Обожженные «Бураном» - Левсет Насурович Дарчев

прикладывая голову к мягкой подушке – глаза медленно ушли в сон, а мозг продолжал думать, что же это за диверсия… Через минуту его черты – волевой подбородок, выступающие скулы, ровные надбровные дуги – застыли. Он уснул, и выпуклая грудная клетка стала вздыматься и опускаться в такт дыханию натренированных легких, как гладиатор накануне смертельного сражения.

Первая попытка

29 октября 1988 года. Суббота. Стоит прекрасная погода как в сказке – огненное яркое притягивающее солнце, безоблачное голубое заманивающее небо. Ветерок легкий, ласковый. Идеальные условия для выполнения задания против допустимых: высота нижней границы облачности – 200 метров, дальность видимости не менее 2000 метров, и отсутствие облачности на высотах более 1000 метров. На горизонте виднеется стартовый комплекс, который пока держит «Буран» в уздах, но тот через час растворится в синеве неба, оставив на земле облака ядовитого газа и тысячи людей, сделавших все, что от них зависит для его отрыва от притяжения земли. Магомеду хотелось быть там – внутри за пультом управления ракетой и сказать гагаринские «Поехали!» и внести свою лепту в космическую эпопею, но это лишь вопрос времени. И то, случится это или нет, полностью зависит от сегодняшнего дня. Оптико-телевизионное сопровождение объекта на старте – важное технологическое мероприятие: надо зафиксировать отстыковку четырех пусковых двигателей, чтобы сделать их многоразовыми. «Только в этом случае наш корабль будет иметь преимущество перед конкурентами и будет экономически целесообразным», – слова Председателя комиссии Бакланова.

В 9.00 на площадке появляется мотовоз со специалистами из Ленинска. Построение боевого расчета и короткие инструкции. Основной расчет по запуску уже на местах с приборами, отвертками.

В 10.00 – на площадке полная тишина. Владимир в 12 километрах от стартовой площадки, вооружившись биноклем, укрылся в щель. Строго в расчетное время на глазах тысячи людей оторвался от земли самолет Магомеда. Такое ощущение, как будто это его день и его полет. Владимир переводит взгляд на стартовую площадку – полная тишина. Он опускает бинокли и говорит соседу, прапорщику Седышеву:

– Всё. Приехали. Наверное, отбой.

Все сомнения Владимира ушли прочь, когда на горизонте появился самолет Магомеда, который шел на посадку. Он вбегает в аппаратную, связывается со старшим оператором РП и слышит в микрофон:

– Всё, Володя, на сегодня отбой.

Владимир заныл – столько чувств, столько переживаний и ожидания чуда. Он сел на автобус и, молча, уехал в Ленинск. Проходя по улице, он краем уха слышал разговоры людей – все говорили об отказе запуска: «Этот Горбач[3] со своей перестройкой до добра не доведет». Он оглянулся – за ним следом шли рабочие с рулонами проводов, накинутыми на плечи. «Черт знает что. Может и правда, диверсия. Максимову – конец. Надо еще поболтать с Магомедом – хороший, добрый, отзывчивый парень, и где-то лежит грань, за которой все это монолитом превращается в воинственность. А какой летчик! Это моя страна – в ней живут много разных людей и народов. Я люблю их всех. Мы делаем общее дело».

* * *

Магомед вечером после ужина играл бильярд с новым знакомым, тоже приводил свои чувства в порядок после срыва. Отказ от запуска на всех повлиял. Люди мрачные, с траурными лицами, мало разговаривают, мало смеются. Но Владимир, похоже, быстро пришел в себя: сильные люди имеют дополнительные источники энергии.

– Магомед, тебе на этот раз надо сдаться и признать поражение, – с улыбкой предложил Владимир.

– Ни за что! – ответил Магомед. Он, вытянувшись над столом, прицеливался в центральный шар. – Пока я впереди, но этот удар будет решающим, Володя…

После игры они ушли в кафе, заказали кофе.

– Как вел себя самолет? – Спросил Владимир. – Все штатно?

– Нет, – отрицательно покачал голову Магомед. – Я почувствовал провал в доли секунды. И я отметил это в бортовой книге.

Владимир задумался.

– Здесь работает группа программистов из бюро Пилюгина. Завтра попрошу, чтобы проверили программы на самолете. – Владимир смотрел прямо в глаза – признак прямолинейности. – Там работает один корифей твоего возраста. Парень просто молодец. Это он будет сажать «Буран» в беспилотном режиме. Это он проверял корабль после срыва запуска. Знаешь, что он сказал? Было вмешательство в программу. Как? Кто? Зачем? Много вопросов – ответ один: есть силы, которые не хотят отпустить «Буран» в небо. Спасибо Андрею – он вовремя остановил подъем ракеты. Вовремя. А то можешь представить величину разрушений и количество жертв?

– Да. Представляю.

– Опять говорят, что это случайность, – продолжил Владимир. – Случайности бывают не случайно, Магомед. И ты не знаешь, сколько потребовалось усилий Бакланову, чтобы убедить госкомиссию, что «Буран» надо посадить, а не сбросить в Тихий океан. Это политика, Магомед. Там что-то не так. Я хочу, чтобы ты знал величие момента – мы должны его посадить и утереть нос всем, кто против «Бурана». Это будет свидетельствовать о том, что мы в космосе впереди планеты всей лет на десять, а то и больше. Ты понимаешь?

– Конечно, понимаю.

Неожиданная встреча

На следующий день Магомед вместе с механиком работал на площадке. Он еще издалека по походке узнал Владимира с техником, который нес чемодан с приборами. В тот же момент он заметил, как мужчина в гражданской форме бегом вырвался из дверей здания и устремился по направлению к самолету. Магомед насторожился. Через несколько секунд незнакомец обогнал Владимира и стал приближаться к нему. Стоп! Знакомое лицо. Боже мой! Это же Орлов. Магомед сделал несколько шагов навстречу и обнял его.

– Глазам не верю, – сказал Магомед, оттолкнув от себя друга на вытянутые руки. – Орлов! Ты откуда свалился?

Владимир дошел до Магомеда и странно стал наблюдать за трогательной сценой – как будто обнимались два фронтовика.

– Вы что знакомы? – Спросил Владимир Андрея Орлова в недоумении.

– Конечно. Ейское летное училище, – сказал Орлов с гордостью. – Когда я услышал фамилию Магомеда, не придал никакого значения, только потом постепенно стало доходить… Голова забита с этой аварией.

– Магомед, это я о нем тебе рассказывал, – вмешался Владимир, тронутый отношениями однокурсников. – У вас, наверное, есть что вспомнить – поселю я вас в одну комнату.

К вечеру, вернувшись в свой номер, Магомед заметил на соседней койке чужой саквояж. «Андрей был здесь», – подумал он и, проведя время перед телевизором, стал ждать. В десять часов ночи, не дождавшись друга, Магомед уснул. Утром в шесть будильник разбудил его, и сквозь все еще сонные глаза он заметил на соседней кровати свернувшегося калачиком Орлова – его обычная поза еще с училища. На тумбочке заканчивающаяся пачка сигарет и коробок спички. Магомед опустил ноги