Опасная штучка - Белла Фрэнсис

– Приблизительно. Но хорошо, значит, это мы уже выяснили. Ты можешь спать в комнате для гостей, а утром мы поговорим о твоем бизнесе.

Все это время он продолжал смотреть перед собой, словно его тошнило от одного ее вида. Невероятное высокомерие. Как ей хотелось залепить ему пощечину. Со всей силы.

Она взглянула на свое платье – ничего криминального. Ну, ничего такого, что могла бы исправить тонна аксессуаров, которые она нацепила. Если честно… мода на все это давно прошла. Как и срок годности. Она действительно выглядела ужасно. И еще эти тени для век. О чем она думала?

Автомобиль затормозил и дернулся: толпа пьяных девушек высыпала с тротуара на дорогу, визжа и смеясь. Водитель резко свернул в сторону, чтобы объехать их, машина вильнула, и Тара ударилась о дверцу. Майкл тут же скользнул ближе, и Тара вскрикнула. Он был рядом, она ощущала теплое дыхание на своей щеке.

– Тара! Ты в порядке?

На повороте он навалился на нее всем телом, потом отпрянул, Тара почувствовала, как он обнимает ее, притягивает к себе, пытается успокоить. Ее снова охватило знакомое желание погрузиться в Майкла, утонуть в нем. В теплых тропических водах его близости. Так просто. Так легко поддаться соблазну. Но она не должна. Никогда не должна сдаваться. Нужно держать его на расстоянии. Не позволить овладеть ее сердцем. Или рассудком. Он уже заполучил ее тело. И ее телу это очень понравилось. Но из головы она его выбросит. Во что бы то ни стало.

– Тара…

Майкл гладил ее по волосам, по лицу, целуя в щеку, бережно поддерживая голову, словно нечто хрустальное. Тара отпрянула от него.

– Все хорошо. Я в порядке.

Машина остановилась. Тара была далеко не в порядке. Сломлена, разбита – сказывались стресс, алкоголь и эмоции. Она почувствовала невыносимую усталость, опустила голову на руки, упершись локтями в колени.

Дверь открылась – снаружи стоял Майкл. Он подхватил Тару на руки и понес к себе в квартиру. Расслабившись и уронив голову ему на грудь, Тара чувствовала, как меняется воздух вокруг, как сердце Майкла бьется под ее щекой, ощущала твердую мощь его торса. Мужчина. Настоящий мужчина. И впервые в своей жизни она приняла это.

– Как ты делаешь это со мной? – прошептала она, не зная, слышит он или нет. Но это не имело значения. – Почему заставляешь меня таять, когда я хочу оставаться сильной? Я не должна таять. Не хочу быть мягкой и печальной. Не хочу быть похожей на нее, Майкл. Если бы ты только видел.

Он открыл дверь в комнату в серебристо-белых тонах: приглушенный свет от переливающейся люстры, большая белая кровать с множеством подушек. Аккуратно положил Тару. Она почувствовала, как погружается в мягчайший матрас, как нежное одеяло обволакивает ее, как сон постепенно овладевает ею, как она проваливается в темноту.

Тара проснулась в еще большей темноте. Со сковывающей, почти парализующей головной болью – еще бы, всю ночь пролежала в одном положении. Одеяло сползло в сторону, но Таре было тепло. Она повернулась на спину и натянула на себя одеяло. Что случилось?

Раздался стук, затем дверь распахнулась. Вошел Майкл. Тара покосилась на него сквозь растопыренные пальцы руки, которой держалась за голову. Он выглядел сногсшибательно. В джинсах и рубашке. Высокий и невероятно красивый. Майкл посмотрел на нее, а затем направился к окну. С шумом поднял жалюзи, и яркий дневной свет ослепил Тару.

– Что, солнце уже взошло? – Ее голос прозвучал хрипло.

– Да, несколько часов назад. – Майкл подошел к кровати и поставил стакан воды на тумбочку.

Тара поерзала и приподнялась на локтях, но головная боль была невыносима. Пришлось снова лечь.

– Чувствуешь себя паршиво?

Она прикрыла глаза рукой.

– Немного. Ты не мог бы снова занавесить окно? Это просто жестоко.

Майкл присел на кровать. Матрас просел под его весом, и Тара невольно сместилась ближе к нему.

– У тебя странное представление о жестокости, Тара. Представь, как бы ты себя чувствовала, останься ты там еще дольше.

– Да, но я не осталась. – Она совсем не хотела туда идти, но заставила себя. Для… Ларс! – Черт возьми! – Она резко села в постели и вздрогнула от режущей боли в глазах. – Который час? – Может, где-нибудь планируется вечеринка. – Где мой телефон?

Стоило написать эсэмэску – у нее оставалось так мало времени, чтобы придумать что-нибудь до отправки одежды в Париж.

Он вручил ей сумку, которая лежала у нее в ногах. Тара покопалась в ней и вытащила мобильный телефон. Выключен.

– Ах, нет! Разрядился! – Она в отчаянии посмотрела на Майкла. – У тебя есть зарядное устройство?

– Тара. Успокойся и выпей воды.

– Но я могу что-нибудь пропустить. Этот парень, Ларс. Я так и не познакомилась с ним. У тебя есть зарядное устройство для такого телефона? Мне казалось, у нас с тобой одинаковые модели?

Майкл покачал головой. Встал.

– Куда ты?

Не оборачиваясь, он дошел до двери.

– За другим взглядом на жизнь.

Она посмотрела на его удаляющуюся спину.

– Что, черт возьми, это означает?

Ответа не последовало.

Что он имел в виду? Какой еще другой взгляд, когда твой бизнес идет прахом? Как и вся твоя жизнь. Если она не найдет выхода, рискует потерять все, что заработала на лондонской Неделе моды. А если у нее не появятся деньги на Париж, то не будет и финансовой возможности продолжать свое дело. Точка. А это значит публичное унижение. Банкротство.

А куда ты пойдешь без денег? Домой? Поджав хвост, выслушивая постоянное «а мы говорили»? Ни за что! Ни за что, ни за что. Ни за что.

У него-то все в порядке – куча денег и куча контрактов. А у нее… у нее… У нее адское похмелье, но в одном Майкл прав – все могло быть гораздо хуже. Тара потянулась к стакану с водой и выпила ее большими жадными глотками. Целиком. И еще у нее обезвоживание.

Все шло не по плану. У нее оставалось два дня, чтобы раздобыть деньги. Ну должен же кто-то быть заинтересован в ее финансировании? Может, она произвела впечатление вчера вечером? Нужно посмотреть в Интернете, что пишут о вечеринке. Еще есть время, чтобы заработать.

Тара выбралась из постели и заметила, что мерзкие тени для век осыпались и испачкали белоснежное постельное белье. Тогда она взглянула на собственное отражение в большом напольном зеркале. О боже, она напоминала букет увядших цветов! Волосы торчали в разные стороны, макияж размазался по лицу, а платье – переливающееся всеми сорока неоновыми оттенками – задралось и фрагментарно прикрывало ее тело. Очень фрагментарно. Остальные участки виднелись под разными углами и ракурсами, по большей части не самыми выигрышными.

Ей срочно необходим душ. Может, у Майкла найдется какая-нибудь одежда сестер, которую она могла бы позаимствовать, чтобы добраться до дома? Ха-ха, вернись в реальность. В лучшем случае удастся втиснуться в пододеяльник Фернанды.