Извращённые узы - Кора Рейли

class="p1">Я накрыла его руку своей.

— Она все еще жива. Я думал, она умерла много лет назад. Я…. я не знаю, что я чувствую, зная, что она где-то.

Я не знала, что сказать. Трудно было представить, что чувствовал Адамо. Как бы я себя чувствовала, если бы вдруг узнала, что мой отец не умер, а заперт в психиатрической лечебнице?

— Я столько дерьмовых вещей наговорил Римо, потому что просто не понимал, как он может быть таким, но теперь понимаю.

— Некоторые вещи меняют нас, и как бы мы ни старались забыть прошлое, некоторые вещи остаются с нами.

Адамо обхватил руками ноги и посмотрел на меня с легкой улыбкой.

— Я рад, что ты часть нашей семьи. Ты никогда не осуждаешь меня, когда я говорю с тобой.

— Я не имею права судить ни тебя, ни кого-либо другого.

Адамо рассмеялся.

— Это не мешает большинству людей постоянно высказывать свое мнение.

— Я знаю. — тихо сказала я, вспоминая, как меня судили за предательство моего отца в семье, и как многие до сих пор судили меня за то, что я была жертвой Дюранта. Многие люди пытались понять это, обвиняя жертву. Теперь я понимала.

— Теперь ты часть Каморры. Никто больше не будет судить тебя открыто. — сказал Адамо.

• ── ✾ ── •

В начале декабря я начала украшать наше крыло и основные помещения особняка и сад рождественскими огнями, безделушками и мишурой.

Савио и Адамо купили рождественскую елку и установили ее в игровой комнате по моей просьбе.

— Это первый раз, когда у нас есть рождественская елка… пиздец… Я даже не помню, как долго. — сказал Савио, стоя перед высоким деревом.

Адамо кивнул.

— Думаю, мне было лет шесть или семь, и Римо купил это уродливое серебряное пластиковое дерево.

— Эта глупая штука чуть не сожгла нас дотла, потому что трос был оборван. — со смехом сказал Савио.

— Да. — Адамо тоже засмеялся, и они обменялись удивленными взглядами.

Мое сердце распухло.

— Вы поможете мне украсить?

Я указала на коробку с безделушками и мишурой.

Савио посмотрел на Адамо, потом они оба кивнули.

— Что мы получим взамен?

— Печенье? — предположила я.

— Договорились.

Адамо нахмурился.

— Не понимаю, как ты можешь переваривать все эти сладости. И ты зовешь меня киской.

Савио показал ему средний палец.

— Чертовы сигареты, наверное, сожгли твои вкусовые рецепторы.

Я подтолкнула к ним коробку.

— Эй, сосредоточитесь на своей задаче. Можешь принести мне лестницу, Адамо?

Он поплелся к складу, вернулся с лестницей и поставил ее перед деревом.

— Как насчет того, чтобы вы двое украсили нижнюю часть, а я позабочусь о верхней?

Я поднялась по лестнице. Она задрожала, и Адамо быстро успокоил ее.

— Я могу подержать ее, пока ты там.

— Спасибо. — я забралась еще выше, пытаясь решить, как все устроить.

Савио усмехнулся.

— Я получу печенье, а Адамо добычу.

Я перевела взгляд с него на Адамо, чье лицо покраснело.

— Что? — Савио указал на мой зад. — Адамо заценил твою задницу. Кажется, ему понравилось это зрелище.

— Нет… — Адамо пристально посмотрел на брата, потом виновато улыбнулся мне. — Я имею в виду…я не заценил твою задницу…но все в порядке, я имею в виду твой зад…

Савио расхохотался.

— О, черт возьми, заткнись. — выдавил он между приступами смеха. — Тебе действительно нужно стать мужиком. Киара знает, что у нее отличная задница. Думаю, мы все можем согласиться с этим.

— Я рад, что зад моей жены соответствует вашим требованиям. — протянул Нино, скрестив руки на груди и ухмыляясь.

Я моргнула, и мои плечи задрожали, когда я боролась с хихиканьем и почти упала с лестницы.

Адамо попытался удержать меня, схватил за бедра и слегка коснулся верхней части моей задницы. Он быстро отпустил меня, и Нино уже был рядом.

— Мне очень жаль. — быстро сказал Адамо.

— Все в порядке. Спасибо за помощь.

— Хороший улов, — сказал Савио. — В следующий раз моя очередь держать лестницу.

Адамо что-то прошипел себе под нос, заставив Савио улыбнуться еще шире.

Я смотрела, как два брата уходят, ссорясь.

Нино посмотрел на дерево и коснулся моей талии.

— Если Савио или Адамо сделают или скажут что-то, что тебя побеспокоит, скажи им.

Я отрицательно покачала головой.

— Честно говоря, я не возражаю. Поначалу я не знала, как обращаться с Савио. Теперь я привыкла к его чувству юмора.

Нино слегка улыбнулся мне.

— Рад, что ты так хорошо ладишь с моими братьями, даже с Римо.

— Они моя семья и я забочусь о них.

Нино обнял меня одной рукой и прижал к своей груди.

По тому, как он смотрел на меня, я наконец собралась с духом.

— Я тут подумала… может быть, я могу перестать принимать таблетки в новом году.

На лице Нино отразилось понимание.

— Ты хочешь забеременеть?

— Да. Я всегда хотела быть матерью. Знаю, что мы женаты всего восемь месяцев, но это может занять некоторое время..

Я вдруг забеспокоилась, что заговорила об этом. В конце концов, с Римо все еще было трудно.

Лицо Нино застыло от удивления. Потом он поцеловал меня в губы.

— Если ты этого хочешь, то мы попробуем завести ребенка.

— Серьезно?

Я прижалась лицом к груди Нино, улыбаясь.

— Но тебе нужно кое-что узнать обо мне, прежде чем ты решишь завести ребёнка.

Я отстранилась.

— Что ты имеешь в виду?

В глазах Нино отразилось сомнение.

— Даже до того случая с моей матерью я был не совсем нормальным. У меня с самого начала был эмоциональный дефицит.

Я с любопытством посмотрела на Нино.

— Ты был закрытым?

— Именно, и еще у меня были проблемы с пониманием и чтением эмоций других людей. Я был тихим ребенком и нервничал, когда мне приходилось иметь дело с толпой. Я предпочитал часами разбираться в математических задачах.

— Тебя когда-нибудь проверяли?

Нино покачал головой.

— Ты имеешь в виду какую-то форму Аспергера или что-то подобное?

Я молча кивнула.

Кое-что из того, что описал Нино, может быть связано с чем-то подобным.

— Я не понимаю, как это могло бы изменить ситуацию для меня. Мой эмоциональный дефицит стал преимуществом, и это было не так очевидно до инцидента с моей матерью.

— Ладно. — тихо сказала я. — И ты боишься, что ребенок может унаследовать твое состояние?

— Вполне возможно. Мы могли пройти тест.

Я коснулась груди Нино.

— Нет, я приму и буду любить нашего ребенка, несмотря ни на что. Это часть того, кто ты есть, и если ребенок наследует его, то так оно и должно быть.

Нино долго смотрел на меня, а потом наклонил голову, поднял мою руку и поцеловал