Танец со смертью, или Вернуться и простить - Алена Винтер

После взрыва Тамм долго приходил в себя. Очнулся он лишь на шестой день, забинтованный до самых глаз, с чудовищной болью, ломавшей тело, со сломанной в нескольких местах ногой в результате неудачного падения от ударной волны. Все, что хотелось Тамму в ту минуту, – это умереть. Тогда он еще не знал, кто за всем стоит, просто ему было очень больно из-за ожогов, его мучил страх за свою жизнь и благополучие близких. Увидев склонившуюся над ним жену, Тамм глухо зарыдал, мысленно возблагодарив небеса за то, что она жива.

Потом он узнал, что Кристина и Максим исчезли. Они должны были появиться в банкетном зале отеля, где уже шел прием, но так и не приехали. Первое, о чем подумал Тамм, это о мести со стороны его конкурентов или бывших партнеров, с которыми он уже не вел дела, но когда-то, видимо, изрядно ущемил их интересы. Причин для покушения на него нашлось бы множество. Тамм никогда не вел праведную жизнь, прошлое его было окрашено чужой кровью. Он не жалел себя и тем более других, оттого и сумел подняться так высоко. Нельзя построить огромную компанию и при этом иметь «чистые» руки, поэтому Тамм знал, что следы произошедшего стоит искать в прошлом. Но больше всего он боялся, что Максима и Кристину похитили и им угрожает опасность. Разумеется, он заплатил бы любые деньги, которых у него потребовали бы, лишь бы сохранить им жизни.

Несколько дней все ждали звонка от предполагаемых похитителей и одновременно проверяли тех, на кого пало подозрение в устройстве взрыва. Но люди из прошлого Тамма оказались непричастны к покушению. Многие его приятели лично приезжали в больницу – засвидетельствовать свое почтение и предложить ему помощь в поимке его врагов. Тамм начал нервничать, он не понимал, откуда исходит угроза. А потом выяснилось то самое – страшное, что и стало самым жестоким его разочарованием. Одновременно с покушением была ограблена машина, на которой везли деньги в казино Тамма. Охранники – убиты, деньги – похищены, исчезла машина Славы… Именно на ней сбежали Кристина и Максим, когда их план – убить Тамма – провалился. Все складывалось так, будто они намеревались избавиться от главы семейства и начать править его «империей». Это у них не вышло, поэтому им пришлось скрываться от гнева «императора».

Прийти к подобному выводу – это было сложно для Тамма, сердцем он все еще сомневался в правильности своих догадок. И все же найденные доказательства говорили именно об этом варианте. Макс и Кристина убегали второпях, словно кто-то гнался за ними и они испугались расправы. Именно тогда Тамм узнал, что его любимая девочка и первый помощник были любовниками. Впрочем, для большинства это не было секретом, но от Тамма скрывали всё. Естественно, он никогда не позволил бы своей девочке связать судьбу с Максимом, хотя и не мог бы объяснить почему. Не потому, что Максим был недостоин Кристины: жизнь показала, что они вполне подходящая друг другу пара – оба вероломные и коварные. Просто Тамм безудержно обожал падчерицу и считал, что она заслуживает лучшей партии, чем простой парень с неизвестной родословной, каким был Максим.

Эдуард Тамм много месяцев восстанавливался после их побега как физически, так и морально. Но если поступок Кристины вызвал его искреннее огорчение и непонимание, то предательство Максима заставило Тамма потерять самообладание от гнева. Тамм не понимал, чем он заслужил подобное отношение? Разве он не сделал все, что мог, для этих двоих?! И чем они ему отплатили – за его искренние чувства и поддержку?!

Долгие годы Тамм мечтал о том, чтобы найти их и спросить, почему взрыв в машине случился раньше времени. Лучше бы он погиб в огне и никогда не узнал, что самые любимые люди хотели его смерти! А позже в сердце его поселилась ненависть к ним обоим, и она лишь частично угасла, когда в его дом привезли Кристину. И ненависть эта смешалась с отчаянием, так как его бедная девочка пострадала от руки своего любовника. Максим избавился от нее, когда перестал в ней нуждаться. Кристина дала ему все необходимое, а он пустил пулю ей в голову, навсегда превратив девушку в инвалида.

– Милый, – послышался голос Пиа, – телефон звонит. Ты не слышишь?

Тамм вдруг притянул ее к себе и крепко прижал к груди.

– Пиа, – прошептал он, целуя ее, – прости меня! За нашу девочку, за эту несчастливую жизнь… За Максима, которому удалось превратить нас в чужих людей.

– Не он виноват в том, что наши отношения стали такими холодными, – возразила Пиа. – Это наша вина. Но, слава богам, я слышу в твоем голосе не только ненависть, но и любовь! Значит, еще не все потеряно, и ты когда-нибудь станешь прежним.

– Ты всегда умела сладко говорить. – Тамм легко коснулся губами ее шеи. – Я отвечу, – сказал он, посмотрел на телефон и взял трубку. – Слушаю.

Он ненадолго замолчал, потом взглянул на жену и пальцем указал, чтобы она вышла из комнаты. Когда Пиа ушла, он жестко произнес:

– Везите ее сюда. И не медлите! Я хочу видеть эту девицу сию минуту!

* * *

Маша и не предполагала, что аэропорт во Франкфурте такой огромный. Она в восторге осматривалась, словно забыла, что ее привезли сюда вовсе не на экскурсию. Ее реакция вызвала легкую усмешку на губах Берта. Девушка поражала его своей искренней наивностью и невольно заставляла испытывать уважение к ней. Он никогда не встречал таких спокойных и уверенных в себе людей. За время полета от Марии не поступило ни одной жалобы, она больше ни о чем его не спрашивала, лишь молча смотрела в иллюминатор и иногда неизвестно чему улыбалась.

У терминала Берта и его людей уже ожидали машины. Мария без удивления посмотрела на автомобили представительского класса, к которым ее подвели, и остановилась перед одной из машин, ожидая, когда кто-нибудь откроет дверцу. Неожиданно для Берта шеф Зеллер ринулся вперед и галантно помог девушке устроиться на заднем сиденье.

– Кавалер! – поддел его Берт.

– Она – дама, – ответил Зеллер без всякого смущения. – Не мог я поступить иначе. С ней поедешь, или уступить тебе место в другом авто?

– Поеду в любом, только бы в нем не было тебя!

Зеллер громко хмыкнул, хлопнул Берта по плечу и направился к другой машине.

– Смотри не пострадай, – бросил он на ходу. – Она – острая штучка! На лице у нее четко написано, что каждый, кто сделает неверное движение, пострадает.

Берт уселся рядом с Марией и разрешил водителю двигаться. Маша по-прежнему молчала, с любопытством рассматривая пейзаж за окном. Она восхищалась ухоженностью окружающей местности: все вокруг дышало респектабельностью и зажиточностью, было пропитано неким неуловимым запахом свободы. Машина проехала через несколько благоустроенных кварталов, миновала виноградники, и Маша оглянулась, возбужденная красивым зрелищем.

– Никогда не видела, как растет виноград, – пояснила она, видя, что Берт насторожился из-за ее резких движений. – Вот черт! Я в своей жизни столько не видела.

Лицо девушки приобрело крайне растерянное, печальное выражение. Поддавшись какому-то необъяснимому порыву, Берт чуть было не взял Машу за руку, но вовремя опомнился. Этот жест показался бы им обоим неуместным, но больше всего – самому Берту. Он не ожидал от себя подобной реакции. Он отвернулся, предпочитая не видеть глаза девушки, в которых читалась грусть и вместе с тем – восторг.