Мифы и предания Древнего Рима - Дина Лазарчук

Обеспокоенный Тарквиний решил, что событие это относится не ко всему государству, а лишь к его дому, оттого не стал обращаться к общественным гадателям, а отправил посланников за ответом в Дельфы, к оракулу Аполлона, самому про славленному на свете. Доверить столь важное дело царь смог только двум своим сыновьям, Титу и Аррунту, третьим же с ними поехал племянник царя Луций Юний, за которым закрепилась слава глупца и рохли. Юноша даже носил прозвище Брут, что означает «Тупица», но ничуть его не стыдился. В действительности Брут обладал острым умом, но после смерти брата, убитого по царскому приказу, и многих других влиятельных римлян, решил, что в правление Тарквиния только тот в безопасности, кто беден и презираем. Не многие знали, каков Брут на самом деле.

Царские сыновья принесли Аполлону богатые дары, и только Брут возложил к алтарю бога сделанный из рога жезл. Никто, кроме самого Брута, даже не подозревал, что внутри полого рога скрыт другой жезл, золотой — как аллегория живого ума юноши, скрытого под маской простака.

Выполнив поручения Тарквиния, братья пожелали узнать, кто из них станет царем после смерти отца. В ответ получили они предсказание, что тот из них примет в Риме верховную власть, кто первым поцелует мать. Братья испугались, что так царем может стать Секст, который остался дома, и договорились меж собой хранить это пророчество в тайне до возвращения, а там бросить жребий, кому первому встретиться с матерью.

Брут же, слышавший это предсказание, истолковал его иначе. Сделав вид, что оступился, он упал и припал губами к земле, справедливо решив, что земля — общая мать всех людей. Так на стороне Брута оказалось пророчество дельфийской прорицательницы, а самому юноше вскоре были суждены великие дела.

Луций Юний Брут, целующий землю. Художник С. Риччи

Тарквиний Гордый вел затяжную войну с рутулами, осадив богатый город Ардею. Там же, в военном лагере, находились и его сыновья, впрочем, проводившие время больше за пиршественными столами, нежели в строю. Однажды на пиру у Секста, где присутствовали все царские отпрыски, а также дальний родственник его Тарквиний Коллатин, разгорелся жаркий спор. Каждый из мужчин принялся нахваливать свою жену, превознося ее над всеми остальными женщинами. Наконец Тарквиний Коллатин предложил проверить слова делом: вскочить на коней и нагрянуть неожиданно в родные дома, взглянуть, чем занимаются их жены в отсутствие мужей. Дескать, не это ли лучшим образом покажет честь и достоинство супруги?

Сказано — сделано. Поздним вечером, изрядно навеселе, спорщики доскакали до Рима. Оказалось, что жены царевичей время проводят на веселых пирах в обществе подруг и сверстниц, и только Лукреция, жена Тарквиния Коллатина, сидела у очага за домашней работой и радушно встретила нежданных гостей. Первенство в состязании жен безоговорочно было отдано Лукреции, и довольный Тарквиний Коллатин пригласил царевичей отдохнуть в его доме.

Пока разгоряченные и уставшие от скачки мужчины пили и ели, Секст смотрел на прекрасную Лукрецию. В душе его разгоралось желание обесчестить женщину, попрать добродетель, которую надменно предъявил всем желающим ее гордый собой супруг. К утру молодые люди возвратились в военный лагерь, но несколько дней спустя Секст тайно вернулся в дом Коллатина.

Лукреция со всеми почестями встретила царского сына и проводила его отдохнуть в спальню для гостей. Когда весь дом уснул, Секст, распаленный страстью, с обнаженным мечом прокрался в покои ничего не подозревающей хозяйки. Мирно спящая Лукреция проснулась и увидела чужака. Направив на женщину меч, Секст приказал ей молчать, а сам стал всеми правдами и неправдами уговаривать ее разделить с ним ложе. Он то молил Лукрецию утолить его жажду любви, осыпая похвалами ее красоту, то угрожал ей расправой, если она откажет, но Лукреция оставалась непреклонна. Наконец Секст пообещал, что прирежет ее, а в постель подбросит труп нагого раба, чтобы все увидели, в каком мерзком прелюбодеянии погибла когда-то достойная римлянка.

Лукреция. Художник С. Риччи

Мысль о том, какой позор ляжет на ее мужа, заставила Лукрецию сдаться. Исполнив задуманное, упоенный победой Секст Тарквиний покинул дом Коллатина, а сокрушенная горем Лукреция послала гонцов к отцу, Спурию Лукрецию, в Рим и к мужу в Ардею, прося как можно скорее прибыть, взяв с собой лишь немногих верных людей. Тарквиний Коллатин по случайности прихватил с собой Брута: вместе они возвращались в Рим, когда Коллатина нашел вестник.

Так быстро, как только сумел, Коллатин вернулся домой и застал Лукрецию в спальне. В слезах рассказала Лукреция мужу, что на ложе его побывал другой мужчина, но лишь тело ее подверглось позору, душа же чиста, ибо сделано это было против ее воли. Насильником открыто назвала она Секста Тарквиния, вошедшего в дом гостем, а оказавшегося врагом, и умоляла мужчин о возмездии. И отец, и муж в один голос заверили несчастную, что в случившемся нет никакой ее вины, так как преступна одна лишь мысль, тело же ее не совершило ничего порочного.

Выслушав их, Лукреция отвечала с достоинством: «Вам судить о том, какой кары достоин преступник, мне же оставьте судить о собственной каре, хоть я и безвинна. Но пусть же ни одна распутница в будущем не сможет оправдать себя примером Лукреции!»

Под одеждой гордая римлянка прятала нож и, достав его незаметно, вонзила в сердце. Громко вскричали отец и муж, но Лукреция уже упала мертвой.

Родственники Лукреции в ужасе и горе застыли над телом женщины. Брут же вытащил из ее сердца нож и, держа перед собой, произнес: «Этою чистейшею прежде, до царского преступления, кровью клянусь — и вас, боги, беру в свидетели, — что отныне огнем, мечом, чем только сумею, буду преследовать Луция Тарквиния с его преступной супругой и всем потомством, что не потерплю ни их, ни кого другого на царстве в Риме»[5].

Спутники Брута с удивлением слушали его клятву, не подозревая ранее в юноше такой силы духа, но затем поочередно приняли из его рук окровавленный нож и слово в слово повторили его обещание. Скорбь в их сердцах сменилась гневом, и вот они уже выносят на улицу тело Лукреции, оглашая соседям ужасную новость, и вокруг них собирается толпа, где каждый готов выступить против самоуправства Тарквиния. Толпу эта возглавил Брут, призвавший всех мужчин к оружию, чтобы, как подобает римлянам, дать врагу достойный отпор. Многие вызвались добровольцами и, вооружившись, вышли из пригорода, где стоял дом Коллатина, в Рим.

Жители Рима сперва опешили, увидев вооруженных людей, вступающих в город, но рассмотрев, что предводители их люди уважаемые и благородные, сообразили, что на глазах их вершится нечто серьезное. Обрастая все новыми и новыми людьми, ропщущая настороженная толпа докатилась до форума, где Брут выступил перед всеми, разъяснив, что к чему. Он рассказал о гнусных делах Секста Тарквиния, об оскорблении, учиненном им дому Коллатина, и о печальной участи Лукреции. Напомнил о злодеяниях Тарквиния: как он подло сверг Сервия Туллия, а жена его растоптала тело царя колесницей, как многие уважаемые граждане Рима погибли от козней Тарквиния, как нечестно вел он дела и попрал римские законы. Одобрением отзывалась толпа на горячие речи Брута.