Жесть - Александр Щеголев

Согласно табличке, привинченной к двери, это была сестринская. Но картинка, представшая взору путника, говорила о том, что здесь скорее вертеп. Три человека (человека ли?) шумно спали, храпя и всхрюкивая. Крупногабаритная тетка, одетая лишь в старомодную комбинацию, без какого-либо иного белья, раскинулась на топчане. Рядышком пристроился мускулистый мужик в сатиновых трусах, положивши голову ей точно между внушительных холмов. Правую руку он по-детски засунул себе в трусы. Мужик тоже был не из мелких. Как они вдвоем поместились? Комбинация у женщины задралась, позволяя в подробностях рассмотреть то место, где соединялись бревноподобные бедра.

По полу была разбросана форма (милицейские брюки, рубашки, куртки), — на ней спал второй мужик, прикрытый белым медицинским халатом. Этот второй был совсем гол — трусы висели на люстре, — а прикрыли его почему-то сверху: голову, плечи и часть спины. На люстре же висел и лифчик — размером не меньше седьмого…

Пахло разлитым спиртом.

Пятилитровая бутыль стояла полупустая.

Словно почувствовав чужой взгляд, тетка пошевелилась и согнула ногу в колене. Путник торопливо отвел взгляд и пошел дальше. Бесы развлекались, думал он. Погуляли, устали и легли отдыхать… обычное дело… развлекаться тоже надо уметь… а если мне это приключение лишь грезится — не страшно, хоть что-то новое в осточертевшем наборе видеороликов…

Конец коридора.

Дверь на отделение закрывалась изнутри на задвижку. Но лязгать железом не пришлось: все запоры были открыты. Не задерживаясь возле поста, беглец скользнул наружу и придержал дверь, чтобы не грохнула: пружина была тугая.

Если это свобода, то что с ней делать?

— А вот и наша неизвестная величина, — негромко сказал кто-то.

К беглецу приближался худой низкорослый человек в спортивном костюме не по росту. Человечек. Неслышно выплыл из сумрака…

КАК ВО СНЕ.

— Я понимаю, у вас катастрофически низкий запас энергии, — продолжал человечек, — однако я счел бы возможным посоветовать вам поднимать ноги при ходьбе. Это значительно уменьшает трение скольжения, что, в конечном счете, экономит энергию. Но главное — снизится акустическая составляющая предстоящих нам перемещений.

На одной его руке висели джинсы, свитер и майка, на другой — связанные шнурками кеды. Из карманов джинсов торчали носки. И еще странность — от незнакомца основательно разило спиртным…

Беглец ничего не ответил, просто ждал. Впрочем, новому персонажу ответ и не требовался.

— Прошу, переоденьтесь, — он протянул одежду. — В этом хламье у вас будет слишком мало степеней свободы.

Беглец послушно снял все с себя… и через минуту стал другим человеком.

Просто — он стал человеком.

Его неожиданный помощник связал больничный халат в узел, положил туда кальсоны со шлепанцами.

— Возьмите, оставлять нельзя. Есть смысл выбросить это как можно дальше от больницы. Пусть думают, что вы ушли, в чем были. Такая ошибка приведет их к серьезной погрешности в поисках.

Беглец улыбнулся.

— Вы кто? — наконец догадался он спросить.

— Я-то? Вечный.

— А я — бренный. Скажите, вы человек?

— Я вам скажу. В начале войны немцы отравили здесь полторы тысячи пациентов — вместе с врачами. Закопали поблизости. Призраки этих мучеников до сих пор бродят по больнице. Я, увы, не один из них, но… по сути — похож.

— Сочувствую.

— Я — мышка, прижившаяся в этой больнице. Вечный мышонок. Пойдемте, бренный, я объясню вам решение задачи. Объясню и покажу…

И помощник превратился в проводника. У него обнаружился точно такой же ключ в форме дверной ручки, так что ни одна дверь не была теперь преградой. Возле окна, выходящего во двор, остановились.

Внизу горел один-единственный фонарь.

— Ворота видите? — сказал Вечный. — Это для грузов. Ночью машины не ездят, поэтому вохровец спит. Я уже сходил к будке — старик залег в спячку обстоятельно. Есть еще ворота на проходной, там начальство въезжает, вы туда не ходИте. Покинете больничный комплекс здесь. Створки закрыты на засов, который, хоть и ржавый, сдвигается легко. Я знаю, я неоднократно дежурил на въезде-выезде. Затем пересечете асфальтовую площадку и попадете на пустырь. А дальше… вот! — Проводник извлек сложенную вчетверо бумажку, развернул ее и положил на подоконник, разгладив рукой. — Смотрите внимательно, бренный. Это план местности. Вот больница. Отсюда вы выйдете. Вот шоссе… дома́… лесок… Обратите внимание на свалки — их лучше обойти, там собаки, и вообще — места нездоровые, опасные. Свалки по всему селу, с ними, по слухам, борются только ученики местной школы. А теперь обсудим, куда вам идти…

Несложные инструкции были получены, и проводник вывел беглеца на лестницу. Спустились вниз. Отперли дверь, ведущую во двор.

— Сделаем паузу, — предложил Вечный. — Метафизически вы уже свободны, да и всегда были свободны… Жаль, что я вынужден заговорить о биохимии. Вас крепко посадили на галоперидол, после резкого отказа от которого обычно бывает «ломка». Абстиненция, если по-русски. Нужно обладать сильной волей, чтобы выдержать и не наломать дров. Так что, я уверен, медикаментозная поддержка вам не помешает…

Он вытащил из кармана штанов горсть таблеток — без упаковок. Вместе с рукой вытащилась засаленная подкладка, полная свалявшейся трухи.

— Если станет совсем невмоготу — пейте сразу по две. Можно по три.

— Спасибо, призрак, — сказал человек. — А вам бы я пить не советовал. Я про алкоголь.

— А если пьянство входит в условия задачи?

— Тогда это ужасно…

Он шагнул во двор. Он вдохнул полной грудью ночной воздух и постоял так, наслаждаясь.

Вдруг и вправду сон? — тревожно подумал он…

…Когда беглец одолел последние метры, отделяющее его от нового Круга Ада, когда скрипнула створка ворот, но ничто не дрогнуло в окружающем мире, когда темная фигура канула в приоткрывшуюся щель, — Вечный удовлетворенно произнес:

— Что и требовалось доказать.

Она не слышала, как кто-то вошел в квартиру. Не слышала стук сброшенных туфель, не почувствовала чужого присутствия в комнате. Спала крепким сном грешницы.

Александр босиком подкрался к постели. Коробку с пирожными и букет лилий положил на тумбочку. Присел на корточки и просунул руку под одеяло… Спящая женщина отозвалась на ласку: тело, такое знакомое и такое желанное, дрогнуло, потянулось навстречу мужской руке… блаженное напряжение нарастало; прошло несколько секунд, наполненных обманчивой тишиной… и вдруг пружина распрямилась.

Молниеносным ударом в голову Марина опрокинула Александра на пол. Тут же, развивая успех, прыгнула на него и перешла на добивание, — тот с хохотом пытался защищаться, однако пропустил несколько хороших оплеух… и на том битва закончилась.