Расследование смерти мадам Бовари - Филипп Думенк

Похоже, хозяин имения был осведомлен даже лучше, чем сам Реми. Напустив на себя безразличный вид, молодой человек невозмутимо ответил:

— Да, дело, видимо, сдадут в архив. Я должен все завершить и уехать через несколько часов.

Родольф взглянул на него иронически.

— Ах, вот как! Правда? И как же решили, что это было?

— Самоубийство, естественно.

— А кто это сказал?

— Во всяком случае, не господин Делевуа и не я.

— А почему вы не прислали мальчишку из гостиницы сказать, чтобы мы забрали лошадь? Жирар пришел бы за ней.

— Я хотел увидеть вас перед отъездом.

— В самом деле? — с наигранным удивлением отозвался господин Буланже. — Разве я не рассказал вам все? Да и официально уже признано, что это было самоубийство…

— Именно так, — уверенно ответил Реми. — Но для себя лично я хотел бы узнать, что вы думаете о следах, которые я обнаружил по пути от вашего поместья к дому господина Омэ.

— Вот как! И что же за следы?

— Следы от женских ботинок, похожих на те, которые носила мадам Бовари. Я заметил их на снегу, когда ездил верхом на вашей лошади.

— Эмма? Но я ведь вам сказал, что она не приходила в Юшет уже два года!

— Тем не менее, эти следы появились, вероятно, накануне ее смерти.

— Я ничего такого не видел. Из-за этих холодов я даже не выходил на улицу. За всем необходимым посылал Жирара… Ну ладно, потом обязательно посмотрим вместе на эти загадочные следы. А пока не окажете ли мне честь и не выпьете ли со мной по глоточку коньяку? В прошлый раз я заметил, что вы рассматривали бутылку с большим интересом.

Они поднялись в зал и выпили. В прошлый раз на столике с гнутыми ножками Реми видел бутылку, бокалы и веер с инициалами «Э. Б.» Сегодня же ничего этого не было.

Родольф проследил за его взглядом и усмехнулся.

— Если вы ищете веер, то я его убрал. Я подумал, что он… как бы это сказать… уже неприличен.

— Я говорил с Шарлем об этом веере. Он его знает. Эмма сказала мужу, что потеряла вещицу. Месье Бовари утверждает, что подарил ей веер примерно полгода назад, то есть после того времени, когда она могла забыть его у вас.

— В самом деле? Скорее всего, речь шла о другом веере. Кстати, как вы себя чувствуете? Молодого человека с таким будущим, как у вас, должно быть, опечалило прекращение такого интересного расследования, которое наверняка обеспечило бы вам повышение. Да еще и остерегаться любого проявления благосклонности вышестоящего начальства: это обычно означает лишь заботу о своих собственных заслугах.

— Да? У вас есть опыт работы в Администрации?

— Нет, что вы! Я никогда в жизни не умел делать ничего, кроме как транжирить свою ренту. И поверьте, я об этом весьма сожалею, потому что год от года она уменьшается. Зато, с другой стороны, я могу позволить себе хороших лошадей, сигары и отличный коньяк…

Было ли это из-за непривычного для Реми хорошего коньяка, который Родольф подливал ему с такой настойчивостью, или из-за чего-то еще, но вскоре у молодого человека неожиданно возникло желание открыться своему лукавому собеседнику и объяснить, в каком тупике он оказался. Реми рассказал о том, как получил от Делевуа письмо, в котором сообщалось об отстранении его от расследования и прекращении дела. Еще давно, добавил он, они с патроном и судебно-медицинским экспертом склонялись к версии о самоубийстве, несмотря на некоторые косвенные улики. Однако полученные в последнее время показания говорят о том, что это было все-таки убийство.

— Кроме того, — продолжал Реми, — в настоящее время у меня трое подозреваемых, из которых двое уже признались, причем у каждого своя версия убийства!

— Много не мало, — заметил Родольф. — Трое подозреваемых? Вам не достает еще и четвертого! Скажите же правду: вы пришли ко мне, чтобы как раз и найти этого четвертого?

Реми не смог удержать улыбки.

— Бросьте! К сожалению, сейчас я не более уверен в моей версии убийства, чем в количестве убийц. Да и какая разница, если дело будет закрыто по факту самоубийства…

— Да уж. Но если сейчас это все бесполезно, то откройте же мне, кто фигурирует в вашем списке убийц.

Реми назвал трех человек. Упоминание имен мадам Омэ и Шарля вызвали у Родольфа веселый смех. Услышав про Омэ, он изобразил на своем лице презрение.

— В самом деле, Омэ?

— Да, и в пользу этого говорят два факта: мышьяк взят у него и он имел связь с мадам Бовари, которая его шантажировала.

— Связь с Омэ?! Это ж надо!

— Он давал ей деньги. В обмен она оказывала ему свое расположение.

Родольф размышлял.

— Деньги?.. Меня это удивляет. Эмма была натура романтическая, экзальтированная, даже сумасшедшая, если хотите, но уж никак не продажная. Тем более с господином Омэ!

— Она изменилась, с тех пор как вы ее узнали. Ей нужны были деньги. Деньги меняют всё.

— Даже если и так… — Родольф не договорил.

— Мне не дает покоя одна вещь, — прервал его Реми. — Когда мадам Бовари узнала об аресте имущества, она обратилась ко всем своим знакомым, которые могли бы дать ей три тысячи франков, чтобы погасить долг. Почему же она не пришла к вам в Юшет?

— Я же вам сказал: мы с Эммой больше не любили друг друга и около двух лет не виделись.

— Но если есть доказательства того, что мадам Бовари недавно к вам приходила?..

— Ах да, те самые следы!.. Ну что ж, пойдемте посмотрим на них.

И они вышли.

Под безоблачным небом тающий снег постепенно, словно с сожалением, приоткрывал лоскуты увядшего газона. В аллее поместья с деревьев капала вода.

Они прошли через оградку, затем свернули на ту дорогу, где раньше были следы. Но все уже исчезло. Вокруг поместья снег был тщательно убран. Чуть дальше, на дороге, следы были стерты лошадиными копытами и колесами экипажей.

— Какое несчастье! — сокрушался Родольф, едва скрывая улыбку. — Ведь эти следы были вашими доказательствами! Окончательное потепление совсем сотрет их сегодня ночью!

— Пойдемте дальше по дороге. Может быть, какие-нибудь все же избежали уничтожения.

— Какого уничтожения, господин Реми? Кстати, как ваша фамилия? Они естественным образом пострадали от весны и оттепели. И мой слуга, конечно, проезжал здесь много раз. Да и вы сами, господин Реми, наверняка потоптали их копытами своей лошади.

— Тем не менее, они здесь были.

— Но вы точно уверены в том, что они принадлежали Эмме? Может, их оставила какая-нибудь бродяжка? Идите дальше и ищите их, если хотите, а я возвращаюсь. Остаюсь вашим покорным слугой, господин Реми!

Реми покачал головой.