Встреча в час волка - Евгения Михайлова

— На кого я похожа! Это не комната, которую можно убрать. Тут все бесполезно. Знаешь, этот бандит, который Лиду тащил, меня старухой назвал.

— Дурак, — улыбнулся Валод. — И это самый маленький его недостаток. Людмила, ты все сделала, всех покормила, утешила. Займись собой. Сделай мне еще один подарок. Не уходи сразу. В этом шкафу вещи Антонины. Возьми чистую кофточку. Умойся, причешись, поешь. А я просто посмотрю. Это все, чего я сейчас хочу, — смотреть на тебя. Такая ты женщина.

И опять Люда со своим ясным и покладистым хозяином — мозгом приняли ситуацию. Она сделала все в том порядке, в каком попросил Валод. Только еще и волосы помыла. Просушила феном, надела голубую футболку Антонины, и небо вдруг отразилось в ее голубых глазах. Она сама забыла давно, что глаза у нее такие голубые.

Она поела своих щей. Потом был урок кулинарии для Вани. Она смотрела и запоминала, что и как делает Валод, поняла, что тоже справится, если будет нужно. Приготовила семье ужин. Посмотрела в окно: мальчики уже шли к дому. Люда повернулась к Валоду, который не отводил от нее взгляда.

— Как же это все сложно, — вдруг опять беспомощно сказала она.

— А я думаю, наоборот. Я думаю, как все просто, оказывается. Сейчас объясню. У моей бабушки висела иллюстрация одной картины на стенке. У деревенской бани, среди снегов, обнаженная женщина кутает ребенка. Ребенок уже в шубе, а она завязывает на нем большой платок. Бабушка говорила: «Это настоящая русская женщина: красивая, храбрая и добрая». Позже я узнал, что картину написал Андрей Пластов. «Весна» называется. А для меня тот образ женщины всю жизнь был идеалом. Но я никогда не встречал ни таких красивых, ни таких добрых. И вдруг в самую тяжелую минуту идеал сам ко мне пришел. Я сразу узнал. Ты только волосы обрезала. На картине волосы были длинными.

И опять медленно-медленно шла в тот вечер Людмила домой. Света в окнах не было. Наверное, Юра повел Катю на прогулку. Она вошла в квартиру, разделась прямо в прихожей, в ванной взяла из шкафчика чистое белье и халат. Посмотрела на свое тело — сильное, ловкое, упругое. Это тело столько лет не знало тоски по мужской ласке. Глаза давно не искали ответа в мужских глазах. А сейчас губы Людмилы распухли от поцелуев, каких не было никогда в жизни. Ни в период первой школьной любви, ни в коротком и неудачном браке. И, пожалуй, да. Она похожа на женщину у деревенской бани. Очень похожа. Людмила не успела встать под душ. Позвонил мобильный.

— Мама! — услышала она Катин голос. — А я в роддоме. И Юра тут. Схватки. Сказали, к утру могу родить.

— Куда ехать? — спросила Людмила.

И понеслась… Ночью она отпустила зятя домой, сама осталась. Довольно кивнула, узнав, что у нее родился здоровенький, крупный внук. Дождалась, пока нянечка подвела к окну бледную, но улыбающуюся Катю. Они стояли по разные стороны окна и говорили по телефону. Катя описала ребенка от пяточек до волосков на головке.

— Я все приготовлю, — сказала Людмила. — Кроватку специально оставила на потом. Чтобы малышу не было тесно. Теперь ясно: надо брать самую большую. Кать, давай я тебе сразу признаюсь. Я вчера сделала предложение мужчине. В смысле руки и сердца. Он вдовец с четырьмя детьми. Младший недоношенный, семимесячный. Зовут Ваня. Получается, что внук у меня будет на два месяца старше сына. Что ты скажешь?

— Что я могу сказать? — рассмеялась Катя. — Ну, ты даешь, бабуля.

Прошел год. Нет, он не шел, конечно. Он летел, бурлил, звенел, смеялся и плакал. Ветры гнали события, снега засыпали прошлое, дожди омывали и преподносили будущее. Где та потерянная Людмила, которая стояла посреди Москвы, как среди пустыни, отверженная, никому не интересная? Та великая труженица, чьи руки не могли ни заработать, ни накормить детей, чья любовь и справедливость вдруг оказались бесплодными?

С крыльца маленького старинного особняка на юго-западе Москвы спустилась элегантная женщина в черном шерстяном пальто и в высоких замшевых сапогах на каблуке. Ее густые русые волосы без укладки естественно падали до плеч. Лицо, неброское, простое, но очень светлое, притягивало взгляды. Словно открытым текстом написала на нем природа: это хороший человек. Это женщина, которая умеет любить и понимать. К дому подъехал серебристый «Лендкрузер», из него вышел статный и красивый мужчина в темно-сером костюме. Подал женщине руку, помог сесть на переднее сиденье.

— Как ты съездил, Валод? — спросила Людмила.

— Нормально. Женщина, незамужняя, взяла под опеку двоих детей. Старшей девочке пять лет, она истощенная, запущенная, но без серьезных патологий. Если не считать того, что она хочет быть «крутой» и выйти замуж за зэка, как биологическая мама. Это, конечно, дело, которое под силу только Елене. Маленькая девочка, два года, — тяжелый случай. Букет болезней. Мы пока просто составили график: что главнее, с чем сможем справиться сами, для чего понадобится помощь специалистов и деньги.

— Понятно. Я думаю, мы уже можем составлять план действий и чертить объем вложений в твою клинику ранней педиатрии. Штат — человек десять, уже потянем.

— Можно и меньше, — кивнул Валод. — Я займусь. Мы не виделись с тобой сегодня три часа сорок пять минут. Такая разлука. Мне было тяжело.

— Ах, как хорошо, что ты это сказал. Думала, что только я посчитала и минуты.

Они просто посмотрели друг на друга. Один раз. Для того чтобы сказать так много, больше не требовалось.

А по скверу между бывшим домом Людмилы и новостройкой, где она теперь жила с мужем и детьми, важно шествовала полная женщина с коляской на двойняшек. Это няня выгуливала сына Ваню и внука Дениса. Рядом прыгала через сугробы и каталась по льду, как девчонка, дочь Катя.

— Мама! — взвизгнула она.

Людмила уже спешила к ним, за ней гордо и уверенно ступал Валод. Малыши таращили круглые глаза над румяными щечками. Такие смешные и прелестные они были в теплых комбинезонах с капюшонами, как игрушечные космонавты. Смеялись им, сияли пара голубых и пара карих глаз. Сначала довезли Катю с Денисом домой, потом поехали с няней и Ванюшей к себе. Валод так усовершенствовал коляску, что она складывалась и легко помещалась в багажник.

А дома… В новой пятикомнатной квартире, которую им удалось получить с доплатой при сносе пятиэтажек как многодетной семье, там с порога на мгновение ступор. С чего начать? И Людмила храбро вспомнила девиз своего трудового детства: глаза боятся, руки делают. Няня немного помогала по дому, потому что, когда появляется Валод, Ване больше никто не нужен. Тот случай, когда мужчина выкормил и доносил своего малыша. Он колдует над ним часа два. У него все по специальной программе. Как набирать вес, как получать физические нагрузки, как учиться находить общий язык со взрослыми, объяснять, что нужно, что беспокоит, где болит и какое настроение. Людмила могла бы, не отрываясь, наблюдать этот контакт бесконечно. Это какой-то чудесный фильм. Она всегда думает о том, что купит хорошую камеру и начнет их снимать. На память для всех. Такие бесценные уроки. А пока нужно вести дом.