Чекист - Комбат Найтов

Выбравшись наверх по довольно тяжелому подъему по морене, Вячеслав получил возможность, наконец, увидеть подходы к гребню, по которому проходит граница. Чуть справа виднеется домик с провалившейся крышей – это Фермалес. Пфальцершютте не видно, хотя землянка там обозначена на всех картах. Слева за грядой еще один ручей. Впереди видно моренное озеро. Тишина! Но отсутствие Пфальцершютте очень настораживало. Отошел назад тем же путем, ушел под моренную гряду и перешел левее, к следующему ручью, поднялся там. Здесь перевала как такового нет. Впереди скала, но этот распадок из землянки, которую, скорее всего, превратили в дот или наблюдательный пункт, не виден. И он выше! А в горах кто выше, тот и победил. И еще: в двух местах встретил следы копыт. Самих туров Вячеслав никогда не видел, поэтому отличить тура от какого-нибудь другого козла он не мог. Прикрываясь гребнем, он вышел к предвершине пика Наафкопф, высоченной скале, стройной пирамидой возвышавшейся прямо над ним слева. Фермалес отсюда виден, там по-прежнему никого, а Пфальц закрыт «жандармом», малой вершиной на гребне основного хребта. Собственно, Вячеслав уже на территории соседней страны, это не Германия, а княжество Лихтенштейн. Здесь он залег, наблюдая за обеими сторонами. Сейчас начнет садиться солнце, и приборы наблюдения могут забликовать. Сам он находился в тени северного склона Наафкопфа.

Через полчаса изменившийся ветер донес до него запах торфяного дыма. Торф был армейским топливом. Дот – обитаем! Тут Вольфганг увидел и вторую часть своей легенды: справа от него, прямо по стене, спускались четыре каких-то козы. Легко перепрыгивая с камня на камень, они не торопясь шли пастись в тот распадок, по которому он и поднялся. Как только стемнело, он покинул свое убежище и совершил траверс предвершины, спустившись к небольшому леднику на северо-западном склоне горы. Главное было не прошуметь и не оставить следов. Этот ледник просматривался с немецкой стороны. Закончив траверс еще до восхода луны, Вячеслав оказался у «камина», который спускался в сторону соседнего склона, скрытый от немцев. Еще тысяча двести метров, и он в лесу у конечного пункта. В трехстах метрах отсюда домик лесника, рядом – сарай, в третьем бревне сук с гвоздем, он вынимается. Туда и пошел облитый парафином патрон от ракетницы. Тем же путем Вольфганг вернулся обратно на свой наблюдательный пункт.

Утром прогремел победный выстрел. Офицерское казино будет украшено головой настоящего тура! Вольфганг подрезал сонные артерии козлу с великолепными рогами, перевернул тушу на камне головой вниз, немного подождал, пока стечет кровь, затем присел и перебросил тушу через шею, уложив на маленький рюкзачок, висевший на спине под маскхалатом, поправил ремень чехла от «Зауэра», приподнял поставленный у камня «Манлихер» и зашагал вниз по тропе, обходя морену, по которой с таким грузом было не спуститься. Минут через тридцать сделал небольшой привал, затем вышел на тропу вдоль ручья. Тем же путем решил не идти, там дорога была тяжелой. Спустился в Менгу и дошел до поворота дороги к неизвестному дому.

– Хальт! Ирэ Папире! – прозвучало из кустов.

Он повернулся на звук, чуть наклонив голову. Из кустов с винтовкой наперевес вышел недавний знакомец, Ганс-связист.

– Функер, ко мне! – подал гауптман команду.

Но связист Ганс еще раз повторил:

– Стоять, ваши документы!

«Ах так, ну, ты у меня пожалеешь!» – подумал Вольфганг и скинул козла со спины. Поддел куртку маскировочного костюма правой рукой, чтобы достать бумаги, но с левой стороны у него висела кобура именного Р.38. Солдат мгновенно изготовился к выстрелу.

– Ахтунг! Опусти оружие, идиот!

На пригорке залаяли собаки, и появилась цепь егерей в маскировочном горном камуфляже.

– Ганс, ты идиот. И тюрьма по тебе плачет! Ты посмел навести оружие на офицера.

Но солдат молчал, не опуская винтовки, однако позволил достать бумаги и распахнуть удостоверение.

– Видишь? Ствол вниз, скотина!

Ганс медленно опустил ствол.

– Нам сказали, что здесь высадились парашютисты, герр гауптман.

– Ты же меня в лицо знаешь!

– Ну, мы же у вас документы не проверяли! Извините, герр офицер.

Из кустов поднялось еще трое: два егеря и второй связист, Дитмар. Стало понятным и рвение Ганса – один из егерей был штабс-ефрейтором. Он подошел и представился:

– Штабс-ефрейтор Шмидт! Герр офицер, ваши документы, пожалуйста.

– Ну, наконец-то вежливо. Группенкоммандер гауптман люфтваффе Вольфганг фон Крейц. Смотрите!

– Разрешите? – штабс-ефрейтор аккуратно взял документы и наклонил их под углом к солнцу, затем развернул другим боком и еще раз посмотрел под тем же углом, лишь после этого открыл страничку со служебными значками. Вытянулся, увидев отметку допуска в OKW.

– Извините, герр офицер, вы никого постороннего не видели?

– Нет.

– Мы обнаружили палатку, и собаки не смогли взять след!

– Вон там? – Вольфганг показал рукой с сторону своей палатки.

– Так точно!

– Это моя палатка.

– А зачем вы обработали следы?

Солдат стало намного больше, и среди них выделялась фигура офицера, который подошел и выслушал доклад штабс-ефрейтора.

– Обер-лейтенант Бергман, герр гауптман, так вы не ответили на вопрос! И что это у вас на ногах?

– Я – церштёрер, потомственный охотник, обер-лейтенант, мои предки в этих местах охотятся со времен Священной Римской империи, и я шел за туром. Тур туда, где пахнет человеком, никогда не пойдет. Шутце! Возьмите козла и идите за мной. Осторожно! Рога не повредите!

На ногах у Вольфганга были польские плетеные чуни из сухой травы и бересты, пропитанные козлиной мочой и настойкой из перца. Польские контрабандисты такие применяли, чтобы сбить со следа наших пограничных псов Алых, ну, а теперь они сбили со следа немецких ищеек. Хорошее изобретение! Солдатики перебросили козла в подъехавший «кубельваген», и гауптман с обер-лейтенантом доехали до домика.

– Кстати, чей это дом, и почему он стоит на моей земле, а я об этом ничего не знаю?

Обер немного замялся, затем посоветовал с этим вопросом подъехать в бухгалтерию батальона в Ненцинге. Вся аристократия зарабатывала на том, что сдавала в аренду свои угодья для нужд вермахта, так что за этим внимательно следили. Солдаты помогли свернуть лагерь и довезли фон Вольфи до его машины, возле которой уже крутились полицейские и гестаповцы. К их великому сожалению, дело возбуждать было не о чем. Документы в полном порядке, есть лицензия, а подняться выше «Майбаху» мешала плохая дорога. Для этих целей и построена эта стоянка.

С Гансом Вольфганг рассчитался немного по-другому. По приезде с очень эффектным и редким трофеем было организовано неплохое застолье. «Эдельвейс» лился рекой до самого вечера. Избранные «товарищи» продолжили застолье в охотничьем домике, почитали «Камасутру» из библиотеки старого графа, сходили в сауну, где занялись отработкой новых приемов в практическом исполнении, утром закрепили изученный материал, а вечером проводили графа, которому следовало как можно быстрее быть в Берлине, где еще действовал один из каналов связи.