Пандемониум. 4. Букет увядших орхидей - Евгений Гаглоев

– О… – Анфиса подбоченилась с ехидной усмешкой. – Секреты? Речь о Дубровском, верно? Я видела, как вы с Олегом друг на друга смотрите, и сразу все поняла. Он тот еще ловелас, я помню его по киностудии. Встречался одновременно с несколькими актрисками!

– Может, и ты входила в их число?

– А уж это не твое дело! Кстати, Егор догадывается, что ты крутишь роман с сыном своего психиатра?

– Моего отца это не должно волновать, как, впрочем, и тебя. Не суй свой длинный нос куда не следует!

– Я хорошо тебя понимаю, Олег очень хорош собой. Да еще и живет в этом же доме. Но он – сын твоего бывшего врача! Не странно ли?

– Покойного врача, – уточнила Ирина. – К тому же я уже здорова.

– Кого ты хочешь обмануть? Такие болезни до конца не излечиваются. Нельзя за короткий срок избавиться от сумасшествия.

– Я не сумасшедшая! – взорвалась Ирина.

– Веришь или нет, но я и это давно поняла, – понизила голос Анфиса. – Бедная, маленькая богатая девочка! Какая жалостливая история… Девочку похитили и потребовали выкуп, но все пошло не так, как было задумано. И она теперь мстит отцу за то, что едва не погибла. Никакая ты не сумасшедшая! Сдается мне, ты и до похищения была злобной дрянью, которая ненавидит родную сестру! А теперь из маленькой мерзавки выросла большая, которая презирает всех, кто ее окружает.

– Согласись, поводов для ненависти хватает, – спокойно согласилась Ирина. – Отец со своим комплексом заботливого папаши для всех нуждающихся. Мачеха, которая изменяет ему направо и налево…

При этих словах Анфиса окаменела.

– И сестра… Которая, судя по последним данным, никогда не была мне родной! Так с чего мне вас любить? – холодно рассмеялась Ирина. – Я в курсе, что ты знаешь о наших с Олегом отношениях. Но ты никому об этом не скажешь, потому что мне тоже известны все твои грязные секреты, и, если будешь себя плохо вести, я расскажу отцу все, что мне известно. Вряд ли ты обрадуешься. Так что проваливай с дороги, Анфиса! И кстати, не говори никому, что я уезжала из дома. Пусть это останется еще одним нашим маленьким секретом!

И Ирина Зверева скрылась за дверью своей комнаты, ни разу не оглянувшись на Анфису, застывшую посреди коридора.

– А ты уверена, что мы поступаем правильно? – нервно спросила Луиза у Жени Степановой. Подруги стояли на парковке перед полицейским участком Клыково. – Карина нас за такое по головке не погладит.

– А мы ей не скажем, – буркнула Женя, – пока сами хоть что-то не выясним. Пусть сидит и строчит свои тексты для радионовостей. А потом придем и расскажем ей, какие мы молодцы.

– Думаешь, полицейские станут с нами откровенничать? – не унималась Соловьева.

– Мы журналисты!

– Мы школьницы, опомнись!

– Все равно журналисты! В их интересах поддерживать с нами хорошие отношения.

– Ты только им об этом не говори, а то запрут нас на пятнадцать суток за хулиганство, а я подметать улицы в оранжевом жилете не планирую!

Женя, устав убеждать, схватила подругу за руку и потащила за собой. Толкнув дверь, девушки оказались в большой приемной. За стеклянной перегородкой сидел Виктор Шилов и увлеченно смотрел в компьютер. Дверь в кабинет начальства была приоткрыта, и девушки увидели Бориса Макарского и главного врача Евгению Белявскую. Похоже, Макарский брал у Евгении показания.

При виде юных журналисток Виктор оторвался от монитора и вопросительно на них уставился.

– Мы к шерифу, – объявила Женя, застенчиво улыбнувшись. – Здравствуйте, кстати.

– Здравствуйте, – недоуменно кивнул Виктор. – А по какому вопросу?

Луиза шумно вздохнула и вцепилась ногтями в руку Степановой. Та, поморщившись, выдернула пальцы из ее хватки.

– Нам нужно срочно поговорить с ним насчет недавней аварии в лесу, – выпалила Женя.

– У вас есть какая-то информация? – спросил молодой полицейский.

Послышался хлопок, а затем громкий взрыв смеха. Девушки вздрогнули и одновременно оглянулись на монитор. Похоже, полицейский смотрел какой-то фильм. Шилов с каменным выражением лица протянул руку и нажал на паузу. Звуки смолкли.

– Мы просто хотели… – начала Женя, но тут распахнулась дверь позади них. Луиза от неожиданности подскочила почти на полметра.

– Дьявол, как я неуклюж, – сдавленно выругался кто-то.

Виктор привстал и посмотрел поверх голов девушек. Те тоже обернулись. В помещение, с трудом передвигаясь на костылях, входил шериф – Владимир Мезенцев. Его лицо было искажено от боли.

– Едва не поскользнулся, – виновато сообщил он.

– Шериф, вы как?! – Виктор выбежал из-за перегородки и кинулся ему на помощь.

Мезенцев предостерегающе приподнял один костыль.

– Нормально, – твердо ответил он. – Справляюсь! Пришел узнать последние новости о вашем расследовании.

– Вот повезло-то, – шепнула Женя на ухо Луизе, готовой свалиться в обморок от волнения. Ей никогда еще не приходилось заходить в полицейский участок.

Привлеченные шумом, из кабинета вышли Макарский и Белявская и тоже с удивлением уставились на Мезенцева.

– Владимир, – расстроилась Евгения, – вы все никак не уйметесь?

– У меня совершенно ничего не болит, – смущенно пробормотал шериф. – Не передумали насчет свидания, прекрасная Евгения?

Женя и Луиза неловко захихикали. Белявская лишь покачала головой:

– Вы доведете себя до инвалидности, если не перестанете прикидываться совершенно здоровым человеком!

– И правда, Владимир, ты бы поберег себя, – озабоченно сказал Борис Макарский. – Мы пока и без тебя обойдемся. Вот Евгения только что рассказала нам все, что знала о погибшей.

– Простите, что не так много, как хотелось бы, – развела руками Белявская. – Но мы и впрямь плохо знали друг друга, хотя когда-то и работали вместе. Если Юлия успела нажить врагов, мне ничего об этом не известно.

– А вы с ней работали вместе?! – удивилась Женя.

– А это еще кто такие?! – нахмурил густые брови Макарский. – Что за школота?

– Кстати, да, – спохватился Виктор. – Вот, явились… два прелестных создания, желают побеседовать с вами об аварии.

– Да неужели? – насмешливо воскликнул Макарский. – И что вы можете сообщить?

– Это мы хотели узнать у вас что-нибудь, – сказала Женя. – Мы работаем в школьной газете и собираем материал для статьи.

– С каких это пор в школьных газетах пишут об убийствах? – изумился Макарский.