16 лошадей - Грег Бьюкенен

выглядят нормально?

– Да. – На самом деле они ужасно болели. Дельце на ферме выдалось не из легких, и даже перчатки, которые его заставил надеть Алек, особо не помогли. – Ладно уж, веселитесь без меня. Пойду полежу.

– Уверен?

– Абсолютно.

Шелли нахмурилась.

– В чем дело? – поинтересовался Джордж.

– Ни в чем, – тихо ответила она. – Просто я не хочу, чтобы ты на меня злился.

– С чего бы мне злиться? – натянуто отозвался он, изображая невозмутимость.

– Ну хорошо. – Шелли улыбнулась ему. – Тогда отдыхай.

И вот он устроился в комнате среди аккуратно сложенных стопок нестиранной одежды, похожих на ритуальные пирамидки из камней. Такие можно увидеть где-нибудь в поле или на пустоши.

Ладони жгло, голова раскалывалась.

Стакана с водой рядом не было. Можно зайти в ванную и налить из-под крана, только вот ни тело, ни разум Джорджа не слушались.

Он задернул шторы и лег на кровать в надежде, что все скоро пройдет само. Поставил будильник на телефоне, выделив себе несколько часов на сон – если все-таки удастся заснуть, что маловероятно.

На заставке мобильного у Джорджа была фотография с их свадьбы. Они с Шелли вместе уже пятнадцать лет, и он ни разу не менял этот снимок, загружая его на каждый новый телефон.

На электронную почту пришло письмо – достали запись с камер видеонаблюдения на побережье за тот вечер, когда запускали салют и убивали лошадей.

Если завтра ему будет лучше, то он посмотрит.

Джордж перевернулся и, ощутив жжение в глазах, закрыл их.

На той ферме, полной ржавых обломков, он умудрился чем-то порезаться. Смазал руки заживляющим кремом и спрятал ранки от жены под длинными рукавами пижамы, чтобы лишний раз ее не волновать.

Надо просто хорошенько отоспаться, и все пройдет.

Джордж уснул, стараясь не обращать внимания на солнечные лучи, проникающие в комнату сквозь щель между занавесками.

•

Барбекю во дворе подходило к концу, как и последний теплый день года, хотя гости еще не разошлись. С десяток человек продолжали болтать и жарить на костре зефир. Никто не замечал, как роящиеся вокруг комары крадут их кровь. Пищащие шарики, накачанные первой положительной, четвертой и богатой инсулином третьей группой, не мешали собравшимся смеяться и улыбаться. В темноте кто-то открыл бутылку холодного пива, держась в стороне от огня.

Одна гостья показывала всем фотографии своего нового дома. Фиона собиралась переехать поближе к Лондону, чтобы чаще видеться с родными. Именно такой причиной обычно все объясняли свой переезд, боясь, что иначе тебя сочтут полным неудачником.

– Гнездо опустело, – сказала Фиона. – Теперь, когда дети разъехались, а Ричард умер, в доме живут лишь призраки прошлого.

Ее муж умер в прошлом году от инсульта, а до этого долго боролся с эмфиземой. Ричард был старше, и не сказать, что они особо любили друг друга, но без него ей стало одиноко.

– Иногда возникает такое чувство, что и детей у меня больше нет, – продолжала Фиона. – Конечно, я прекрасно знаю, где они. Один живет всего в получасе езды, и все-таки кажется… как будто их я тоже потеряла. Как будто они меня ждут. – Она взяла свой бокал и улыбнулась. – Извините, это все из-за вина.

– Только не забывай про меня, когда уедешь. Будем поддерживать связь, – предложила Шелли.

Фиона лишь едва заметно улыбнулась в ответ.

– Мы тоже думали перебраться в дом поменьше, но так и не решились. Очень уж нам здесь нравится.

Фиона кивнула и через пару мгновений добавила, не отрывая взгляда от костра:

– Я всегда говорила, что перееду поближе к детям, если он умрет первым. А знаешь, что он планировал сделать, если сначала умру я?

– Что?

– Попутешествовать. – Она вздохнула и выдавила улыбку. – У него был ирландский паспорт.

По дороге в сторону центра пронеслась машина, явно нарушая скоростной режим.

– И куда он хотел поехать?

– В Ирландию, естественно. – Лицо Фионы дрогнуло.

– Почему именно туда?

– Он никогда там не был, – ответила Фиона, и в этот момент кто-то открыл заднюю дверь.

Заметив обеспокоенные лица гостей, Шелли обернулась и увидела, что во двор вышел Джордж.

– Ты почему не в постели? – вскрикнула она и побежала к нему.

Он был весь потный.

– Джордж?

Он сделал шаг вперед и упал, ударившись головой о кирпичную стену пристройки. Из раны потекла кровь.

– Джордж?

Джордж не отзывался. Он лежал на земле с закрытыми глазами.

Глава 31

– Я люблю тебя, – прошептал фермер, и в пойманном им взгляде, так похожем на взгляд закопанных в землю лошадей, отразилось все, что произошло с его землей, с его жизнью.

У Ребекки из головы по-прежнему шла кровь. Той же кровью на кухне был запачкан угол столешницы, о который она ударилась, когда упала.

Отец повез ее в больницу.

По дороге девочка ненадолго приходила в себя, пыталась что-то сказать, но слов он не разобрал.

Ее мысли переполнялись воспоминаниями.

Она бормотала что-то про черную повозку, однако отец ничего не понял.

•

Лошадь со взмыленной шеей тяжело дышала, раздувая ноздри.

Она с трудом опустила голову в узкое ведро с водой. «Интересно, каково это – смотреть на мир глазами лошади, когда он разделяется на две отдельные картинки по обе стороны от тебя?» – подумала Ребекка. Было жарко, градусов тридцать. Лошадь весь день катала людей туда-сюда по пляжу в черной повозке, на месте извозчика сидел немолодой мужчина.

Майкл расчесывал черную гриву лошади, гладил ее по шее.

– Скоро поедем, – сказал он.

Ребекка кивнула.

– Мало кто катается в одиночестве.

Ребекка ничего не сказала в ответ. Она залезла в повозку, села на потрепанное полосатое сиденье и стала смотреть, как волны накатывают на берег, затем отступают.

Когда они тронулись, извозчик даже не обернулся. Он ласково называл свою лошадь по имени – Энни.

– Это подарок мне на день рождения, – пробурчала девочка.

– А, вот как. – Майкл продолжал смотреть вперед. – Тогда с днем рождения.

Ребекка снова кивнула.

•

– Чего ты хочешь больше всего на свете?

– Тебя.

– Я и так у тебя есть.

– Все равно.

– Скажи, чего ты хочешь. Чего ты действительно хочешь?

•

Они ехали все дальше и дальше, мимо зала игровых автоматов, мимо кафе и заброшенных отелей. Добрались до старинных белых домов, которые когда-то стоили целое состояние, и до других разрушенных зданий, где теперь никто не бывал.

Вот старый кинотеатр, один из первых в стране.

Фасад подпирали четыре лжекоринфские колонны, похожие на высохшие стволы деревьев. Фронтон был не треугольным, а плоским, как сама крыша. Сверху, там, где древний храм обычно опоясывал мраморный бордюр, изображающий богов, сцены сражений