Бизнес-приключения. 12 классических историй Уолл-стрит - Джон Брукс

Повторимся, что основной закон, по которому взимали налоги в США, — это кодекс внутренних доходов 1954 года. Он дополнен бесчисленными юридическими решениями и мириадами постановлений и правил, составленными налоговым управлением, и исправлен несколькими актами Конгресса, включая закон о доходах 1964 года, в котором отражено самое значительное уменьшение налогов за всю историю США. Кодекс — документ объемом больший, чем роман Л. Н. Толстого «Война и мир», составлен — куда ж без этого — на жаргоне, оглушающем разум и приводящем дух в уныние. Типичное предложение, трактующее определение слова «занятость», начинается в нижней части 564-й страницы, содержит больше 1000 слов, 19 точек с запятой, 42 пары круглых скобок, три пары двойных скобок, один малопонятный промежуточный период… Оно доходит до внушающего ужас конца с завершающим периодом в нижней части 567-й страницы. Только когда читатель доберется до той части кодекса, где толкуются налоги на экспорт и импорт (они рассматриваются вместе с налогом на недвижимость и разными прочими федеральными налогами), он наткнется наконец на понятную и отвлекающую от тяжелых мыслей фразу: «Каждый, кто желает экспортировать олеомаргарин, должен проставлять на каждом тюбике, бочонке или иной упаковке, содержащей данный товар, надпись “Олеомаргарин” четкими латинскими буквами площадью не менее половины квадратного дюйма». Клаузула на второй странице, пусть и не составляет предложения в строгом смысле слова, все же ясна и понятна, насколько это возможно в таком документе. Без всяких околичностей перечисляются принципы налогообложения доходов физических лиц: 20 % с облагаемого налогом дохода, не превышающего 2000 долл.; 22 % с облагаемого налогом дохода свыше 2000, но не выше 4000 долл.; и так далее до максимальных 91 % на облагаемый налогом доход свыше 200 тыс. долл. (мы уже видели, что ставки были снижены в 1964 году до максимального значения 70 %). Следовательно, с самого начала кодекс заявляет о своих принципах, и, судя по таблице ставок, о принципах беспощадно эгалитарных: с бедных взимается сравнительно небольшой налог, с состоятельных — умеренный, а со сверхбогатых — на грани конфискации.

Но при этом следует еще раз повторить давно известную, можно сказать, избитую истину: кодекс не слишком усердно придерживается своих принципов. Чтобы это доказать, нет нужды переворачивать горы литературы; достаточно заглянуть в таблицы подоходных налогов — объемистые тома, озаглавленные Statistics of Income (Статистика доходов), ежегодно публикуемые налоговой службой. В 1960 году физические лица с доходами от 4000 до 5000 долл. после учета всех налоговых вычетов и личных удержаний, а также воспользовавшиеся положением о послаблении налогового бремени для супружеских пар и владельцев домохозяйств, платят, в конечном счете, одну десятую налогов, которые должны были бы уплатить со своего дохода. Те же, кто получает от 10 тыс. до 15 тыс. долл., платят приблизительно одну седьмую часть, у кого годовой доход 25–50 тыс. долл. — платят четверть, а получающие от 50 до 100 тыс. — треть. До этого момента мы видим шкалу прогрессивного налога в действии — чем больше получаешь, тем больше платишь, как предписывает закон. Однако это прогрессивное увеличение платежей резко прекращается как раз там, где увеличение должно быть самым наглядным. В 1960 году группы с доходами 150–200 тыс., 200–500 тыс., 500 тыс. — 1 млн 1 млн и выше платили каждая в среднем меньше 50 % той суммы, какую они должны были бы платить со своих доходов по букве закона. Если же принять во внимание, что чем богаче человек, то тем вероятнее, что громадная доля его денег не будет упомянута в декларации как брутто-доход[27], подлежащий налогообложению, — это доходы от определенных ценных бумаг и, например, половина всех доходов от прироста капитала, — то очевидно, что на самом верху шкалы процентная ставка налогообложения на самом деле начинает идти вниз. Этот феномен подтверждается Statistics of Income за 1961 год, где раскрываются цифры платежей согласно положению на шкале прогрессивного налога. Цифры показывают, что хотя 7847 налогоплательщиков показали в декларациях доход в 200 тыс. долл. и выше, меньше 500 из них имели чистый доход, обложенный согласно ставке 91 %. Все время своего существования показатель служил своего рода транквилизатором для людей с низкими доходами — чтобы они чувствовали себя счастливыми оттого, что не родились богачами, — и не особенно сильно задевал богатых. И, наконец, в довершение шутки, а это можно и в самом деле считать шуткой, есть люди, имеющие доходы намного большие, чем у остальных, но платящие при этом меньше, чем все остальные. Это люди с доходами в 1 млн долл. и выше, которые умудряются находить вполне легальные способы вообще не платить никаких налогов. Согласно тому же ежегоднику Statistics of Income, таких людей в 1960 году было 11 из 306 лиц с доходом больше 1 млн в год, а в 1961 году — 17 из 396. Голый факт: такой подоходный налог едва ли можно назвать прогрессивным.

Объяснение несоответствия между видимостью и реальностью, столь вопиющего, что оно делает кодекс мишенью обвинений в лицемерии, надо искать в детально прописанных исключениях из стандартного налогообложения, которые прячутся в его темных глубинах. Их обычно называют обеспечением особых интересов, или, если говорить прямо, лазейками («лазейка», как признают все честные люди, употребляющие это слово, это субъективное обозначение, ибо она может означать спасательный круг). Хорошо заметно, что лазеек не было в налоговом законе, принятом в 1913 году. Как они смогли проникнуть в закон и как ухитрились закрепиться — вопрос политический и в какой-то мере метафизический, но то, как лазейки работают, понятно и доступно всеобщему наблюдению. До сих пор самый простой способ избежать уплаты налогов — по крайней мере, для людей, обладающих большими капиталами, — это вложить деньги в ценные бумаги штатов, муниципалитетов, портовых властей и платных автомобильных дорог. Проценты, выплачиваемые по таким бумагам, налогами не облагаются. Проценты по освобожденным от налогов облигациям с высоким рейтингом колебались от трех до пяти, а значит, человек, вложивший 10 млн долл., может получить за год от 300 до 500 тыс., не облагаемых налогами, не создав этим никаких юридических проблем ни себе, ни своему адвокату. Если же такой человек окажется настолько глуп, что вложит деньги в обычное предприятие или другие ценные бумаги с такой же доходностью и не прибегнет при этом к какой-нибудь хитрости, то ему придется заплатить в виде налога 367 тыс. долл. Исключение из налогообложения доходов от облигаций штатов и муниципалитетов существовало с самого начала, когда приняли закон о подоходном налоге. Решение основывалось на конституции, а теперь его защищают, поскольку штатам и городам нужны деньги. Большинство министров финансов смотрели на исключения с большим неудовольствием, но никто из них не смог добиться их отмены.

Вероятно, наиболее важное обеспечение особых интересов в кодексе — положение относительно прироста капитала. Сотрудники Объединенного экономического комитета Конгресса писали в докладе, опубликованном в 1961 году: «Отношение к приросту капитала — одна из самых очевидных лазеек в структуре налогового законодательства». В данном случае, по сути, утверждается: если налогоплательщик, делающий капитальное вложение (в недвижимость, в корпорацию, в акции или во что бы то ни было), удерживает приобретение в течение не меньше шести месяцев, а затем продает, то доход от продажи облагается по более низкой ставке, чем обычный доход. Для точности скажем: ставка составляет половину от максимальной при больших вложениях, или 25 %, если вложение меньше. Что это значит для любого человека, чей доход ставит его под угрозу очень высокой налоговой ставки, совершенно очевидно: он должен найти способ представить большую часть своих доходов в виде прироста капитала. Разумеется, игра, как найти способы превратить обычные доходы в прирост капитала, стала весьма популярной в последние 10–20 лет. Очень часто люди выигрывают без особой борьбы. В одной вечерней телевизионной передаче Дэвид Зюскинд[28] спросил шестерых собравшихся у него в студии мультимиллионеров, считают ли они высокие налоговые ставки препятствием на пути к богатству в Америке. Наступило долгое молчание, словно эта идея оказалась большой новостью для мультимиллионеров. Потом один из них тоном, каким взрослый человек разговаривает с несмышленым ребенком, упомянул положение о приросте капитала и добавил, что не считает налоги серьезной проблемой. Больше в тот вечер вопрос о высоких налоговых ставках в студии не обсуждали.