Мама, я демона люблю! - Даха Тараторина

Демон перехватил меня в поясе и дёрнул, убирая с траектории движения немой. А женщина готовилась нести возмездие во имя Лунной жрицы. И пало оно, разумеется, на многострадального супруга.

Матушка на случай, подобный вчерашнему, всегда запасала чистенькую тяжёлую поварёшку. Лите оружие оказалась ни к чему: она сама оружие. Мечущее молнии из глаз, размахивающее руками, наносящими вред как окружающим, так и ей самой. Она молча пихнула Нико животом, заставив отпружинить к стене и снова к разъярённой бабе. Ударила в ухо, наступила на ногу, куснула в плечо и вцепилась в волосы.

— А-а-а-аи-у! Люби-и-и-имая-а-а-а! — взмолился мужик.

— М-м-м! У-у-уби-и-и-у-у-у! — промычала она.

Ах, до чего же благостная тишина висела в этом доме, пока руна ещё действовала!

— Солнышко моё! Красавица! Ай! Луна моего неба! — причитал Нико.

— Да сломай ты ей нос, — флегматично посоветовал Рок, получив от меня весомый тычок в живот за предложение.

— Женщин бить нельзя!

— Даже эту? — искренне удивился демон.

— Эта сама тебя убьёт!

— Ну так и я о чём.

— Ай! Любимая! Милая! Светлая!

Нет, право слово, я не способна это выдержать:

— Нико, в самом деле, дай ей сдачи!

Взбешённая, красная, похожая на вздувшийся, готовый вот-вот лопнуть, волдырь, Лита продолжала разрушать дом и избивать безответного супруга.

— Вы что?! А как же любовь? Ай! — любовь стабильно причиняла боль и останавливаться не спешила.

— Всё, кири, на это жалко смотреть, — Рок шлёпнул меня по попе, подталкивая к двери. — Эту счастливую семейную пару уже не спасти. Пошли отсюда.

Лита загнала мужа в угол и взялась за скалку. Правда ведь убьёт! И почему именно в этот момент вспомнилось, как Нико подсаживал меня, ещё совсем малышку, к самым высоким веткам сливы, куда не успевали добраться ловкие мальчишки. Сливы были тягучие, приторные и такие ароматные, что от одного воспоминания потекли слюнки.

— Нет, так я это не оставлю.

Я направилась не к дерущейся парочке, а к столу, где, неровно оплавившись, стояла свеча. Собрала восковые слёзы, погрела и скатала в ладонях, быстро-быстро вылепливая человечка. Подумав, добавила побольше воска в область бёдер и живота, приподняла, сравнивая копию и оригинал. На Литу походило мало, но в книге говорилось, что портретная схожесть не главное.

Я подула на куколку, вытаскивая из памяти каждый скандал, каждый плевок в спину, полученный от злобной соседки, каждую сплетню о нас с мамой, что она с такой ответственностью разносила по округе, обмазанную бычьей кровью дверь — тоже заслуга Литы. Воск нагрелся, но не растёкся, а словно ожил. Я заломила куколке руки за спину — и драчунья нехотя повторила тот же жест. Отодвинула подальше — и Лита отошла от дрожащего мужа.

Высунув кончик языка, я ногтем как можно аккуратнее выцарапывала руну немоты на лице восковой копии.

— Не умеешь говорить хорошие вещи, — будешь молчать, — злорадно бормотала я, вливая магию в рисунок.

Кто больше удивился — Лита или Нико, я так и не поняла. Особенно когда вложила куколку в тощую руку влюблённого дурня.

— Это зачем это? — удивился он.

— Каждый мужчина мечтает об идеальной жене. Твоя теперь будет молчать. И слушаться.

— Молчать? — кажется, он и сам не верил, но почему-то выпрямился и поднял голову.

Лита наверняка хотела возразить, пригрозить, обидеться, в конце концов. Но не сумела.

А я с чувством выполненного долга вышла в галантно открытую фамильяром дверь.

— Приятно делать то, что хочется, верно, кири? — искушающе прошептал он, обнимая.

Я промолчала. Приятно, ещё как.

— Как я выгляжу? — Рок в сотый раз пригладил волосы, чтобы они максимально удачным образом обрамляли витые рога.

— Как демон, — спустила я его с небес на землю.

Куда больше меня беспокоило, как выгляжу я. Нечасто доводится повидаться со вторым родителем, так что предстать перед ним в образе ведьмы-оборванки хотелось меньше всего.

— Да оставь ты в покое пуговицы! — фамильяр хлопнул меня по нервно дрожащим ладоням. — Правда считаешь, что отец станет присматриваться к твоему наряду?

— А если вдруг?

Демон развёл руками, призывая полюбоваться собственным великолепием. Придерживаемая локтем книга начала было соскальзывать, но вовремя выпустила четыре цепких лапки и ухватилась за пояс штанов, едва не продемонстрировав великолепие демона чуть больше, чем он рассчитывал.

— Кири, рядом с тобой буду я. Думаешь, тебе достанется хоть немного внимания?

— Этого-то я и боюсь…

Нет, я ничуть не волновалась перед встречей с отцом… Разве что самую капельку. Ну, может, и правда слегка беспокоилась… О, жрица, да я была в ужасе!

Когда переступала порог его дома в прошлый раз, была уверена, что жизнь моя кончена. Что позор не смыть, а вызвать демона и вверить ему свою судьбу — единственно верное решение. Теперь демон жевал на ходу жаристую лепёшку с вонючим луком и громко стучал каблуками по мостовой, люди всё больше опасались шипеть проклятья вслед и всё чаще обращались за помощью (а слух об онемевшей главной сплетнице Ниволи и вовсе сделал ведьму местной знаменитостью). Да и в целом жизнь продолжалась. А стало быть книгу, небрежно зажатую под мышкой демона, придётся возвращать законному владельцу. А я так надеялась, что этим займётся похоронных дел мастер!

Стыд стучал в затылок, вторя каждому шагу. Раньше папа мог не верить глупым слухам, мог делать вид, что дочурка всё ещё прекрасное невинное создание, а не испорченная девка. Теперь… Я скосила глаза на демона: Рок смачно с наслаждением облизывал жирные пальцы, будто не ел лет двадцать. Теперь я сама наотмашь поставила себе на лбу клеймо. Я хихикнула, вспоминая лицо схлопотавшей проклятие Литы. Да, кажется, я научилась нести это клеймо с гордостью.

Как показаться папе? Ведь даже когда я, зарёванная, с опухшими глазами, явилась к нему за фолиантом, он поверил, что дочь лишь хочет изучить теорию магии, пойти по его стопам. Сделал вид, что поверил, наверное. Но до чего сладкой была эта ложь: последняя надежда, кусочек прошлой жизни, единственный человек, который смотрел на меня без сочувственного презрения.

— Рок, прекрати чавкать! — пришлось расправить плечи и высоко поднять голову: сделанного не изменить. Да и стоит ли? — Застегни куртку. И не улыбайся так широко — прохожие шарахаются.

— Разве? — шугнул он засмотревшегося на рога любопытного мальчишку, показав зубы. — О, и правда шарахаются. Чего это они? Я же обаяшка!

«Обаяшка» сверкнул фиолетовыми глазами. Не то случайно, не то благодаря магии, доступной фамильяру, особенно сильный порыв ветра задрал юбку проходящей мимо девице аж до колен. Та взвизгнула, прижимая к ногам одежду, и поспешила скрыться за углом. Рок цокнул языком и с сожалением проводил её взглядом. Желание мотивировать демона подобающе себя вести при помощи оплеухи стало нестерпимым, но благоразумие не позволило распускать руки.