Танец со смертью, или Вернуться и простить - Алена Винтер

– Я и не напрягаюсь, – пожала плечами Маша. – И ты не дергайся. Я лишь поинтересовалась. На всякий случай, – добавила она и улыбнулась, глядя в изумленное лицо Симы.

– Солнышко, ты мне, безусловно, дорога. Но я слишком люблю мужчин и вряд ли изменю свою ориентацию.

– А вдруг? – Маша призывно пошевелила бровями.

Сима спрыгнула с подоконника, подошла к Маше и легонько ударила ее по затылку. Та наклонилась в сторону и вдруг, не удержавшись на стуле, скатилась на пол.

– Калинина! – взвизгнула Сима, схватив ее за руку. – Что с тобой?!

Маша, зажмурившись, потрясла головой.

– Как-то вдруг все перед глазами заплясало, – жалобно протянула Маша и ущипнула Симу за бедро. – Виноваты твои сигареты, вернее, дым. Бросай, это нынче немодно.

– Немодно пустые советы раздавать, – парировала Сима и помогла Маше подняться. – Тебе нужно прилечь. Давай я отведу тебя в комнату.

– Я еще не разучилась ходить. Сто раз повторяла: не нужно меня опекать!

– Маша, ты мне не чужая. Я всегда буду рядом, если это понадобится, поэтому не злись, а прими мою помощь. Кстати, ты лекарство выпила?

– Да!

– Вот и отлично!

Сима с обидой отошла в сторону и сложила руки на груди.

– На работу не опаздываешь? – деловито поинтересовалась Маша.

– Успеваю.

Маша взяла из сумочки ключ от машины и бросила его Симе:

– Держи!

– Обойдусь. – Сима с обидой в глазах положила ключ на столик. – Еще скажешь, что я веду себя, как альфонс!

Не выдержав, Маша рассмеялась, прислонилась спиной к стене и медленно опустилась на пол. Прикрыв лицо руками, она вздрагивала от душившего ее смеха, который вскоре перешел в истерические рыдания.

– Началось. – Сима присела рядом с ней и легонько толкнула Машу в бок. – Еще вчера ты пела от счастья. «Мне так хорошо!» – гримасничая, передразнила она подругу. – «Жизнь прекрасна!» Что на этот раз?

– Я плачу, потому что обидела тебя.

– Чем? – удивилась Сима и хихикнула. – Тем, что назвала меня лесбиянкой? Тоже мне, оскорбление! Несколько дней назад один пациент, старый злобный пердун, обозвал меня нацисткой. Еще и добавил, чтобы я, клизма, знала свое место. А тебе известно, где место клизмы? Правильно – в заднице!

– Обидно, – улыбнулась Маша, перестав плакать. – Ты его простила?

– Разумеется, я – гуманный человек, но все-таки назначила этому нахалу промывание кишечника. Надо же оправдывать свое новое прозвище. – Она шутливо дернула Машу за прядь волос и бросила быстрый взгляд на часы. – Вот теперь мне точно пора уходить, иначе я опоздаю.

– Ключ от машины возьмешь, альфонс?

Подхватив брелок, Сима сделала вид, будто все еще сомневается, и положила его на прежнее место.

– Нет, во избежание различных недоразумений я продолжу пользоваться метро, – сказала она, открывая дверь. – Вечером меня не жди, я вернусь поздно. Точнее, рано утром.

– Завтра? – вздохнула Маша.

– Чертово дежурство! Зачем я с пятого класса мечтала быть врачом? Чтобы ночевать в клинике? Вот глупая! Нужно было мне на юридический поступать, а еще лучше – в театральный. Спектакли, премьеры, интервью! – Сима мечтательно прикрыла глаза и взмахнула руками. – Обожание, цветы, поклонники! И главное, никто не обозвал бы меня клизмой. Кстати, на жаргоне «клизма» означает «проститутка».

– Кто тебе сказал об этом?!

– Лечится у нас один товарищ с богатым прошлым. Он и пояснил. Калинина, разве я похожа на продажную женщину?

Маша отрицательно покачала головой, глядя на хрупкую мальчишескую фигуру подруги и ее веснушчатый нос.

– Я бы за такую жрицу любви и рубля не дала. Все, уходи. Ты меня утомила своей болтовней!

– Adios![2]– Сима придала лицу сексуальное выражение и томной походкой вышла из квартиры, бросив на ходу: – Te amo![3]

Маша обернулась в поисках предмета, которым можно было бы запустить в Арифулину, но та уже закрыла за собой дверь. Щелкнул замок, и Маша, все еще сидевшая на полу, с грустью вздохнула, почувствовав, что с уходом Симы из квартиры исчезла радость. Когда через минуту раздался звонок в дверь, она обрадовалась, подумав, что Арифулина зачем-то вернулась. Возможно, она забыла что-либо, такое с ней часто случалось, или же придумала еще одну шутку и хотела поделиться ею с подругой.

Маша поднялась с пола и подошла к двери, приговаривая на ходу:

– Что за детские выходки? – Открыла замок. – Ты становишься слишком предсказуемой!..

– Guten Morgen![4]– поздоровался с Машей незнакомый мужчина и, легко оттолкнув женщину в сторону, прошел в квартиру.

– Морген, – оторопела Маша. – Какого…

Немолодой мужчина с огромным носом и грубой пористой кожей улыбнулся хозяйке, достал из кармана пальто телефон и, набрав номер, замер в ожидании ответа.

– Что происходит? – Маша в испуге понизила голос, увидев на пороге еще одного «гостя», на этот раз – молодого и весьма симпатичного.

Мужчина постарше предостерегающе выставил в ее сторону палец и взглядом приказал Маше молчать. Потом, взяв под локоть, он провел ее в соседнюю комнату, с кем-то говоря по телефону. «Немецкий», – пронеслось у Маши в голове. Это соображение заставило ее сердце тревожно затрепетать, а когда через несколько минут в квартире появился высокий темноволосый мужчина, она в страхе прикрыла глаза, потому что сосредоточенное выражение его лица явно не предвещало ей ничего хорошего.

– Здравствуйте, Мария, – по-русски обратился к ней вошедший мужчина, и Маша почувствовала, как пальцы толстяка, еще несколько минут назад крепко сжимавшие ее плечо, плавно разжались.

Она с подозрением всмотрелась в привлекательное лицо поздоровавшегося с ней человека и вдруг расслабленно вздохнула. Мужчина уже не вызывал у нее страха, к тому же он мило улыбался, и это позволило Маше предположить, что он не причинит ей вреда. Во всяком случае, не в эту минуту.

– Доброе утро, – сказала она, не отрывая взгляда от его светлых глаз. – Кто вы? И зачем беспокоите меня?

Берт осмотрелся, указал другим мужчинам, чтобы они прошли в кухню, и те быстро вышли из прихожей.

– Оденьтесь, Мария. – Он улыбнулся, рассматривая смешные пижамные шорты и голые ноги стоявшей перед ним женщины. – И соберите вещи, я отвезу вас на встречу к одному уважаемому человеку.

– Вещи? – Маша сделала шаг вперед. – Значит, встреча состоится не в Петербурге? А где? Вы друзья Максима? – неожиданно спросила она, и мужчина заинтересованно оглядел Машу, дрожавшую, словно от холода.