Моя по контракту - Маша Малиновская

— Хватит губы дуть, — Стас выдёргивает наушник у меня из уха, но сам даже не поворачивается, продолжая вести машину по трассе.

— Отвали, — отбираю наушник и затыкаю обратно, вновь заполнив голову зарубежной тяжёлой музыкой.

Но Грачёв повторяет своё действие, в этот раз уже повернувшись ко мне.

— Не борзей, Змеевна.

— А то что?

Он правда меня сейчас жутко раздражает. Настолько, что инстинкт самосохранения запаздывает, но всё равно приходит.

— Я сейчас остановлю машину, вытащу твой малолетний зад и…

— Очень страшно, — кривляюсь, хотя стоило всё-таки притормозить. Ох уж этот тормознутый инстинкт самосохранения.

— Ася!

Фак точно был лишним. Как-то это уж и правда вышло по-малолетски. Хотя и от души. Но всё же не стоило, потому что Грачёв резко съезжает на обочину у кромки лесочка и тормозит.

Ой.

Я вжимаюсь в кресло и вцепляюсь намертво пальцами в ремень безопасности, пока он, хлопнув своей дверью, быстрым шагом обходит машину.

— Эй!

Успеваю лишь вскрикнуть, когда он распахивает дверь машины рядом со мной, отщёлкивает ремень и буквально за шкирку, как шкодливого котёнка, выволакивает на улицу.

— Ты достала меня, малолетка! — притискивает спиной к машине, упираясь вытянутыми руками в крышу. — Может, хватит мне мозг препарировать? Я тебе не подопытная лягушка в вашем этом экокружке.

— Мы там не препарируем лягушек, — тихо отвечаю, испугавшись напора.

— Да плевать мне, кого вы там препарируете, я сейчас сниму с тебя штаны и выпорю, — стискиваю кулаки и сжимаю губы, когда он наклоняется ниже, — а потом трахну. Как ты мне мозг, только не мозг, Ася, а по-взрослому.

Не сделает он этого. Не должен. Но опытным путём я проверять не желаю. Однако и промолчать тоже в ответ не могу.

— Да что я такого сделала? — толкаю его в грудь, но он остаётся там же, где и стоял. — Я просто разговаривала со своим другом! А если бы и нет, то тебе отчитываться не обязана! Ты мне кто такой, а, Грачёв?

— Я твой муж, — отвечает сжав зубы. — А этот "друг" уже болт свой навострил в твою сторону, я сразу это понял!

— Глупости! И муж ты мне по этому дурацкому контракту! — слёзы сами подступают к горлу, хоть я их и не зову. — А я тебе не жена! Я вообще не знаю, кто я. Я тебя, Стас, не выбирала, и теперь будто заложница этих проклятых акций…

В носу и горле жжёт, я не сдерживаюсь и всхлипываю, закрыв лицо ладонями. Все достало. Все достали.

— Дура, — слышу тихий голос над ухом, совсем не наполненный гневом и негодованием как минуту назад.

Стас отнимает мои ладони от лица, берёт за подбородок и приподнимает, вынуждает посмотреть ему в глаза.

Ещё этой мыльнооперной хрени не хватало.

Резко отталкиваю его, чтобы вынырнуть из плена рук, и мне даже это удаётся, но уже через мгновение меня перехватывают поперёк и снова притискивают к машине.

На этот раз Стас прижимается всем телом, перехватывает мои запястья и сводит их за спиной, стянув одной ладонью, а второй сдавливает мои скулы. Я вырываюсь, но он куда сильнее.

— Ну и кобра ты, Змеевна, — говорит так спокойно, будто я не трепыхаюсь в его руках, и удерживать меня совсем не сложно.

Хочу послать его подальше, но не успеваю. Грачёв запечатывает мне рот поцелуем. Просто затыкает возмущение, засунув свой язык глубоко мне в рот.

Я пытаюсь отвернуться, бьюсь в его руках, но ему нипочём, не отпускает, только сильнее притискивает к себе.

— Пусти! — мне удаётся разорвать поцелуй. — Пусти меня!

— А то что? — отвечает моими же словами. — Что ты мне сделаешь, Змеевна? Ужалишь?

И правда, что? Что я могу ему противопоставить?

Стас снова находит мои губы и завладевает ими. Держит крепко, а целует нежно. Мягко, едва касаясь. Прихватывает губами мою нижнюю и немного оттягивает, проводит по ней языком.

Я замираю, застываю в напряжении. Сердце в груди трепещет, несётся куда-то в рваном ритме.

— Ответь мне, маленькая, — прикрываю глаза, словно со стороны наблюдая, как тону в низком, чуть хриплом голосе. — Ты же сама хочешь.

Не спрашивает. Утверждает. Вынуждает признать поражение, потому что я проиграла.

Стас прикасается к моим губам ещё, и в этот раз я приоткрываю их, почти позволяя. Только спустя секунды понимаю, что он меня уже не держит, а обнимает.

И ему хватает этого даже не согласия, а моего секундного замешательства, чтобы обрушиться на меня со всей страстью.

Мои губы отвечают его. Мой язык сплетается с его. Тело реагирует, мозг сигналит предупреждениями, что тонут в новых ощущениях.

Я задыхаюсь. Мне не хватает кислорода, и вдох получается слишком громким, когда Стас спускается языком по шее, оставляя влажную горящую дорожку на коже.

Грачёв плотно прижимает меня к себе, и я бедром чувствую его твёрдую эрекцию. Это приводит в трепет ещё сильнее, порождая естественный девичий страх.

Продолжая меня целовать, Стас открывает заднюю дверь машины, и вот уже укладывает меня спиной на заднее сиденье, а сам нависает сверху, подогнув одно моё колено. Продолжает целовать и трогать, кружа меня в водовороте ощущений.

Браво, Ася, ты стойкий оловянный солдатик, чего уж. Говоришь, снова увидела Грачёва без тумана — циничным мерзавцем? Ну-ну. Не ты ли сейчас стонешь под ним на заднем сидении машины на обочине у лесополосы?

— Стас, хватит, — нахожу в себе силы прошептать. — Перестань. Пожалуйста.

Те бесконечные несколько секунд, в которые мне кажется, что он не слышит или попросту не реагирует, мне становится страшно. Одно дело сломаться под его напором, но совсем другое пережить принуждение.

Но Грачёв со вздохом тормозит. Сначала отрывает от меня губы, потом убирает руку из-под футболки, но всё ещё прижимается.

— С ума сводишь меня, Змеевна, дуреть заставляешь, будто я пацан двадцатилетний.

Он сползает с меня и садится рядом. Когда только успел дверь в салон захлопнуть?

Я сажусь рядом, подтянув колени к себе прямо в кедах, смотрю в пол.

Мне так стыдно, как никогда в жизни. Перед собой в первую очередь. Но не сколько за произошедшее, сколько за то, что испытываю разочарование, что всё прекратилось.

— Ася, останься, пожалуйста, на заднем сидении, — просит Стас, прикасаясь легонько рукой к моему плечу.

Ответить я сил не нахожу, только киваю. Ответ мой он принимает, поправляет воротник на рубашке, а потом выходит из машины и закуривает, а через пять минут вновь возвращается за руль.

* * *

Стас снова выходит из душа в чём мать родила. Даже не прикрывается, продолжая вытирать голову полотенцем, но я, к счастью, успеваю отвернуться.