Герой ее романа - Элла Дэниелс

Охваченная паникой, Дани подобралась к камину. Яростно помешав угли, она осмотрела Маркуса получше. Его веки подрагивали от быстрого движения глаз, щеки ввалились, и все лицо покрылось испариной. Тело же сотрясали ужасные судороги. Дани всхлипнула и прошептала:

– Лучше бы ты притворялся, Маркус Брэдли.

Она прижала ладонь к его липкому от пота лбу. Он весь горел.

Как ветер легкая от сна,

Вскочив, лишь солнце поднялось,

Красавица пустилась в путь.

«Красавица и Зверь»

– Маркус, я не врала, когда сказала, что я ужасная сиделка, – проговорила Дани с дрожью в голосе. Она потрясла его за плечи, пытаясь привести в чувство. – Маркус, не заставляй меня читать тебе проповеди Фордайса!

Но маркиз по-прежнему метался и стонал.

Дани в отчаянии закусила губу. Господи, что же делать?! Ему следовало снять мокрую одежду! Но нет, он заупрямился, и теперь у него жар. Она помогала Аннабель, когда Ху подхватил простуду, но ей никогда не приходилось заботиться о настоящем больном. Ей даже не приходилось иметь дело с докторами, поскольку они ей никогда не требовались. И вот теперь…

– А что бы сделала Аннабель?.. – пробормотала Дани, озираясь. Ее взгляд остановился на старой простыне. – Да, конечно! Компресс!

Осмотрев влажную ткань, она нашла самый ветхий конец и разорвала простыню. Мокрое полотно держалось крепко и поддалось не сразу. Полосу, которую удалось оторвать, Дани бросила в миску, которую выставила за приоткрытую дверь, чтобы собрать воды. Вернувшись к Маркусу, она набросила на него свое толстое покрывало, не обращая внимания на внезапный холод, охвативший ее.

– Маркус слишком болен, так что не время думать о себе, – пробормотала Дани.

Но что дальше?..

Когда Ху заболевал, Аннабель заставляла его сидеть в жаркой комнате. Тут, конечно, не удастся ликвидировать сквозняк, но она могла поддерживать огонь. Дани поискала еще дров. Она не обладала силой Маркуса, чтобы ломать мебель, так что выбор у нее был небольшой. Маркус уже наломал кучу деревяшек для камина, но она боялась, что этого не хватит. Огонь уже нуждался в большом полене.

Но снаружи по-прежнему лил холодный дождь, и она скорее тоже простудится, чем найдет сухие дрова. Дани в отчаянии посмотрела на кровать. Нет, ее ей не сломать.

Ощупав матрас, она приободрилась. Солома кололась и, следовательно, была сухая. С трудом стащив матрас с резной кровати, Дани осмотрела шов в поисках дырки, через которую можно было бы вытащить солому. Увы, поиски ничего не дали. Конечно, она могла бы разорвать матрас зубами, но ужасно не хотелось. Она ведь понятия не имела, где этот матрас побывал, и мысль о том, чтобы сунуть его в рот… Брр… отвратительно!

Тут раздался новый вопль Маркуса. И, казалось, его трясло еще сильнее.

Дани в отчаянии впилась зубами в матрас.

Она кое-как перегрызла нитку. Ткань на вкус оказалась ужасно противной. Было так гадко, что Дани ненадолго остановилась. Почему она так старалась спасти человека, превратившего ее в преступницу?

Лгать было бесполезно. Она точно знала, почему хотела помочь Маркусу. Дани посмотрела на него, и сердце ее наполнилось болью. Она верила, что он – хороший человек. Да, конечно, со своими недостатками и неизвестным ей темным прошлым, по-прежнему терзавшим его. Он постоянно изводил ее своими выходками, но следовало признать, что ей это даже нравилось. Маркус заставлял ее чувствовать себя… живой. После стольких лет отцовского пренебрежения ей было необходимо хоть какое-то внимание. Разве не по этой причине она собиралась принять брачное предложение лорда Хемзуэрта?

Но Маркус был совсем другой, и ей очень хотелось узнать, что он за человек; она чувствовала, что ей просто необходимо это знать.

Дани с силой потянула за нитку, и та с треском порвалась. Расширив дыру, она просунула внутрь кулак и вытащила клок хрустящей соломы. Затем подтащила матрас поближе к очагу и бросила в пламя несколько пригоршней. Огонь вспыхнул и быстро превратил золотистые стебли в черные. Было ясно, что надолго не хватит, но если она будет чередовать солому и дерево, то, наверно, сможет продержаться, пока не кончится дождь.

Вернувшись к двери, Дани достала миску. Ткань насквозь промокла, а на дне собралась прохладная вода. Прекрасно! Опустившись возле Маркуса, Дани тщательно закутала его покрывалом, потом взяла за руку, чтобы он не чувствовал себя в одиночестве. Его губы шевелились, произнося беззвучные слова. Дани низко склонилась над ним в надежде, что он скажет хоть что-нибудь внятное.

– …Каролина. Должен спасти… – бормотал маркиз.

Ошеломленная, Дани отпрянула. Кто такая Каролина? Возлюбленная? А может, ей удастся сделать так, чтобы они с Маркусом были вместе? Может, тогда он забудет о Джинни?

При мысли о Маркусе с другой женщиной у Дани перехватило горло. Но она тут же подумала: «Да что со мной такое? Ведь я помолвлена! Ну… почти».

Дани попыталась вспомнить, у кого из ее знакомых в «свете» может быть это имя. Она постаралась не обращать внимания на чувство облегчения, которое испытала, вспомнив, что так звали сестру Маркуса. Если память ее не подводила, та жила у почтенного и довольно эксцентричного семейства Сент-Лайонов. Но зачем ее спасать? От чего?

Дани снова склонилась над маркизом и стала прислушиваться.

– Нет-нет, – застонал он, сжимая ее руку. – Пожалуйста, отец… не кнутом. Пожалуйста…

Дани вновь отпрянула. Господи, что ему привиделось в бреду? Его отчаянный шепот вселял ужас в ее сердце.

«Дыши глубже, – сказала себе Дани. – Ты слишком волнуешься. Он болен, а ты раньше никогда не ухаживала за больными».

Она выхватила из миски одну из мокрых тряпок, отжала ее и поместила Маркусу на лоб. Другой же протерла ему лицо и шею, надеясь, что это охладит его. Внезапно зеленые глаза маркиза широко распахнулись. Они лихорадочно горели, а белки были… красными.

Дани в ужасе замерла. Это был просто лихорадочный бред? Или какая-то душевная болезнь? Как бы то ни было, она хотела узнать о нем как можно больше.

Дани снова взяла маркиза за руку, стараясь своим присутствием успокоить его. Рука у него была ужасно горячая, – наверное, более горячая, чем пламя в очаге. Конечно, ему нужен был доктор, но Дани не знала, где его найти.

– Я здесь, Маркус, – прошептала она.

Он вздрогнул и вдруг мягким хрипловатым голосом проговорил:

– Да, малышка, знаю.

Сердце Дани наполнилось радостью. Ей ужасно не нравилось, когда он так ее называл, но сейчас она действительно была рада. Значит, он знал, что она рядом.

Она сжала его руку, потом подбросила в огонь соломы. Тут по телу Маркиза снова пробежала судорога, глаза наполовину закрылись, а с губ сорвался очередной стон.