Убыр - Наиль Измайлов

Так мы к ней и не приблизились. Наоборот, потеряли из виду. И добежали до деревни – вернее, до забора, за который юркнула дорога и из-за которого торчала пара крыш. Безымянных: перед населенными пунктами полагается столб с названием ставить – а тут его не было. Пофиг. Зато добежали. Зато рассвело. И зато я совсем согрелся – но и выдохся, как в спортлагере на второй день. Интересно, у меня теперь каждый день каникул будет тяжелым напоминанием о том, как я жалел пропускать тренировки?

Я остановился и сказал:

– Все, приехали.

– Н-но! – звонко воскликнула Дилька и поддала мне пятками по бедрам.

Развеселилась она чего-то.

– Блин, убью!.. – начал я, но она уже сползла и безмятежно лучилась рядом.

Дуракам всегда радостно. Дурам тем более.

Я вздохнул и предупредил:

– Будешь орать, никто нам дверь не откроет. Здесь тебе деревня, здесь баловаться не любят, поняла?

Я требовательно посмотрел на Дильку. Она ухмылялась.

Пора припугнуть.

– Останемся вот без жратвы и питья, тогда будешь улыбаться. Или работать заставят. А ты по-деревенски работать не умеешь.

– А ты будто умеешь, – протянула Дилька.

– Я-то, может, и умею, – туманно ответил я.

– А я, между прочим, за лошадками убирала.

– Один раз в жизни.

– Три!

– Да хоть пять. Все равно тут понимать надо, а деревня, поди, татарская. Скажут тебе: корову подои или там стог накидай, не поймешь же, – сказал я, жалея, что вспомнил про стог.

Но Дилька кошмаров не видела, жалеть ей было нечего.

– А ты прям поймешь, – презрительно сказала Дилька.

Беседа уходила в стандартную спираль, по итогам которой я обычно давал Дильке подзатыльник или легонько пинал, а она, в зависимости от наличия или отсутствия родителей, ударялась в демонстративный рев или лезла кусаться. Сейчас сил и времени на это было жалко, поэтому я сказал:

– Ага. Пошли, короче.

И мы пошли по дороге, огибающей забор.

Оказывается, за забором отсиживалась всего одна крыша – старой избы, почти закрытой высокими некрашеными воротами из досок, некрасиво посеревших от сырости и старости. Ворота были на две широкие створки, слева от них сжалась узкая дверь с ржавым кольцом вместо ручки. Остальные крыши принадлежали следующим избам, выстроенным в короткую улицу. Она упиралась в длинный блочный барак за рослой железной зачем-то оградой, сваренной из длинных арматурин. Краска на ограде была серо-голубой и облупленной, так что даже издали просвечивала рыжатина не то ржавчины, не то грунтовки. Слева от дороги стоял такой же барак, совсем облезлый, без ограды и с выбитыми окнами.

Как-то не было похоже, чтобы здесь жили. И в дорожных колеях снег лежал, будто последние неделю-две никто не ездил и даже не ходил.

Блин.

Ладно, не будем до похорон горевать. Тем более что бабка-то точно сюда шла.

– Наиль, а тут лошадки есть? – спросила Дилька, усиленно вертя головой.

– Вряд ли.

– А курочки или кролики?

– Не знаю. Помолчи, а?

Дилька надулась и ушла в сторону. Я шикнул, чтобы не потерялась, вздохнул и решительно стукнул несколько раз холодным кольцом по доске. Получилось громко. Я подождал немного, отряхивая чешуйки мокрой ржавчины с рук, и стукнул еще.

Тишина. Ни людей, ни собак, ни кур с мышками.

Из столба рядом с дверью торчала тонкая железная педалька, похожая на лопасть детского вертолета. Не очень ржавая. Я подумал и нажал на нее. За столбом лязгнуло, дверь шустро отползла назад, открывая крытый досками проход к высокому крыльцу, заваленному ящиками и горшками.

– Тук-тук, – нерешительно сказал я.

Никто не отозвался.

Я прощемился мимо легко покачивающейся двери, сделал несколько шагов к крыльцу, вспомнил про Дильку, оглянулся и понял, что дальше идти смысла нет: я оставлял следы в тонком, но таком слежавшемся слое грязи, по которому никто не ходил минимум полгода. То есть я не большой следопыт, конечно, но мне так показалось. Да и неровно замусоренный дворик за воротами был давным-давно нехоженым. Листья валялись, снег по углам не растаял, и приоткрытые дверцы двух сараев висели так, как у нормальных, используемых сараев не висят. Это я еще про запах молчу, пыльный и тоскливый.

Я всегда думал, что пустые дома – это интересно и романтично. Там по углам спрятаны всякие старинные штуки, на чердаке сундук с древними книгами и картой сокровищ, а в подвале прикованный скелет с ржавой саблей и исправным автоматом. Теперь я резко понял, что ни фига это не романтично.

Я несколько секунд всматривался в черную щель за дверью дальнего сарая. Решил, что показалось, и поспешно выскочил за ворота, потому что Дилька же. Дилька же, слава богу, была тут: сев на корточки, выдергивала черные колючие шарики из привалившегося к забору мумифицированного репейника. Я окликнул ее, и мы пошли к следующим воротам. За ними оказалась примерно такая же забытая свалка. Я даже голос подавать не стал. Зато мне голос подали – так, что я чуть штаны не согрел. Уже закрывал калитку, когда в ухо злобно гаркнули нечеловеческим голосом. Я аж подпрыгнул. Дилька бросилась ко мне, вцепилась в локоть и, озираясь, шепотом спросила:

– Что это?

Я тоже заозирался, увидел и с нервным смехом объяснил:

– Не бойся, это ворона. Вон сидит, на дереве, видишь?

Дилька присмотрелась, отпустила мою руку и авторитетно поправила:

– Это сорока.

– Да хоть воровка, пугать-то так зачем. Прям на будильник ставь, – пробормотал я и полез за телефоном, потому что давно уже не проверял сигнал.

Тут еще какая тонкость: если связи по-прежнему нет, надо было трубку выключить поскорее, чтобы батарейка понапрасну не расходовалась. Мобила, когда волну ищет, вообще быстро разряжается. Моя за ночь почти разрядилась, а сигнала не дождалась. Я уже без особой надежды сказал Дильке «пошли» и зашагал к последнему дому, на ходу собираясь вырубить телефон. И остановился. На экране замигал значок антенны.

Дилька что-то сказала, но я уже отжал номер däw äti и теперь напряженно слушал, что там в трубке происходит. Происходила гулкая тишина, и хоп – прошел гудок, тихий и прерывистый, как ножом порубленный, но прошел ведь. Затем второй. На третьем трубку сняли.

Дилька что-то сказала громче, я отмахнулся, отвернулся и заорал:

– Däw äti, isämme![18]Слышишь меня? Мы в порядке, просто немного не доехали, не беспокойся, на следующую электричку сядем, встречай нас через полтора часа! Слышишь? Встречай нас, говорю!

– Встречу, встречу, – отчетливо сказал däw äti, вроде давя смех.