Обожженные «Бураном» - Левсет Насурович Дарчев

не учился летать без фонаря?

От дальнейшего разбирательства Магомед удержался, храня на лице свирепый взгляд: что толку, если в человека вселяется страх, то ничего хорошего не жди. На диспетчерском пункте, когда туда зашел Магомед, стояла гробовая тишина. Диспетчер открывал ладони и закрывал, как будто разговаривал сам с собой.

– Вы не видели? – со злостью спросил Магомед. – Я был на грани катастрофы.

Руководитель полетов что-то бубнил себе под нос и не мог от шока объяснить вразумительное: мастерство летчика и искусная посадка самолета спасли его от тюрьмы.

– Спасибо, Магомед, – наконец, проронил он. – Я не знаю, что бы мы сейчас делали, окажись на твоем месте кто-нибудь другой.

Только представители КБ Сухого были в восторге от увиденного.

– Можете, товарищ лейтенант, сейчас же написать заявление на летчика-испытателя: мы вас принимаем на работу. Железные нервы.

– Просто повезло, – произнес Магомед.

– Легко сказать, да еще при такой капризной погоде, – подтвердил свои слова представитель КБ.

* * *

Командир части долго рассматривал заявление Магомеда на увольнение в связи с переходом в часть летчиков-испытателей.

– Не подпишу, – произнес он строгим военным голосом. – Ты мне нужен здесь.

– Товарищ полковник, – начал говорить Магомед вкрадчивым голосом, – вы же мне подписывали прошлый раз.

– В прошлый раз я знал, что выше меня у тебя шансов нет.

– А сейчас у меня есть шансы? – с нотками гордости произнес Магомед.

Полковник улыбнулся и ничего не сказал.

Перед Магомедом встал непреодолимый вопрос: как уволиться из Советской Армии? Он много думал, но решение пришло само по себе.

В Западной группе войск шли учения по спасению летчика после катапультирования, отрабатывалось взаимодействие местных властей и спасательных служб 17-ой воздушной армии советских войск в Германии. После прыжка с парашютом из-за сильного ветра Магомед оказался далеко от намеченного места приземления. Он собрал парашют и осмотрелся – странное и охраняемое место. Прибегает сержант и спрашивает:

– Как вы здесь оказались?

– С неба, – с иронией ответил Магомед, – ты не видел?

Сержант поднял голову к небу, потом помотал головой.

– Вам нельзя здесь находиться. Это зона отдыха высокопоставленных лиц Варшавского Договора.

Магомед с минуту молчал, думая: «Что могло быть, если бы я попал прямо к ним».

– Интересно, кого я мог разгневать, если бы я приземлился прямо к их обеденному столу? – спросил Магомед.

– Генерал-полковника Танкаева, – ответил сержант, затем увидев погоны летчика, добавил, – заместитель командующего объединенных сил Варшавского Договора, товарищ майор.

– Что? – Магомед остолбенел. Он издали слышал гул приближающегося УАЗика, видимо, из службы спасения. – Ты уверен, что там Танкаев?

– Да, – ответил солдат. – Там еще много генералов.

УАЗик остановился у ног Магомеда. Оттуда выпрыгнул запыхавшийся начальник службы спасения подполковник Романов. Увидев озадаченное лицо Магомеда, он спросил:

– Что случилось? Все нормально?

Магомед перевел взгляд с сержанта на подполковника.

– Ты езжай, Саша, – сказал Магомед. – Я остаюсь.

Романов удивился и поднял одну бровь.

– Как это, остаешься?

– Здесь Танкаев, я попытаюсь попасть к нему.

Романов округлил глаза.

– И не вздумай.

– Почему?

– Я точно могу сказать, что тебя за это по голове не погладят – у этого генерала тяжелый нрав. Он хоть твой земляк – как минимум – арест и гауптвахта. Ты этого хочешь?

– Попробую.

– Смотри, потом не жалуйся – я тебя предупредил.

Магомед обратился к сержанту:

– Отпуск хочешь?

Сержант зашевелился, на губах появилась улыбка.

– Кто не хочет в отпуск! – радостно сообщил сержант.

– Тогда, давай завязывай мне руки на спине и доставь туда. Скажешь – поймал шпиона.

Романов засмеялся.

– Ты хочешь и сержанта с собой на губу? – сказал Романов.

– Ладно… Вы как хотите, а мне по службе. – Он прыгну в машину и укатил прочь.

Сержант стоял и долго не решался.

– Товарищ майор, а зачем вам это надо? – наконец заговорил он.

Магомед рассказал ему о своей проблеме по переходу в школу летчиков-испытателей: словно чувствовал, что это шанс, спущенный с небес вместе с парашютом.

Сержант сочувственно улыбнулся:

– А когда станете космонавтом, вы меня хоть вспомните?

– Конечно.

* * *

За низкими железными воротами зеленого цвета с гравированными звездами посередине узкая асфальтированная дорожка петляла между деревьями. Погода прекрасная с легким ветерком. На душе Магомеда клубок сомнений: «как я предстану перед генералами?». Личное обращение не по Уставу. По мере того как расстояние до беседки сокращалось, уверенность Магомеда таяла, как весенний снег с горных вершин.

Сержант шел впереди. С беседки слышны громкие голоса и смех – среди них, наверное, и голос Танкаева с аварским акцентом. Угол здания, центральный вход и вот она беседка, где «тусуются» генералы вокруг самовара. Их первая реакция на неожиданное появление незнакомого летчика в летной форме – все оглянулись, Танкаев с тремя золотыми звездами на погонах в одну линию отложил чашку и повернул голову, поймав в фокус лицо с кавказской внешностью.

– Товарищ генерал, – начал сержант докладывать с вытянутой ладонью у виска, – разрешите вам представить…

Танкаев махнул рукой и остановил монолог сержанта.

– Кто такой? – спросил он, наставив на летчика суровый взгляд. – И что привело вас ко мне?

Магомед отдал честь.

– Майор авиационного полка Магомед Толбоев.

– Дагестанец?

– Так точно.

– Откуда именно?

– Согратль. Гунибский район.

Генерал Виноградов, его заместитель, сидевший рядом с ним, заёрзал на стуле.

Черты лица Танкаева смягчились, и он предложил ему к столу за чай. Виноградов продолжал странно смотреть на летчика, желая что-то спросить у него.

– Не может быть, – проронил он, – ну этого просто не может быть, – продолжал он изливать пророчества.

Танкаева начало мучить любопытство.

– Ты о чем, Виктор Сергеевич?

Виноградов проглотил комок. Толбоев – в полной прострации и не понимает, что происходит. Виноградов закрыл глаза и прикрыл их ладонью – он усиленно что-то вспоминает, затем, отняв руку от глаз, спросил Толбоева.

– В тысяча девятьсот шестьдесят третьем году, в октябре месяце, на окраине вашего села садился кукурузник?

Глаза у Толбоева загорелись и он вспомнил. Дальше все происходило без инсценировки по ходу чувств и памяти.

Танкаев с открытым ртом наблюдал, как его взрослый коллега, пошатываясь, встал из-за стола и направился к молодому летчику с распростертыми объятиями, абсолютно уверенный в том, что не ошибся – перед ним стоял тот мальчик из прошлого, которого еле сдерживал от самолета, когда он работал в Дагестане. Старый генерал обнял молодого летчика как сына.

У сержанта замерло дыхание, жена Танкаева, которая наливала чай в чашку, остановилась, наставив непонятный взгляд на мужа, у других присутствующих за столом в голове пронесся вихрь мыслей и догадок.

Успокоившись, Виноградов в деталях рассказал о его встрече с мальчиком из Согратля, которому помахал крыльями