню горничной. Наконец дверь негромко щелкнула, и в комнате наступила тишина, нарушаемая лишь потрескиванием дров в камине. Эйнджел вздохнула и с облегчением вытянулась. Ей нужно принять важное и опасное решение, но для этого требуется ясный ум. Прежде надо отдохнуть и успокоиться после разговора с несносным кузеном. Ну не странно ли – всякий раз, как они встречаются, непременно ссорятся. Ему просто нравится выводить ее из себя.

Впрочем, сегодня он был прав. С чего вдруг она решила, что он добровольно откажется от титула? Он имеет полное право требовать, чтобы Пьер представил доказательства правомочности своих притязаний… если они у него есть.

Макс грубо, по-солдатски выругался. Ну что за шпиков он нанял – полные идиоты, умудрились потерять Пьера Роузвейла. Тот, конечно же, заметил слежку, не такой он дурак.

Даже совсем не дурак. Прошла уже почти неделя с того момента, как после встречи у Беркли-сквер он спокойно вышел из дома баронессы – и исчез из-под носа Максовых агентов. Те разыскивали его битых четыре дня, а потом заявились к Максу сообщить, что объект потерян.

Макс снова чертыхнулся, налил в стакан бренди и залпом выпил. Это не помогло.

Надо придумать какой-то иной способ оградить баронессу от посягательств француза. Макс думал – и, как оказалось, ошибся, – что будет нетрудно заставить его отстать от леди Роузвейл. Пригрозить, пообещать денег…

Черт возьми, что теперь делать? Должен же быть какой-то выход!

Выход оказался таким простым, что Макс даже рассмеялся. Пока леди Роузвейл одинока, ей грозит опасность со стороны француза, который мечтает заполучить ее руку и, наверное, ради этого пойдет на все. Возможно, даже применит силу. Макс от этой мысли поморщился, но надо было принять во внимание и такой вариант. Если баронесса и дальше станет посещать такие собрания, как тот маскарад, она будет легкой добычей. Ее можно похитить и держать где-то, пока в обществе не поднимется шум и ее репутации не придет конец. В этом случае она будет благодарна любому, кто предложит ей брак, даже французу.

В общем, она в опасности, пока одинока. Значит, ей надо снова выйти замуж.

Налив еще один стакан, Макс принялся перебирать кандидатуры. Росс вполне подошел бы, но его в Англии нет, и неизвестно, когда он вернется. Другие… Проклятье, все или игроки, или бабники, или моты, которые пустят по ветру состояние Роузвейлов, как только наложат на него лапу, а на жену им будет наплевать. Макс не хотел такой участи для кузины.

Можно, конечно, жениться на ней самому. Боже правый! Что за идиотская мысль! Да они, не пройдет и недели, поубивают друг друга, если она первая не отправит его в сумасшедший дом. Это все Росс, это он сказал, что Максу следует жениться на баронессе. Росс далеко, а его слова застряли у Макса в голове. А еще, между прочим, тот сказал, что если леди станет противиться, то можно ее похитить.

С коротким смешком Макс плюхнулся в кресло. Это же сумасшествие! Он не может принудить женщину выйти за него, что же до похищения… Нет, это отпадает.

Логика требовала попросить встречи с баронессой и спокойно объяснить, какая опасность ей грозит. Она неглупая женщина и не станет отмахиваться от того, что он скажет. Все взвесит и признает его правоту. А это даст ему уверенность, что она больше не подпустит к себе француза.

Макс взял лист бумаги и быстро набросал письмо баронессе с просьбой принять его при первом же удобном случае для приватной беседы, намекнув, что располагает информацией, напрямую ее касающейся. Уже одно только любопытство должно заставить ее согласиться.

Допив бренди, Макс отправился к Луизе. Уж она-то не станет с ним цапаться.

Эйнджел никак не могла успокоиться. Ах этот нахал! Да как он смеет! Схватив письмо кузена Фредерика, она еще раз пробежала его глазами. Да он не просто нахал, он заслуживает кнута. Эйнджел в раздражении разорвала письмо в клочья.

Завтра она приступит к осуществлению своего плана. Суть его в том, чтобы самой уехать в Роузвейлское аббатство, а тетю Шарлот уговорить остаться в Лондоне. В свете решат, что леди Роузвейл уехала в свое поместье для поправки здоровья после тяжелой болезни, поговорят с неделю, а потом забудут.

А Эйнджел тем временем поищет место, где можно будет укрыться, пока все не кончится. Напрасно она пыталась убедить себя, что никакой беременности нет, что она ошибается. Какая может быть ошибка, когда прошло уже столько дней! А еще – в глубине души она хотела этого ребенка, хотела стать матерью. И пусть она родит его вне брака, все равно это лучше бесплодия.

– Карета подана, миледи, – сообщила Бентон, открыв дверь.

Эйнджел стала спускаться по ступеням.

– Может, будет лучше, если я поеду с вами, миледи? – озабоченно спросила Бентон.

– Спасибо, не надо, – твердо отказалась Эйнджел. – Я недалеко, да и в последние дни мне стало намного лучше. К обеду вернусь. – Она с улыбкой посмотрела на обеспокоенную горничную. – Сегодня вечером я разрешу тебе выбрать для меня платье, пора надеть какое-нибудь из самых модных произведений Селестины. А моя верная горничная сделает мне подходящую к новому платью прическу. Ну как, ты довольна?

Бентон засияла.

– О, миледи, наконец-то! Я так рада, что вы стали почти такой, как прежде. Обещаю, вы у меня будете точно принцесса!

– Ну ладно, я приеду где-то через час и перед обедом хочу принять ванну. Вот тогда ты и сотворишь свое чудо, – весело сказала Эйнджел.

Макс еле удержался, чтобы не порвать на куски отвратительное письмо, которое он получил в ответ на просьбу о встрече. Два дня молчала – и вот пожалуйста! Одно высокомерие.